— По-моему, кто-то здесь был и забрал одежду.

— Я не могу поверить! — воскликнула миссис Эмери. — Ведь я все время держу ключ в своей комнате. Никто сюда не заходит, кроме хозяина и меня.

Только у нас обоих и есть ключи.

— Может быть, кто-нибудь украл его ключ?

— Это вряд ли. Мистер Лэнсдон держит ключ на цепочке для часов, всегда при себе… а здесь его не было уже неделю, а то и больше.

Миссис Эмери заперла дверь, и мы вернулись в ее гостиную. Когда мы уселись, она сказала:

— Конечно, еще не известно, был ли в гардеробе этот плащ и была ли эта шляпа.

— В точности неизвестно, — согласилась я. — Но я знаю, что моей матери они очень нравились и носила она их до последнего дня, пока не поехала в Корнуолл. Вероятно, вы все время держите этот ключ в ящике стола. Не могли бы вы его перепрятать?

— Ну, наверное, могу…

— Тогда, если кто-нибудь явится, чтобы вновь утащить его, ключа на месте не окажется. Я предполагаю, что взявший одежду захочет вернуть ее на место. Хотя, возможно, задумана еще целая серия появлений привидения.

— Вы меня в дрожь вгоняете, мисс Ребекка. Даже не знаю, что хуже: привидение или заговор в доме.

— Я постараюсь разыскать эту одежду, миссис Эмери. У меня такое предчувствие, что она где-то в доме, и если я найду ее, то выясню, кто сыграл дурную шутку с миссис Лэнсдон.

— Все могло бы быть очень серьезно, если бы она и впрямь была в положении.

— г Главное, миссис Эмери, припрячьте ключ, хорошо? Положите его в другое место, и пусть об этом никто не знает, кроме вас. Я не хочу, чтобы кто-нибудь смог войти в ту комнату до тех пор, пока я не разрешу эту загадку.

— Я сделаю все, как вы говорите, мисс Ребекка.

Мне и самой хочется узнать, кто мог сыграть такую паршивую шутку. И если это кто-нибудь из моих служанок… ну, уверяю вас, в этом доме она долго не задержится.

Покинув ее, я сразу отправилась в классную комнату. Белинда и Люси сидели за столом с мисс Стрингер.

— Доброе утро, мисс Мэндвилл, — сказала мисс Стрингер. — Вы хотели видеть меня?

— Нет, нет. Как идет учеба?

— О! — Она подняла глаза к потолку. — Лучше, чем можно было предполагать.

— Мы учим историю, — сказала Люси.

— Я рада это слышать.

— Про Вильгельма Завоевателя, который пришел сюда и убил короля Гарольда.

— Наверное, это очень интересно. Что-то Белинда сегодня очень тихая. С тобой все в порядке, Белинда?

Она коротко кивнула в ответ', - Тебе следует поблагодарить мисс Ребекку за заботу и вежливо ответить ей, — указала мисс Стрингер.

— Со мной все в порядке, благодарю, — пробормотала Белинда.

— Я подумала, что ты, возможно, беспокоишься по поводу своей мачехи, сказала я.

Она не поднимала глаз.

— Как сегодня миссис Лэнсдон? — спросила миссис Стрингер.

— Она отдыхает. Вчера ей было совсем плохо.

— Я слышала, что она потеряла сознание в саду.

Надеюсь, она ничего не повредила себе, когда упала?

— Конечно, с ней могло произойти все, что угодно, — сказала я. — К счастью, она упала на мягкую землю, но это было потрясением для нее.

Я окинула взглядом шкафы. Они были полны книг и учебных принадлежностей. Там не могло быть одежды. В любой момент ее обнаружила бы мисс Стрингер.

— Что ж, оставляю вас с Вильгельмом Завоевателем, — сказала я и вышла.

Мне не хотелось допрашивать Белинду, не имея доказательств. Не хотелось мне и обращаться и к Люси, которая могла участвовать в заговоре. Я надеялась на обратное, но из собственных наблюдений и рассказов мисс Стрингер сделала вывод, что Белинда часто подключала Люси к своим затеям, в которых главную роль играла, разумеется, сама Белинда.

Как раз над классной комнатой находился чердак, где любили играть дети. Там хранились сундуки, и туда же сносили всякие ненужные вещи. Если кто-то что-то хотел спрятать, то лучше места было не придумать. Наверх вела короткая винтовая лестница, по которой я поднялась.

Из-за наклонной крыши на чердаке почти нигде нельзя было выпрямиться во весь рост. К стене были прислонены старые картины, там же стояла какая-то мебель. В противоположном конце находились три больших сундука. Я сразу же заметила, что один из них приоткрыт, и откинула крышку Все было проще, чем я предполагала. Прямо на виду, поверх другой одежды лежали голубой плащ и шляпа. Подозрения превращались в уверенность.

Рядом стояло кресло. Я села в него и начала размышлять о случившемся. Думала я, конечно, о Белинде и о том, что происходит с ней. Она тревожила меня.

Как моя мама относилась бы к такому ребенку? Должно быть, она любила бы ее так же, как меня; временами, правда, мне казалось, что в Белинде есть нечто большее, чем просто дурные привычки. Я припомнила сценку, которую она разыграла вместе с Люси.

Это было рассчитанным ударом. Казалось неестественным, что она, моя сестра, может вести себя подобным образом.

Я пыталась найти ей оправдание, мысленно возвращаясь к Бенедикту Лэнсдону. Он не относился к ней как отец. Кажется, он забыл о том, что это — его ребенок. Мама хотела бы, чтобы он заботился о ней.

То, что она сама не могла сделать этого, накладывало на него двойные обязательства. А он совершенно отстранился от всего этого. Возможно, он даже и не пытался. Ему трудно было забыть о том, что — Белинда стала причиной смерти моей матери, хотя и не была в этом виновата.

Мне доводилось слышать о таких случаях, и я всегда считала это непростительным Итак, поскольку отец не любил ее и, получая необходимую для ребенка любовь лишь от Ли, Белинда постоянно пыталась проявить себя — любым образом, даже раня других.

Я должна постараться не сердиться на нее, а понять. В конце концов, это всего лишь ребенок, растерянный ребенок.

Рано или поздно Белинда явится сюда, на чердак, чтобы убедиться в том, что одежда не найдена. Она могла догадаться о моих подозрениях, поскольку была сообразительна не по годам, строптива и коварна по натуре.

Я просидела в ожидании около часа, предполагая, что она поднимется сюда сразу же после окончания урока, и не ошиблась.

Услышав легкие шаги по винтовой лестнице, я взяла себя в руки.

— Заходи, Белинда, — пригласила я. — Я хочу поговорить с тобой.

Она в изумлении уставилась на меня. Я была рада, что дождалась ее, так как уже начала опасаться, что после встречи в классной комнате она догадается о моих предположениях и будет держаться отсюда подальше.

— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросила она.

— По-моему, ты не слишком вежлива, а?

На ее лице появился испуг:

— Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты подошла вон к тому сундуку и достала вещи, которые лежат сверху.

— Зачем?

— Затем, чтобы ты показала мне их, а потом объяснила, как они туда попали.

— Но откуда я знаю?

— Хорошо, посмотрим.

Я встала и, взяв ее за руку, подвела к сундуку.

— Теперь открывай его, — велела я.

— Зачем?

— Открывай.

Она послушалась.

— Эти вещи положила сюда ты, — сказала я.

— Нет.

Я не обратила внимания на ее ложь.

— Как ты попала в запертую комнату? — спросила я.

У нее был хитрый вид. Она думала, что ее план весьма умен, и ей трудно было удержаться, чтобы не похвастаться им. Но она ничего не сказала. Я продолжила.

— Ты украла этот ключ из гостиной миссис Эмери.

Тебе было известно, что он там, потому что она ходила убирать ту комнату два раза в неделю. Ты узнала, когда ее не будет на месте, проникла в ее комнату и нашла ключ Она изумленно уставилась на меня:

— Люси все врет.

— Люси знала?

— Кое-что, — сказала Белинда.

— А что делала Люси?

— Ничего. Люси ничего не способна выдумать Она слишком глупая.

— Понятно. Значит, получив ключ, ты добралась до одежды. Ты знала, что там есть одежда, которая принадлежала твоей маме. Она очень расстроилась бы, если бы узнала о твоем поступке, Белинда. Тебя не волнует, что ты делаешь больно людям?