Их глаза встретились. Вначале показалось, что он сейчас снова нырнет в воду. Николь определила это по инстинктивному сокращению мышц. Но постепенно напряжение в его мускулистой фигуре спало, он стоял, окруженный водой, и то, что у него была повреждена нога, не имело сейчас никакого значения. Затем он оглянулся назад, и Николь сразу догадалась, что он высматривает Хейдена, который пробирался вдоль берега с одеждой и костылями к своему хозяину. Николь и лорд Бору были одни.

Николь вспыхнула. Она понимала, что ей следует отвернуться, но она пребывала в смятении и к тому же испытывала граничащее со страхом восхищение. Лорд Бору был похож сейчас на языческого бога — могучий и широкоплечий, освещенный весенним солнцем. Она отвела взгляд, но лишь для того, чтобы ее глаза снова вернулись к нему, как неизбежно возвращается на север стрелка компаса. Она видела, как лорд Бору, ухватившись за сук, поднимался над водой все выше, и вода стекала по его телу. Когда река окончательно отпустила его из своего лона, взору Николь предстало его мужское естество, дерзко устремленное в небо.

Николь в смятении отвела глаза. Это было нечто, о чем она никогда не думала, — та его часть, которая определяла его мужское начало. Николь уставилась в землю.

Мужская красота. Он был великолепен, как статуи в музеях, мимо которых мамаши всегда старались провести своих дочерей побыстрее. Николь снова подняла глаза, зная, что никогда не сможет забыть этот образ: он, река и невольно непобедимая сила естества.

— Милорд!

Тревожный крик нарушил тишину. И почти сразу Николь услышала голос лорда Уоллингфорда:

— Николь! Мисс Хейнесуорт! Вы здесь?

На мгновение их взгляды встретились. К реке выехал лорд Уоллингфорд.

— Слава Богу! — закричал он, увидев Николь. — Я никогда не простил бы себе, если бы с вами случилась какая-нибудь беда! — И он потянулся, чтобы погладить ее лицо.

С неохотой повернувшись, Николь услышала всплеск.

— Вы целы? Невредимы? — с тревогой спросил лорд Уоллингфорд.

Она не знала, что ответить.

— Диана, — пробормотал он. — Моя дивная Диана, вы простите мою оплошность?

— Конечно, — ответила она, чувствуя, что ее голос донесся словно издалека.

Хотя Николь уверяла, что чувствует себя отлично, Уоллингфорд настоял, что ей следует возвратиться. Один из приятелей Уоллингфорда с лукавой улыбкой заметил, что за все утро мисс Хейнесуорт и ее спутника почти никто не видел. Николь вспыхнула, а Уоллингфорд стал рассказывать о том, как понесла лошадь и как Николь сумела удержаться в седле.

— Я вам говорю, что этот монстр сбросил бы любого смертного, — гордо заявил он, сжимая руку Николь. — Но только не мою Диану. — И посмотрел на нее с таким восхищением, что она покраснела еще сильнее.

В огромном зале устроили роскошный завтрак для охотников, и Уоллингфорд имел много возможностей вновь и вновь всем рассказывать о подвиге Николь. К ним присоединились гости, которые не были на охоте, и Николь обрадовалась, увидев среди них Гвен и Бесс. Уоллингфорд хотел пригласить Кэтрин, однако та, по-видимому, решила, что и наследник герцога не заслуживает ее внимания, если он ухаживает за Николь.

— Какая муха укусила леди Деверо? — недоумевал Уоллингфорд, когда она вторично весьма холодно отвергла его инициативу.

— Она всегда ведет себя так, — без обиняков заявила Бесс. — Она презирает нас как плебеев.

— Если вы и плебеи, то весьма привлекательные.

— Ах, продолжайте, ваша светлость!

Завтрак завершился очень весело, и благодаря усилиям Уоллингфорда даже Гвен сбросила с себя путы застенчивости. Николь ела ростбиф, потягивая эль, и тихо наслаждалась ощущением счастья.

— А теперь скажите мне откровенно, — проговорил Уоллингфорд, наклонившись таким образом, чтобы сидящая напротив Бесс могла его слышать. — Вы ее однокашницы и знаете ее лучше всех. Есть ли какая-нибудь область, в которой бы мисс Хейнесуорт не преуспела?

— Она безнадежна в вышивании, — высказалась Гвен.

— Фи! Вышивание! — Уоллингфорд небрежно махнул рукой.

— И в домоводстве, — добавила Бесс. — Во всех его формах!

— Подумать только, а я считала их своими друзьями! — засмеялась Николь.

— Честность лучше всего, — наставительно проговорила Бесс и подмигнула, — в сердечных делах.

— Но вы меня нисколько не обескуражили, — твердо заявил Уоллингфорд. — Если кто-нибудь, помимо вас, скажет, что у нее есть какие-то недостатки, я тут же вызову его на дуэль.

— Вместо вас это могла бы сделать и сама Ник, — сказала Бесс и тут же съежилась. — Ой, кто-то пнул меня ногой!

— Что вы имеете в виду? — не преминул спросить Уоллингфорд.

— Она фехтует, — пояснила Бесс.

Уоллингфорд повернулся к Николь:

— В самом деле? Так вот почему вы спрашивали меня вчера, умею ли я фехтовать.

— Просто я взяла несколько уроков, только и всего, — пробормотала Николь.

— У лорда Бору, — уточнила Бесс.

— В самом деле? — Уоллингфорд приподнял темные брови. — С таким учителем, мисс Хейнесуорт, вы, должно быть, достигли больших успехов. — Он вдруг щелкнул пальцами. — Послушайте, а как вы посмотрите на поединок между вами и мной?

— У меня нет с собой снаряжения, — пыталась возразить Николь.

— Вы в самом деле фехтуете? — заинтригованно спросил молодой человек, сидевший рядом с Бесс.

— Да, она очень в этом сильна, — заверила его соседка.

Молодой человек жестом попросил еще эля, затем провозгласил во всеуслышание:

— Мисс Хейнесуорт и Уоллингфорд собираются провести поединок на рапирах!

— Бесс, — прошипела Николь, — ты что, рехнулась? Да мама убьет меня!

— Сейчас, — вполголоса ответила Бесс, — твоя мама вряд ли станет придираться к тебе. — Она кивнула в сторону баронессы. Николь опасливо посмотрела на мать. Та лучезарно ей улыбнулась и помахала рукой. Николь была настолько этим потрясена, что даже уронила ложку.

— Я… никогда не имела дела с настоящим противником, — попробовала возразить она. — И потом, я беру уроки по фехтованию всего лишь несколько месяцев.

Однако предложение Уоллингфорда вызвало горячую поддержку. Молодой человек назначил себя кассиром и стал принимать ставки.

— Мисс Хейнесуорт получит фору в три укола! — объявил он.

Николь попыталась воспротивиться:

— Право же, я не думаю, что…

— Давайте обратимся к вашему учителю, — с улыбкой сказал Уоллингфорд, встал и, перекрывая шум людей, заключающих пари, крикнул: — Лорд Бору!

Тот медленно повернулся в своем кресле:

— Да?

— Я вызвал вашу ученицу мисс Хейнесуорт на поединок на рапирах, — объявил Уоллингфорд. — Говорят, вы никогда не уклонялись от вызова. Убедите ее принять мой!

— Честно говоря, — пророкотал лорд Бору, — я бы не советовал ей принимать вызов.

Николь вспыхнула:

— По какой причине?

Бору на момент встретился взглядом с Николь. Румянец на ее щеках стал еще гуще, когда она вспомнила, в каком виде она застала его утром — обнаженного, могучего, чувственного бога.

— Она всего лишь новичок, — сказал он после паузы.

Щеки Николь заполыхали огнем. Если она такое ничтожество в фехтовании, то зачем он тратил столько времени на ее обучение?

— Не обращайте на него внимания, — сказал кто-то из сидевших за столом. — Он всего лишь старый ворчун.

Николь снова посмотрела на Бору. Его ясный взгляд явно о чем-то ее предупреждал. Однако к черту его! Какое право он имеет призывать к соблюдению приличий, если сам вел себя так бесстыдно в лесу?

— Я принимаю ваш вызов, Уоллингфорд, — сказала Николь тихо и вызывающе посмотрела на лорда Бору. — Вы будете там? — холодно спросила она.

— Думаю, что не буду, — ответил он и уткнулся в тарелку.

Разумеется, у графа Ярлборо была фехтовальная дорожка, к тому же хорошо ухоженная. Николь, обрядившись в позаимствованные доспехи и маску, попробовала носком ботинка густую траву. Она не привыкла к столь роскошному газону.