– Нашей официальной религией является Церковь Воссоединения, все мы служим Единому Истинному Богу, но у нас до сих пор нет единого понимания воли Господней, – осторожно возразил доктор.

– Давайте не будем заниматься софистикой, – вспылил я.

– Это не со…

– Это ересь! – крикнул я.

Он замолчал. Я опомнился и тоже умолк.

Наконец он холодно сказал:

– Я не собираюсь обсуждать с вами теологические вопросы, капитан Сифорт. У меня другие задачи.

Я мрачно молчал, кляня себя за вспыльчивость. Теперь доктор не даст мне разрешения на полеты.

Гнетущая тишина действовала мне на нервы. Наконец я не выдержал.

– Простите, сэр, – сказал я как можно спокойнее. – Понимаю, что моя несдержанность расценена вами как лишнее доказательство моей профессиональной непригодности.

– Я расценил это как повышенную религиозность. – Доктор Тендрес сел за стол. – Как вы думаете: отразятся ли ваши грехи на вашей работоспособности?

– Погублена моя душа, но не способности к службе, – равнодушно ответил я. К чему теперь волноваться? Все равно к полетам мне уже не вернуться.

– Вы способны быть счастливым?

– Был однажды. Очень недолго.

– Когда?

– На борту «Порции», когда у меня были жена и сын. А потом они умерли.

– А сейчас?

– Сейчас – нет. Возможно, когда-нибудь я смогу испытывать нечто вроде удовольствия или удовлетворения, но это маловероятно.

– Давайте разберемся до конца. Какое у вас чаще всего настроение?

Я закрыл глаза и начал подыскивать честный ответ. Внимательно прислушавшись к себе, я обнаружил удивительную вещь.

– Не скажу, что я счастлив, но… знаете, я ощущаю какое-то внутреннее спокойствие, – признался я. – Я давно смирился с расплатой, которая меня ждет в аду, поэтому бедствия этой жизни меня не страшат. Они ничто по сравнению с будущими муками. Кроме того, теперь у меня есть… как бы это сказать… подруга. Все это меня утешает.

– Вы имеете в виду мисс Уэллс?

– Да, сэр. – Конечно, я не собирался выкладывать доктору, как именно Анни меня утешает. Мы почти трое суток провели в постели. Спокойные нежные ласки то и дело сменялись приступами яростной страсти… Недолгие сидения за кухонным столом, поглощение омлета, потом снова ванна, постель, ее губы, руки, судорожные движения бедер… И так до полного изнеможения, когда я наполовину в шутку, наполовину всерьез умолял ее дать мне умереть спокойно. Но она лишь лукаво улыбалась, снова прижималась ко мне, и все повторялось…

Я очнулся от сладостных воспоминаний, встрепенулся:

– Простите, доктор Тендрес, я немного задумался.

– Судя по вашему лицу, думали вы о чем-то чертовски приятном.

– Пожалуй, так, – улыбнулся я.

Доктор включил свой электронный блокнот.

– Я вижу, сейчас вы чувствуете себя лучше, – сказал он. – Еще три месяца отдохнете, мистер Сифорт, а потом будете снова летать.

– Три месяца? – скривился я. Вот до чего доводит честность! Сам виноват. – Мне бы хотелось получить корабль раньше…

– Нет, нет, – замахал он руками, – мистер Сифорт, не давите мне на психику. Три месяца – и точка.

– Офицером связи? – переспросил я. – На это я не гожусь.

– Почему бы и нет? Плантаторы вас уважают. С некоторыми из них вы познакомились еще в прошлый визит на эту планету, – настаивал адмирал Де Марне.

Я угрюмо уставился в ковер и пробормотал:

– Я действительно встречался с некоторыми плантаторами, но вряд ли они меня уважают…

– Богач Хармон Бранстэд и его брат Эммет, который был с вами на «Дерзком», всем своим знакомым поют о вас дифирамбы.

– Может быть, кое-что у меня и получается хорошо, сэр, но только не поддержка контактов с обществом, – упрямился я.

– Никаких особых контактов от тебя не потребуется. Понимаешь, плантаторы хотят суверенитета, мечтают о собственном правительстве. Нам нужно внедрить в их среду человека, способного внимательно слушать. Ты будешь нашим осведомителем, вот и все. – Адмирал озабоченно взглянул на часы. – Короче говоря, это приказ. Отправляйся на задание.

– Сэр, может быть, вы все-таки подыщете мне другую работу?

– Черт бы тебя побрал, Сифорт! – загремел Де Марне. – Какого рожна тебе еще надо?! Я и так пошел тебе навстречу! Ты должен был сидеть без дела до конца года! – Он нервно побарабанил по столу пальцами. – Радуйся, что тебе удалось убедить доктора Тендреса в том, что ты не псих.

Я замолчал, ошарашенный его откровенностью.

В дверь кабинета постучали, вошел гардемарин и доложил, запинаясь:

– Сэр, радары «Непоколебимого» засекли едва уловимые сигналы непри… непонятного происхождения. Возможно, это рыбы.

– Хорошо, Берзель. Одну минуту. Итак, Сифорт, я не имею ничего против тебя. – Адмирал встал. – Придет время – и ты получишь корабль. Но вначале отдохнешь. – Он направился к двери, я за ним. – Мне надо лететь. Если это действительно рыбы… Кстати, забыл сразу сказать: возьми с собой помощника и водителя.

Несколько дней я безвылазно провел в своей квартирке, переживая обиду. Даже нежности и женские уловки Анни не улучшали моего дурного настроения. Лишь вопрос Алекса о его возвращении к прежним обязанностям вывел меня из депрессии.

– Можешь обращаться с этим вопросом к начальству в любое время, – ответил я, стараясь не выдать чувств.

– Спасибо, сэр. Теперь, когда вы полностью выздоровели, мне больше нечем вам помочь.

– Конечно. Ты знаешь, что меня отправили в длительный отпуск. Хочешь остаться со мной или вернуться на корабль?

– На корабль, разумеется.

– Хорошо.

– Знаете… я думал… – замямлил он, густо краснея.

– Не надо, Алекс.

– Я надеюсь, что вам дадут корабль и вы возьмете меня с собой.

– А, вот оно что… Извини, Алекс. Конечно, возьму. А пока мы можем провести отпуск вместе.

– Как скажете, – улыбнулся он.

– Сейчас в местном Адмиралтействе еще больше суеты, чем во время той ложной тревоги, так что не стоит ломиться туда со всякими пустяками. Организуем поездку сами. Де Марне разрешил мне взять шофера, но я думаю, мы прекрасно обойдемся без него.

– Извините за совет, но чем многочисленнее у вас будет команда, тем сильнее это впечатлит плантаторов.

– Ты думаешь? – Это обстоятельство для моего задания имело немаловажное значение. Я долго взвешивал все «за» и «против», наконец вздохнул и вынужден был согласиться:

– Ладно, закажи нам шофера.

Наутро я был готов к отъезду. От вертолета я отказался, чтобы не привлекать излишнего внимания, и решил обойтись электромобилем. Пока я прощался с Анни, Алекс сложил в нашу легковушку дорожные пожитки, карты, рации и на всякий случай палатку. У Анни оказалось довольно своеобразное представление о том, как следует прощаться влюбленным.

– Лапочка, мы уезжаем всего на несколько дней, – сказал я, переодеваясь. – Надеюсь, ты без меня не соскучишься?

– Я проведу эти дни веселее, чем ты думаешь, – ответила она, язвительно улыбаясь.

– Прекрати! – с напускной строгостью прикрикнул я, чмокнул ее в щечку и вышел из дома к электромобилю.

– Извините, что заставил себя ждать. Поеха… – я запнулся на полуслове, изумленно вытаращился на широко улыбающегося водителя, вытянувшегося передо мной по стойке смирно. Это был Эдди Босс! Тот самый громила, беспризорник Эдди Босс, которого я взял на службу на борту «Дерзкого» и назначил старшиной. – Как ты здесь оказался?

– Меня назначили вашим шофером, сэр, – радостно улыбнулся он, растягивая рот до ушей.

– Но ведь ты…

– Сам не знаю, как это получилось, сэр. Я служил на «Орленке», и вдруг мне пришел приказ спуститься на поверхность и стать вашим шофером.

– Это я попросил, чтоб прислали именно его, – объяснил Алекс. – В качестве сюрприза, – неуверенно добавил он, не в силах понять, что выражает моя ошалелая физиономия.

– Вот так сюрприз! – наконец улыбнулся я. – Вольно, Эдди. А ты умеешь водить электромобиль? – В Нижнем Нью-Йорке ему если и приходилось залезать в автомобили, то лишь в выброшенные на свалку.