Глава 8

Ночь прошла, наступило утро: забрезжил серенький рассвет, потом разлилось желтое сияние, и наконец появилось бледное солнце Тчаи — звезда Карина-4269. Из кухонных труб поднялись клубы дыма, внизу, под комнатой, где спал Рейш, раздался стук кастрюль и сковородок. Рейш спустился в общую комнату, где увидел Анахо-дирдирмена, перед которым стояла большая кружка с горячим чаем. Рейш присоединился к нему и стал пить чай, который принесла ему из кухни смазливая разбитная девица.

— Что тебе известно о Дадиче? — спросил он Анахо.

Дирдирмен грел о кружку свои длинные бледные пальцы.

— Город довольно старый: он построен примерно двадцать тысяч лет назад. Это главный космический порт Часчей, хотя сейчас они почти не поддерживают отношений со своей родиной — планетой Годаг. В южной части Дадиче находятся заводы и технические мастерские; идет даже мелкая торговля между Дирдирами и Часчами, хотя обе стороны не признают этого. Что тебе надо в Дадиче? — Он уставился на Рейша своими водянисто-серыми совиными глазами.

Адам задумался. Он ничего не выиграет, доверившись Анахо, которого все еще не понимал до конца. Наконец он сказал:

— Часчи отняли у меня ценную вещь, которую я желал бы, если возможно, получить обратно.

— Очень интересно, — сардонически произнес Анахо. — Я заинтригован. Какую же ценную вещь могли забрать Часчи у получеловека, чтобы он отправился за тысячу лиг за ней? И как он может надеяться отобрать ее или даже найти?

— Найти-то ее я могу. Вопрос в том, что делать дальше.

— Я заинтригован, — повторил дирдирмен. — Что ты предполагаешь делать дальше?

— Мне нужна информация. Я хочу знать, могут ли люди, такие, как я или ты, войти в Дадиче и покинуть город без помехи.

— Только не я, — ответил Анахо. — Они по запаху определят, что я дирдирмен. У них удивительное обоняние. Съеденная пища влияет на запах кожи; Часчи умеют определять эти запахи и отличают Дирдиров от Ванкхов, болотных людей от степняков, богатых от бедных; не говоря уже о вариациях запахов, вызванных болезнью, загрязненностью, мазями, выделениями, дюжиной других причин. Они могут учуять соленый воздух в легких человека, побывавшего у берегов океана; озон в дыхании того, кто поднимался на летательном аппарате. Они чувствуют, когда ты голоден, или рассержен, или чего-то боишься, могут определить возраст, пол, цвет кожи. Обоняние создает для них полную картину мира.

Рейш сидел, погруженный в размышления.

Анахо поднялся, подошел к соседнему столику, за которым сидели три человека в грубой одежде; кожа их была сероватой, словно налитой воском, каштановые волосы низко свисали на лоб, большие карие глаза излучали добродушие. Они охотно отвечали на вопросы Анахо. Тот, выслушав их, вернулся к Адаму.

— Эти трое — гуртовщики, они постоянно бывают в Дадиче. К западу от Перы безопасно — Зеленые Часчи стараются держаться подальше от пушек, которые там находятся. Никто не нападет на нас по дороге.

— На нас? Ты тоже едешь?

— Почему бы и не поехать? Я никогда не был в Дадиче, не видел его знаменитых садов. Мы можем нанять пару коней-прыгунков, подъехать к городу и остановиться примерно за милю от него.

Гуртовщики сказали мне, что Часчи редко выезжают за пределы города.

— Хорошо, — сказал Рейш. — Я поговорю с Тразом; он может составить компанию девушке.

В стойлах за постоялым двором Адам и дирдирмен наняли прыгун-ков, принадлежащих к породе, еще незнакомой Рейшу, — высокие создания на длинных, словно резиновых ногах. Конюх накинул на них седла, просунул поводья в отверстия, проделанные у них в черепе, — они завопили и стали дергать щупальцами, которые вырастали у них из уголков рта. Поводья перекинули через спины коней. Рейш и Анахо забрались в седла; животные в бешенстве встали на дыбы, потом большими скачками пустились вперед по дороге.

Они проехали через центр Перы, густо застроенный самыми разнообразными зданиями из цементных и бетонных блоков и досок, найденных среди развалин. Народу там было больше, чем Рейш ожидал, — вероятно, четыре-пять тысяч. А над старой цитаделью, возвышаясь над городом, стояла грубая постройка, где жил Нага Гохо и его отряд.

Добравшись до центральной площади, Рейш и Анахо остановили коней, пораженные ужасным зрелищем. Рядом с массивной виселицей стояли деревянные колоды, покрытые кровавыми пятнами. Неподалеку торчали колы с насаженными на них телами жертв. С деревянной лебедки свисала тесная клетка, внутри скорчилось какое-то нагое, обожженное солнцем существо, в котором едва можно было признать человека. Рядом на земле развалился щелкун — упитанный молодой парень с тяжелой челюстью, в темно-красном жилете и юбке до колен — форменной одежде щелкунов. Рейш, придержав своего коня, спросил стража, указывая на человека в клетке:

— Какое преступление он совершил?

— Неподчинение. Он протестовал, когда Нага Гохо потребовал его дочь к себе на службу.

— И что с ним будет? Сколько он еще будет так висеть?

Щелкун безразлично поглядел вверх.

— Продержится еще дня три. Дождь освежил его, он сейчас полон воды.

— А эти? — Рейш указал на тех, что были посажены на кол.

— Неплательщики. Есть еще негодяи, которые жалеют уделить кроху своего богатства нашему Нага Гохо.

Анахо тронул Рейша за руку.

— Давай уберемся отсюда.

Рейш медленно отвернулся: невозможно в одиночку бороться со злом, царящим на этой ужасной планете. Но оглянувшись на иссохшее скелетообразное существо в клетке, почувствовал угрызения совести. Но что можно сделать? Ввязаться в ссору с Нага Гохо? Он погибнет, никому не принеся пользы. Если он добудет свой бот и вернется на Землю, множество живущих на Тчаи людей могло бы значительно улучшить свое положение. Сказав себе это, Рейш постарался забыть об увиденном.

Позади Перы лежали обширные поля, где женщины и молодые девушки собирали разные плоды, незнакомые Рейшу. Повозки, нагруженные едой и всевозможными товарами, тянулись к западу, по дороге в Дадиче — это зрелище удивило Рейша, не ожидавшего увидеть такую оживленную торговлю.

Они проехали примерно десять миль, направляясь к низкой гряде серых холмов. Там, где дорога переходила в узкое ущелье, окруженное, словно стеной, высокими крутыми скалами, дорогу преграждали барьеры, и они вынуждены были ждать, пока двое щелкунов осматривали повозку, на которой были навалены ящики с овощами, напоминающими капусту. Возчик заплатил пошлину. Рейш и Анахо, проехав мимо щелкуна, также вынуждены были отдать по цехину.

— Этот Нага Гохо не упускает случая пограбить, — проворчал Рейш. — На что он тратит свои деньги?

Дирдирмен пожал плечами.

— На что люди тратят деньги?

Дорога шла все выше, дошла до распадка. Дальше лежала земля Синих Часчей: лесистая возвышенность, прорезанная десятками небольших речек, которые сливались в бесчисленные водоемы. На землях Часчей росли сотни сортов деревьев: красные перистые пальмы, зеленые высокие, похожие на хвойные, деревья, растения с черными стволами и ветвями, увешанными белыми шарами, и густые рощи адарака. Весь ландшафт представлял собой сплошной парк, тщательно ухоженный.

Под ними лежал город Дадиче: низкие плоские купола, какие-то извилистые белые поверхности, почти утонувшие в море листвы. Невозможно было определить размеры города и количество его жителей; трудно различить, где кончается парк и начинается город. Рейш был вынужден признать, что Синие Часчи живут в очень приятной местности.

Дирдирмен, не разделявший эстетических воззрений Рейша, снисходительно улыбнулся.

— Очень типично для Часчей — все бесформенно, хаотично, непродуманно. Ты видел города Дирдиров? Вот воистину облагораживающее зрелище! Сердце замирает от восхищения! А эти деревенские домишки... — Анахо сделал презрительный жест, — отражают характер Синих Часчей. Конечно, они не такие выродки, как Старые Часчи — помнишь Голссе? — но ведь те прозябают в полумертвом состоянии уже двадцать тысяч лет... Что ты делаешь? Что это за инструмент?

Рейш, не видя возможности спрятать передатчик от Анахо, вынул его, чтобы посмотреть, куда показывает стрелка.

— Это, — объяснил он, — приспособление, которое указывает направление и расстояние до предмета, удаленного на три с половиной мили. — Он посмотрел на стрелку. — Эта игла указывает на большое здание с высоким куполом. — Он указал рукой на постройку. — До него почти ровно три мили.

Анахо смотрел на передатчик как зачарованный.

— Откуда ты взял этот инструмент? Я никогда не видел такой работы! А отметки: их сделали не Дирдиры, не Часчи, не Ванкхи! Неужели в каком-нибудь дальнем уголке Тчаи полулюди умеют изготовлять вещи такого качества? Я просто поражен! Я всегда считал, что полулюди неспособны на что-нибудь более сложное, чем ведение сельского хозяйства!

— Анахо, друг мой, — заметил Рейш. — Тебе предстоит узнать еще очень многое. Это может оказаться для тебя неожиданным ударом.

Анахо потер свой маленький подбородок, низко надвинул на лоб мягкую черную шапочку.

— Ты очень странное существо, вроде Пнума.

Рейш вынул из сумки сканскоп и внимательно осмотрел здание. К нему вела дорога, идущая по склону холма, через рощу деревьев, напоминающих по форме языки пламени, с огромными зелеными и пурпурными листьями, и доходящая до стены, которую раньше Рейш не замечал. Стена, очевидно, охраняла Дадиче от набегов Зеленых Часчей. Дорога вела в город через высокие ворота. По ней друг за другом шли повозки, нагруженные продовольствием, а навстречу им из Дадиче двигались другие, с ящиками, полными тканей и других товаров.

Анахо, рассматривая сканскоп, раздраженно цокнул языком, выражая удивление, но воздержался от комментариев.