Картер изумленно поднял взгляд:

– Филипп, чего это ты?

– Это ты "чего"?!! – продолжал орать Харрис. – Здесь что – других баб недостаточно, чтоб грабли свои поганые им по плечам раскладывать?!

Картер встал, лицо его побагровело.

– Слушай – кончай-ка давай на меня наезжать...

– И забудь, ради бога-господа, эти бойскаутские словечки!

– Ну ладно, Филипп, ладно. Только – чем же ты именно недоволен? Чего конкретно от меня хочешь? И какое имеешь право надо мной распоряжаться?

– Если б ты не был моим начальством, небось не стал бы таких штучек выкидывать!

– Должности здесь ни при чем, и ты это прекрасно понимаешь. Из-за чего вообще так шуметь? Не лучше ли просто без скандала удалиться – и дело с концом? Просто – оставить нас в покое.

– Я должен оставить тебя в покое?!

Харрис отшвырнул свой поднос – тарелки загремели по полу – и сгреб Картера за грудки, крича ему в лицо нечто невнятое. Окружавший Харриса мир сузился – он забыл обо всем, кроме Картера, с которым непременно следовало сделать что-либо как можно более ужасное. Гул голосов придвинулся вплотную, но он все бил и бил, не обращая внимания на разбитые костяшки и попытки окружающих оттащить его от ненавистного Картера.

Чья-то рука вцепилась в его плечо. Харрис обернулся, чтоб оттолкнуть вмешавшегося, но поскользнулся. Падая, он ударился об угол столика головой и потерял сознание.

Сам он понял это, открыв глаза через несколько секунд и увидев толпу народа вокруг и склонившуюся над ним Лориану. Голова болезненно пульсировала, но все же туман перед глазами понемногу рассеивался. Ярость, так внезапно вскипевшая в нем, исчезла без следа; теперь чувства его были притуплены и вялы.

– Что на тебя нашло?! – кричала Лориана.

Харрис моргнул, его вдруг затрясло. Поднимаясь с пола, он увидел, что Картер все еще лежит на столике – обмякший, все лицо в крови. Харрис встал – толпа подалась назад.

– Что случилось? Что здесь было? – спросил он. В буфете разом наступила мертвая тишина.

– Его... в изолятор надо бы, что ли... – сказал Харрис, отнюдь не уверенный, что в словах его наличествует хоть капля логики – точно за него говорил кто-то другой.

Картера, еще не успевшего оклематься окончательно, кое-как вывели в коридор; в буфете же возобновились прерванные разговоры. Вскоре шум достиг своего прежнего уровня. Посторонний наблюдатель счел бы, что помещение переполнено существами, производящими действия, полностью беспорядочные и бессмысленные: вот они собираются группами возле автоматов с чаем и кофе, выстраиваются вдоль прилавка самообслуживания, толкаются немилосердно, желая обслужиться поскорей...

Через два дня Лориана вновь нашла опоздавшего на обед Харриса в обзорной. На этот раз она молча встала рядом с ним и тоже устремила пристальный взгляд вниз. Когда-то в этом помещении планировали крупные военные операции – служители внизу перемещали по большой карте Европы, нарисованной на бетонном полу, силы наземные и воздушные, а там, где ныне стоял наблюдающий поведение крыс Харрис, располагались офицеры...

Наконец Лориана заговорила:

– Тебе уже сказали?.. Насчет того, какие меры будут приняты в отношении?..

– Да уж слышал утренние новости, – спокойно ответил Харрис. – На инцидент сей просто посмотрят сквозь пальцы. Там кое-какие смягчающие обстоятельства, да вдобавок – сколь-нибудь существенных телесных повреждений Картеру не нанесено. Я думаю, начальство озабочено общим развитием событий гораздо больше, чем нашей пустячной стычкой в буфете.

– То есть?..

– Напряженность, о коей мы уже говорили, рвется наружу через самое примитивное насилие. Прошлым вечером произошли еще две драки: пара студентов-лаборантов, да еще один рабочий, не поделивший что-то с неким журналистом.

Предмет разговора, казалось, нисколько не занимал Харриса – говорил он без всяких эмоций, но внезапно оживился:

– Смотри, смотри – вон! Возле кормушек, большая такая.

Большая крыса возле кормушек набросилась на меньшую, схватила ту за шкирку и бросила об пол, присыпанный песком. Меньшая крыса, видимо, сильно раненая, дернулась и замерла, большая же поспешно захватила освободившееся место у кормушки.

– Интересно, – сказал Харрис. – И такое происходит все чаще. Погоди-ка... А вот и мусорщики!

К телу жертвы осторожно подобрались две тощие, нервозные крысы. Они принялись оттаскивать трупик в сторону, вгрызаясь в него по дороге.

Лориана, не в силах оторвать взгляда, с отвращением смотрела вниз.

– Обычно так не бывает, – заметил Харрис.

– Им что – еды не хватает? – поинтересовалась Лориана.

– Еды у них – выше головы. Однако животные кормятся только в определенные промежутки времени и всей популяцией сразу. В остальное же время активность у кормушек резко падает, очень немногие к ним подходят.

– Вот странно. Совсем как у...

-- Как у людей?

Лориана промолчала.

Харрис вновь уставился на крыс. Те внезапно – все разом – отбежали от кормушек и забегали без всякой видимой цели, будто в поисках чего-то неведомого. Харрис затаил дыхание. Крысы явно начали собираться в круг. Двигались они неуверенно, однако в целом действовали синхронно и целенаправленно. И снова Харрис смутно почувствовал, что действия их скоординированы кем-то... А крысы выстроились – мордами внутрь – в почти правильный круг и замерли.

Харрис открыл было рот, собираясь что-то сказать, но вдруг сознание его сделало резкое сальто. Рядом оцепенела, затаив дыхание, Лориана. Сознание Харриса словно раскрылось и разлилось вширь, будто рухнула в мозгу его некая перемычка, о существовании которой он и не подозревал ранее. Казалось, он вдруг осознал сразу весь исследовательский комплекс, всех и каждого, с кем он общался последние несколько месяцев. И Лориана, стоящая рядом... Он внезапно почувствовал, что знает ее – ее личность и разум – гораздо лучше, чем когда-либо до этого. Будто нашел малюсенькую лазейку в ее разум. А в целом чувство, возникшее в нем, было чувством единства, единомыслия – с Лорианой, со всеми и каждым, кто находился в здании. Это было потрясающе.

А затем все кончилось – без всяких видимых причин. Харрис ухватился за железные перила, чтоб удержаться на ногах – у него страшно кружилась голова. Он посмотрел на Лориану – та мелко и часто дышала слегка приоткрытым ртом. Было ясно без слов: она только что чувствовала в точности то же самое.

Харрис поспешно обернулся к крысиному мирку – крысы вели себя как ни в чем не бывало; они вновь столпились у кормушек.

– Ты... Ты видел, что они только что делали? – крикнул он дежурному, сидевшему в противоположном конце обзорной.

– Видел, – отвечал тот. – Это за мою смену уже второй раз. Как по-вашему, мистер Харрис, что бы все это значило?

– Не знаю, – ответил Харрис. – Явление принципиально новое. А скажи... – Он едва отважился задать этот вопрос. – Ты ничего такого сейчас... не заметил? Вообще – не чувствовал чего-либо... непривычного.

– Но, мистер Харрис, что вы конкретно имеете в виду? Не могу сказать, что чувствовал какие-либо отклонения от нормального состояния...

– Да нет, ничего конкретного. Должно быть, это чисто субъективное.

Харрис взял Лориану за руку, и оба они покинули темную обзорную камеру. Судя по выражению ее лица, она определенно разделила с Харрисом необычное чувство – было оно чисто субъективным или не было.

На следующий день, вернувшись с дежурства, Харрис нашел свою комнату в состоянии полного хаоса.

– Извиняюсь, сэр, – буркнул крепко сложенный человек, вытаскивавший в коридор кровать Харриса, – переселяют вас. Ваша комната теперь – номер тридцать два.

– А для чего все эти переселения?

-- А, это из-за тех ученых, да прочих, которые въезжают, – охотно объяснил человек, приостановившись на минутку. – Надо их где-то размещать, и вся планировка опять вверх тормашками пошла – чтоб кровати новые куда-нибудь втиснуть. И все одно, сдается мне, места на всех не хватит. Не удивлюсь, если кое-кого и в коридор поселят.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: