— Можно. У тебя еще все будет хорошо.

Селеста слабо улыбнулась. Теперь она выглядела получше — очень молодая, со следами слез на ресницах и со слабым румянцем на щеках.

Мне нужно было побыть одной и подумать. Селеста потрясла меня. Хотя я и сказала ей, что не принимаю этой идеи с появлением привидения, но описание одежды произвело на меня впечатление. Будучи столь заинтересованной в данном предмете, Селеста, конечно, обратила больше внимания на детали, чем кто-либо другой на ее месте, и чрезвычайно точно описала их.

Я представила свою маму, идущую по саду. Волосы выбились из-под шляпы, которая так идет ей, и смешались с белым мехом оторочки…

Селеста описала все очень точно.

Это было невероятно. Если бы моя мама явилась, то не для того, чтобы пугать бедную Селесту, а ко мне или к Бенедикту и, разумеется, не таким ужасным образом.

Я вспомнила тот случай, когда мне показалось, будто она находится в моей спальне. Я не видела ее, не слышала ее голоса. Была лишь убежденность в том, что она рядом. Тогда я была переутомлена и беспокоилась за Люси, за то, что с ней станется.

В такие периоды у всякого могут случиться галлюцинации. Но я-то не видела ее, а Селеста утверждает, что видела очень отчетливо, и может подробно описать одежду.

В тот вечер она не прислала заемной, но перед сном я сама зашла узнать, как дела, и нашла ее мирно спящей.

Всю ночь я не могла заснуть и часам к пяти утра я убедилась, что сна нет ни в одном глазу.

Усевшись в кровати, я шепотом произнесла:

— Я не верю в это.

Но описание одежды было точным. У мамы в свое время была такая одежда. Возможно ли, чтобы ее кто-нибудь отыскал, надел и явился именно на то место, чтобы изобразить привидение?

Мне не давала покоя эта мысль.

Я встала рано, хорошенько обдумав дальнейшие действия. Мне понадобится помощь миссис Эмери. Я доверюсь ей, и она оценит это.

Для начала я отправилась к Селесте.

Она выглядела утомленной, разбитой, и я почувствовала облегчение, когда она выразила желание оставаться в постели все утро. Она призналась, что очень устала.

Я сказала, что пришлю в ее комнату легкий завтрак, а потом ей нужно постараться уснуть. Позже я зайду навестить ее.

Миссис Эмери была сторонницей хорошо опробованных средств. Она твердо верила в благотворное действие чашки доброго чая и пила его как в одиннадцать, так и в полдень.

Явиться к ней в одиннадцать было подходящим моментом.

— Она всегда радовалась моему приходу. Хозяйкой в доме была, конечно, Селеста, но теперь, когда я стала взрослой, миссис Эмери считала хозяйкой меня. Она не могла относиться к иностранцам с таким же уважением, как к соотечественникам, поэтому в ее глазах я была не менее важной персоной, чем Селеста.

— Мне хотелось бы поговорить с вами, миссис Эмери, — сказала я.

Она приосанилась:

— Что ж, это всегда удовольствие, мисс Ребекка.

— Благодарю вас.

— Вы поспели как раз к чаю. Он вот-вот будет готов.

— О, благодарю вас.

Пока длился ритуал заваривания, я не раскрывала рта. Я наблюдала за миссис Эмери. Не раз мне доводилось слышать, как она внушала прислуге: «Прогреть чайник кипятком. Хорошенько обсушить, прежде чем всыпешь заварку. По чайной ложке на человека, плюс ложку на чайник. Залил, размешал, и пусть постоит пять минут — ни секундой меньше, ни секундой больше».

Чай был налит в чашки, предназначенные для почетных гостей. Мне польстило, что я причислена к этой категории.

— Миссис Эмери, — начала я, — я очень озабочена вчерашним происшествием.

— Ах да… миссис Лэнсдон… она, и в самом деле, потрясена.

— Вам известна причина ее обморока?

— Нет. Я как раз обдумывала это. Впрочем, вряд ли это возможно. Интересно, не в положении ли она?

— О нет, думаю, ничего подобного. Ей показалось, что она увидела под дубом… нечто.

— Господи спаси нас, мисс Ребекка! Только не привидение!

— Миссис Лэнсдон уверена, что она видела кого-то… на той самой скамье.

— Спаси нас и помилуй! И что же дальше?

— Она описала одежду. Ту самую, что носила моя мать.

Миссис Эмери уставилась на меня, приоткрыв рот.

— Да, — подтвердила я. — Она считает, что видела призрак моей матери.

— Но…

— Вы видите…

— Да, я все прекрасно вижу. Нельзя не догадаться, В чем дело. Ах, при вашей дорогой матушке все было совсем по-другому. Тогда здесь был счастливый дом.

— Почему бы не попытаться вновь сделать его таким?

— Ну, с нашим хозяином и с этой запертой комнатой… да, это будет нелегко, верно?

— Должно быть, ей что-то померещилось. Она плохо себя чувствует.

Миссис Эмери понимающе кивнула:

— Да, невесело ей приходится. Иной раз мне так жаль ее — Только, я думаю, ей это не привиделось. Мне кажется, она действительно кого-то видела под этим деревом, и этот кто-то был одет в вещи моей покойной матери.

— Господи, помилуй нас!

— Я, конечно, могу ошибаться, но столь точное описание одежды заставляет меня предположить, что кто-то в этом доме сыграл дурную шутку.

Миссис Эмери задумчиво покивала головой.

— Вы регулярно посещаете ту комнату, и все знают об этом. Очевидно, кто-то пробрался сюда, нашел этот ключ и позаимствовал одежду из гардероба моей матери.

— Та дверь всегда заперта, а ключ у меня.

— Вы держите его в одном и том же месте?

— Да.

— Возможно, кто-то выяснил, где он хранится.

— Не представляю себе такого.

— А я представляю. Дверь вашей комнаты никогда не запирается, верно?

Она подтвердила это.

— Кто-то мог войти сюда, пока вы были заняты и не могли ему помешать. Кем бы ни был этот человек, он мог взять ключ, пробраться в запертую комнату, достать одежду, запереть дверь и возвратить ключ на место. Это вполне вероятно.

— Никто на это не решился бы.

— Решительные люди всегда найдутся, миссис Эмери.

— Но зачем? Кому от этого польза?

— Нанести вред. Некоторых привлекает именно это.

— Вы имеете в виду, что кто-то хотел напугать до смерти эту бедняжку?

— Возможно, и я собираюсь выяснить это. Ключ сейчас здесь?

Миссис Эмери встала и подошла к столу. Открыв ящик, она с видом победительницы показала мне ключ.

— Я хочу, чтобы вы сейчас проводили меня в ту комнату, миссис Эмери, сказала я. — Надо выяснить, там ли эта одежда. Если она там, а, она должна быть там, потому что мама носила ее до самого последнего момента, тогда мы убедимся в том, что, кого бы миссис Лэнсдон ни видела под дубом, это не было игрой ее воображения. Но поскольку все произошло лишь вчера, тот, кто взял одежду, мог и не иметь времени вернуть ее на место.

— Ну, ключ был здесь, а если кто-нибудь брал его, то возвращать нужно было быстро. Он же не знал, когда я загляну сюда, и должен был опасаться, что я в любой момент войду и схвачу его.

— Итак, если эта одежда находится там, то видение миссис Лэнсдон следует отнести к сверхъестественным явлениям, а если кто-то сыграл плохую шутку… ну что ж, видимо, одежда находится у шутника.

— Я не могу поверить, что кто-то пошел на это только ради того, чтобы напугать ее. Еще и рисковать, что тебя схватят за руку.

— Некоторым нравится творить зло. Они любят риск. В любом случае давайте сделаем первый шаг к разрешению загадки. Нужно подняться и выяснить, на месте ли эта одежда.

Миссис Эмери тут же встала, и мы пошли наверх.

Даже в таких обстоятельствах я волновалась, переступая порог святилища. Все было точно так, как когда-то, и я вновь представила себя девочкой, ощущающей любовь матери, хотя неприязнь, которую я питала к своему отчиму, не исчезла Вид вещей мамы лишал меня сил, но я явилась сюда с совершенно определенной целью.

Я направилась к гардеробу. Там висела ее одежда, но голубого плаща нигде не было. Покопавшись, я обнаружила между твидовым костюмом и костюмом для верховой езды пустую вешалку. Обернувшись, я взглянула на миссис Эмери и сказала: