Вслед за этими двумя выкатились еще четверо братков. Усатый имел наиболее презентабельный вид. Сразу видно, кто в стаде вожак.

— Ну что молчишь? — спросил усатый, — давай, кажи, куда идешь?

— Да никуда, просто не был на болотах никогда, вот и решил, почему бы и нет, — ответил я.

— Хм, вот так раз и пошел? А как же отцы командиры на это посмотрели?

— Какие командиры? — упал на мороз я.

— Ты мне тут глазки не строй, — обступившие меня на расстоянии братки, наблюдали за диалогом. — Костюмчик-то явно долговский, машинка ихняя…

— Костюмчик говоришь, — я смотрел в глаза собеседника, отмечания неумелые движения толпы, — это верно, а вот машинка, — я похлопал по металлу ОЦ-14, — моя.

— А щас будет общая, — радостно произнес тот, кого звали Хмырем.

— Рискни здоровьем, — я повернулся к нему, — затолкаю зубы так глубоко в глотку, что жевать станет удобнее задницей.

Толпа дружно заржала. Ухнул глыбами смеха и усатый.

— Хмырь, увянь. Дай потрепаться взрослым дядькам, — усатый убрал ствол МП-5, смотревший мне в живот, — пойдем, обсохнем, поговорим, за жизнь покалякаем.

Повернувшись спиной ко мне, усатый потопал за кусты. Пришлось последовать за ним. Остальная веселая и разношерстная компания пошла следом.

Две недели я ползал по болоту с это компанией. Сблизился с усатым, которого все называли Кабан. Хмырь оказался молодым парнем, вполне адекватным. Его наигранное поведение веселило всех в компании. Были еще Баклан, Вареник, Слон и Боцман. Четверка приближенных к Кабану. Остальные так… ни рыба, ни мясо, либо такие же новенькие, как и я. Группа Кабана было одной из самых одиозных из разнокалиберной когорты ренегатов. В первую неделю мы встречались с тремя группами, как говорил Кабан, общение идет регулярное. Согласовываются точки, которые контролируются группировкой, но кто стоит у руля, не знает даже он.

— Есть слушок, что пахан обитает где-то западнее, — рассказывал Кабан в одной из наших доверительных бесед за кружкой крепкого чая, — где развалины железнодорожного моста. Слыхал?

— Слыхал, — кивнул я, — но там радиация.

— Верно. А подходы к мосту через хутор охраняет группа Черного, крепкий малый, — Кабан пыхнул папиросой.

Такие беседы у нас были каждый вечер, иногда на них присутствовал Хмырь, засыпавший к концу разговора, чем вызывал неизменную улыбку на лице Кабана. Так я и не понял, толи Кабан был родственником этого паренька, толи просто полюбил его как сына…

Трижды за время моего ренегатства мы сталкивались с передовыми отрядами «Чистого неба». Скоротечные бои проходили с переменным успехом. Сказать честно, бойцы из чистых еще те. Если бы снабдить группу Кабана хорошей броней, дать стволы поприличнее, да подучить тактике…полный тунец коту Ваське. Если под котом понимать чистых. Но в мои планы это не входило. Информация собиралась по крупицам, большинство ее было из категории слухов, домыслов. Однако вывод был один. Кто-то создает новую группировку. Кто? Зачем? Нет ответа. Понятно одно, этот человек или группа лиц — не профи боя. Создание группировки сродни команде Шелеста или Борона, некогда обитавшего в Темной долине, имеет одну цель — нажива. Но если бандиты были в основном блатарями, то здесь, у ренегатов, попадались полезные организмы. Подчинив которые, можно создать подобие порядочной команды.

Истина цель моего пребывания у ренегатов выяснилась неожиданно. В то утро Кабан отсутствовал, он был на сходке командиров групп. Вернулся он в бодром расположении духа. Позвал Боцмана, Хмыря и Слона к себе.

— Так-с, сегодня будет большой сабантуй. Мы и команда Тракториста пойдем выбивать чистых из старой церкви, там к нам подтянутся ребята Черного.

— На кой хрен нам церковь? — поинтересовался Слон, — мы же держали ее, но решено было отдать.

— Нужна не церковь, — Кабан пригладил усы, — надо захватить троих чистых. У них отличаются от остальных. Но брать надо живыми! Обязательно! И главное, предупредите всех, кто швырнет хоть один «лимончик» — заставлю потом такой же сожрать. Ясно?

Нихрена было не ясно. Но все закивали. Разбрелись кто куда. А к обеду Кабан протрубил сбор. Группа выдвинулась у церкви. В паре километров от нее к нам примкнул отряд Тракториста. Огромная детина в промасленном джинсовом комбинезоне и черном рваном плаще крепко обнялся с Кабаном и передал отряд под его командование.

Бой завязался на подходе к церкви, где нас встретил пост чистых. Потери были и у нас и у них. Но счет четыре два в нашу пользу устроил Кабана и сводная группа рысью ломанулась к церкви. Там уже трещали выстрелы, еще один союзник — Черный, начал атаку на церковь с другой стороны.

Расчет был верный. В шуме боя никто не обратил внимания на стрельбу с южной стороны. Чистые отступали, отступали как раз на юг. Двенадцать бойцов в комбинезонах с голубыми вставками на рукавах прикрывали троицу в зеленых научных комбезах. Эта троица тащила хромированные чемоданы. Видимо эти чемоданы и эти трое — основная цель ренегатов. Пришлось побегать, прикрывая фланги нашей группы. Но это семечки, и не в таких передрягах бывал.

Самое интересное началось, когда из бойцов «Чистого неба» осталось всего четверо. Они затащили ученых в небольшой бревенчатый домик и готовились держать там оборону. Молодцы, парни быстро смекнули, что гранаты швырять никто не будет, а без артподготовки взять избу становилось проблематично. Время тоже было на стороне обороняющихся. Подмога могла подойти в любое время. Зато ренегаты оказались в тупике.

Выкурить чистых из дома было не чем. Попытки штурма провалились, чему свидетельствовали еще пять тел на подступах к дому. Среди этой пятерки был и Хмырь. Это повергло Кабана в уныние, и он уже хотел плюнуть на все и ринуться в атаку.

— Кабан, погодь, — я дернул его за рукав, — не ломись, успеешь еще на тот свет.

— Ты видел? Видел? — его палец указывал туда, где лежало тело Хмыря.

— Да все я видел, даже то, что не увидел ты.

— Не понял? ТЫ о чем?

— Я о том, что тут только твои люди и Тракториста, — я сменил опустевшую обойму, — Черного нет, куда он уполз?

— Как нет? А где же… — Кабан не договорил, пытаясь переварить полученную информацию.

— Думай дядька, думай, — произнес я, — на то и голова, а не шапку носить.

Двумя точными очередями мне удалось вынести еще одного чистого, который посчитал, что деревянная веранда — удачное укрытие от «Грозы».

— Слушай, Кабан. Там, — я указал рукой в направлении избы, — осталось трое чистых и эти, в зеленом. Оставь мне Боцмана и пробуйте, с остальными, обойти дом. Заодно погляди, куда Черный пропал.

Кабан кивнул и, пригнувшись, рванул вдоль забора. До моего слуха долетели команды Кабана, и через минут я увидел цепь из одиннадцати человек, устремившихся в обход церкви.

Боцман продолжал поливать окна домика из старенького АК. Патроны он не экономил, магазины менял быстро. Сколько же их у него? Не десяток же? Хотя, кто знает. Перекатившись к ближайшему могильному камню, коих тут было достаточно, мне удалось снять еще одного из обороняющихся. Убить не убил, но то, что стрелять он не сможет — факт. Очередь прошила правую кисть и выбила оружие.

— Боцамн, не поливай, стреляй думая, — выкрикнул я. Хотя с таким же успехом мог крикнуть это соседней могильной плите.

За церковью прогремели два взрыва. Крики, пару очередей из МП-5 и тишина. Что там происходит? Как же плохо без радиостанции, ой как плохо.

— Боцман, Боцман?

Тишина ответ. Очередной магазин меняет, наверное. Я метнулся к домику, на ходу выстреливая остатки обоймы в оконные проемы. Рухнул у крыльца. Сменил магазин…

В затылок уперся холодный металл. «Вот и все» — мелькнула мысль.

— Подполковник Юрковский? — поинтересовался владелец дула у моего затылка.

И что ему ответить? «Да» — получи пулю крыса. «Нет» — свинец в башке, так как им нужен именно Юрковский.

— Ну, я, — «семи смертям не бывать», подумав, ответил я.