Лосе плюнул на объявление и зашагал к городу. Дальше, дальше от этих сумасшедших!.. В Сарагосе есть аэропорт. Он совсем недалеко… Может, ему удастся пробраться в самолет, отправляющийся в Париж. О, как было бы хорошо…

Лосе потом не мог вспомнить, как он попал на территорию аэродрома, как нашел самолет с надписью: «Мадрид — Сарагоса — Тулуза — Париж», как проник в задний отсек готового к вылету самолета.

Опомнился Алессандро уже в воздухе. В хвостовой части было темно и душно. Лосе начал пробираться к пассажирской кабине. Пройдя сквозь перегородку, он очутился в коридоре рядом с маленьким толстым пассажиром, курившим сигару. Тот, при виде человека, выходящего из стены, отчаянно закричал. На его крик сбежались члены экипажа. Толстяк с ужасом показал на Лосса, до колен ушедшего в пол коридора.

— Это человек-призрак! — раздался чей-то голос.

Лосе не обращал внимания на суматоху. Перед его глазами завертелись огненные круги, он потерял сознание и в ту же минуту, пронизав пол и обшивку, выпал из самолета.

На свежем воздухе он очнулся и посмотрел вниз. Крыши какого-то маленького городка с бешеной скоростью неслись ему навстречу. Сердце Алессандро сжалось от страха — падая с километровой высоты, он глубоко врежется в землю, не сможет выбраться на поверхность и задохнется. А впрочем, будь что будет! Смерть, так смерть!

И, как далекая зарница, мелькнула мысль: а изобретение Тенка? Ведь он один знает к нему ключ. Надо во что бы то ни стало добраться до Франции…

Алессандро закрыл глаза и почувствовал, как его тело проходит сквозь твердый предмет. Падение замедлилось. Он открыл глаза, уверенный, что находится уже глубоко под землей, однако увидел, что еще падает, пронизывая зтажи высокого здания. На какие-то доли секунды перед ним появлялись лица перепуганных людей. Наконец он прорезал последнее междуэтажное перекрытие и упал на пол в большом зале, освещенном светом гигантской люстры. В зале стояло много столиков, за ними сидели люди. Очевидно, это был ресторан. Лосе упал как раз возле эстрады. Сила падения была ослаблена прохождением тела сквозь многие препятствия, и Алессандро ушел в пол только до пояса. Его оглушил вопль, вырвавшийся из десятков глоток. Люди бросились к выходу, столики полетели на пол вверх ногами, звенела, разбиваясь, посуда, женщины в панике давили друг друга в дверях.

Алессандро, почти в беспамятстве, бросился в стену и выскочил на улицу.

Все, что было дальше, происходило как будто в тумане. Он уже не помнил — куда он шел и зачем. Иногда вспыхивали неясные воспоминания о Морисе, о Париже, он где-то садился в поезда, падал из вагонов, шел по дорогам и полям, слышал проклятия и крики, полные страха. Чувство голода и жажды исчезло, сознание почти угасло. Ноги автоматически несли его все дальше и дальше. Он исхудал, костюм обвис на истощенном теле, лицо приобрело землистый оттенок…

Однажды утром Алессандро очутился в пустынном месте в горах. Было тихо, только в буковых зарослях посвистывали птицы. Должно быть, ночью прошел дождь — кругом все блистало под лучами восходящего солнца. Лучи прорезывали легкий туман над горами, как бы приветствуя землю, одетую в праздничные одежды.

К Лоссу вернулось сознание. Он осмотрелся. Позади синели высокие горные хребты. Это Пиренеи. Значит, он все-таки перешел французскую границу, ищейки Шлиссера уже не могут преследовать его. Слабая улыбка удовлетворения мелькнула на его изможденном лице.

Но как здесь прекрасно! Как чудесен мир!

Этот мир будет существовать вечно, и всегда в нем будет хозяином человек-творец, человек-созидатель. Наперекор злобным силам, наперекор угрожающим призракам, возвышенная научная мысль погибшего профессора-гуманиста никогда не будет направлена на уничтожение человечества. — оно слишком огромно и зрело, чтобы его могли обратить в рабство шарлатаны и авантюристы.

Все позади — каторга, мания величия — плод его уродливого воспитания, трагедия великого ученого. Здесь, в этом чарующем уголке, можно умереть. Ведь он чувствует, как земля зовет его, раскрывает навстречу свои объятия. Силы иссякли. Ему не дойти до Парижа…

О, если бы встретилась сейчас хоть одна живая душа, какой-нибудь хороший человек, которому можно было бы сообщить формулы Тенка. Если их передать в руки Мориса, изобретение профессора не будет использовано для злых целей. Неужели тут не найдется человека с чистыми помыслами?

Алессандро в изнеможении остановился на берегу ручья и… увидел человека, вышедшего из небольшой зеленой палатки, установленной на выступе скалы под тенью пихт.

Как будто тяжелый камень свалился с души Алессандро. Как хорошо! В последние минуты его жизни судьба сжалилась над ним! Кажется, он сможет сделать перед смертью доброе дело!

ЛOCC умолк. Я вздрогнул и очнулся от изумления, вызванного повествованием. Тело Лосса ушло в землю по грудь. У человека-призрака уже не хватало сил вырваться из каменных объятий.

— Лосе! — в отчаянии закричал я. — Что делать? Чем вам помочь?

— Не надо, — прошептал он, открывая глаза, — я счастлив… я выполнил свой… долг… Опубликуйте мой рассказ… пусть эта трагедия… будет предостережением для некоторых… Я задыхаюсь… скорее… бумагу… пишите… я продиктую вам формулы радоната и антирадоната.

— Вы не боитесь доверить их мне? — тихо спросил я.

— Нет… формулы — пустой символ, если не знать технологии процесса. Ее знает… только один… человек… в мире… Морис… Он не использует их во зло… Ему хотел… сам Тенк… Быстрее, прошу вас!

Он уже почти не мог говорить. Сдерживая волнение, я приготовился писать. С помертвевших губ Лосса начали срываться непонятные слова. Я, переспрашивая по несколько раз, тщательно записывал их в блокнот.

Наконец сложные формулы радоната и антирадоната и адрес Мориса Потра были продиктованы. Человек-призрак умолк. Тело его погрузилось в землю почти по шею. Послышался хрип…

…Через несколько минут все было кончено — земля бесследно поглотила останки. Передо мной опять вилась пустынная тропинка, не сохранившая даже следов ног того, кто только что был здесь. И лишь запись в блокноте свидетельствовала о том, что человек-призрак явился мне не во сне, а наяву.

…Через несколько дней я вернулся в Париж и, не теряя времени, отправился на площадь Этуаль. Дверь указанного Лоссом дома мне открыла седая старушка. Она подозрительно осмотрела меня с головы до ног и только потом спросила:

— Что вам угодно?

— Мне надо видеть мсье Мориса Потра.

— Заходите, он как раз дома.

Она провела меня в маленькую комнатку. Навстречу с кресла поднялся человек. Это, безусловно, был Потр. Я сразу узнал его по описанию Алессандро.

— Слышал, знаю, — ответил Потр, когда я назвал свое имя. Лицо его было грустным. Какая-то настойчивая тяжелая мысль таилась в глубине его запавших глаз. Знает ли он о трагедии, разыгравшейся в доме с зеленой звездой, о гибели Лосса?

Ученый ждал. Я молча достал блокнот, вырвал страницы, исписанные формулами, и подал Потру. Тот с изумлением пробежал их глазами. Лицо его смертельно побледнело, он схватил меня за плечи.

— Где вы это взяли? Кто вам передал? Ведь Тенк погиб неожиданно. Разве он успел закончить работу? Объясните же!

— Успокойтесь, — сказал я. — Я не знал Тенка, ни когда его не видел. Эти формулы мне передал Лосе.

— Лосе?

— Да, Алессандро Лосе.

— Когда? Где?

— Несколько дней назад. Он умер, его больше нет. Это он был тем человеком-призраком, о котором трубила пресса.

— Я так и думал, — прошептал Потр.

— Он пробирался к вам. Верил, что вы его спасете, что вы сможете приготовить антирадонат.

— Он не ошибался. Но поздно, слишком поздно он вспомнил обо мне, о моих словах.

— И все-таки, благодаря ему человечество получит величайшее открытие.

— Да, в его душе были и светлые стороны. Жаль, как жаль человека!