– Пойдемте со мной. В этих переходах можно заблудиться. – Бетт откинула одеяло, закрывавшее проем.

Еле двигаясь от усталости, Элис вышла в мрачный коридор, освещенный единственным факелом. Казалось, что из сырых камней сочится влага. Дрожа, Элис стала растирать руки.

– Так хочется помыться в горячей воде. Бетт обрадовалась.

– Это нетрудно сделать.

– Каким образом? – Элис оглядела промозглое помещение, в котором пахло дымом, несвежей едой и потом людей, долго и скученно живущих вместе.

– В горе есть горячие родники. Их обнаружил Говейн. Так что мы можем стирать одежду и мыться. Они с Дарси любят сидеть в них подолгу – Бетт зажгла еще один факел и, держа его в руке, пошла вперед. – Но мне это не нравится.

– Остальным, как мне показалось, тоже, – сухо заметила Элис.

Бетт захихикала:

– Когда входишь сюда снаружи, то вначале воздух спертый, но потом привыкаешь.

Тяжело ступая, они молча шли по извилистым переходам.

– Вы не знаете, который час? – спросила Элис.

– Около полуночи, наверное. Трудно сказать, когда не видишь солнца. В большой зале есть песочные часы. Бертрам – это мой муж – переворачивает их. Он был управляющим в Истэме, но Ранульф прогнал его и заменил своим человеком.

– И поэтому вы живете здесь?

Круглое лицо Бетт горестно сморщилось.

– Не только. Осберт, новый управляющий, забрал у нас все имущество. – Глаза Бетт наполнились слезами. – Я не могу спокойно думать о том, как этот человек ест из лучших маминых чашек…

– А вы не могли пожаловаться в местный суд?

– Там правит лорд Ранульф, и Осберт нас выгнал по его разрешению.

– Как ужасно! – воскликнула Элис.

– Да. Но другим пришлось еще хуже, так что нам грех жаловаться. Пойдемте, а то простудитесь, слушая мою болтовню.

Элис вновь последовала за Бетт. Голова у нее шла кругом. Соммервили никогда не позволили бы себе подобной бессердечности. Родители внушали Элис, что сюзерен обязан быть справедливым и защищать своих подданных.

– Смотрите под ноги, – предупредила Бетт, и они поднялись по каменным ступеням. – Здесь мостик. – Бетт повыше подняла факел, который тускло осветил глубокие черные ямы с обеих сторон.

– Господи! – Элис в ужасе отпрянула назад.

– Не бойтесь – мост прочный. Говейн сам проверил его, прежде чем позволил ходить по нему.

Стараясь держаться середины, Элис робко пошла по мосту.

– Как могут порядочные люди оставаться с этим жутким бунтовщиком Говейном?

Бетт повернулась к Элис.

– Говейн не бандит. Он, конечно, вынужден убивать, но он – справедливый. Если бы не он, то мы бы точно умерли от голода или нас схватили бы люди Ранульфа и убили, как других.

– А кого они убивали?

– Всех, кто остался в Истэмской деревне, когда Ранульф согнал их с земли или стал отнимать у них детей.

– Зачем ему дети?

– Прислуживать в замке. Девочек заставляли развлекать гостей, а мальчиков вообще больше никто не видел.

– Великий Боже! – Элис затрясло, но теперь уже не от холода.

– Вот так-то! Мы с Бертрамом, в чем были, убежали ночью с младшими детьми. То же сделали и остальные. У каждого своя печальная история. Но мы выжили. Благодаря Говейну, – закончила она рассказ. – Все, пришли. – Бетт нагнулась под аркой и остановилась, держа факел в руке. Свет отражался от темной поверхности пузырящейся воды. Теплый воздух пах серой и еще чем-то. – Глубоко лишь там, подальше, а здесь довольно мелко. – Бетт прошла вперед по валунам, разбросанным в воде. – Мы отбиваем на них белье, потом полощем вон в той заводи. Там удобно и помыться, потому что можно сесть на камни.

– Я умею плавать, – сказала Элис. – А полотенца есть?

– Да. Вот здесь берите все, что нужно. Я вас оставлю, а сама пойду проверю, наполнили ли углем жаровню в вашей комнате. Потом вернусь за вами. Нужно что-нибудь принести из вашего мешка?

Но в мешке, притороченном к седлу, были лишь чистая нижняя сорочка, перчатки и бесценные книги о травах. Вот если бы при ней оказался сундук с остальной одеждой…

– Спасибо, ничего не надо. Я накину этот же плащ, когда помоюсь.

Не успела Бетт скрыться, как Элис зашла за большой камень и разделась. Сначала она сняла башмаки и стала двигать негнущимися пальцами. Чулки она отложила в сторону для стирки. Потом с облегчением сняла грязную накидку и головной убор. Косы, уложенные вокруг головы, сбились под льняным Чепцом. Ей хотелось расплести их и вымыть голову, но такую гриву не высушить и за час, поэтому она лишь покрепче заколола косы деревянными шпильками.

Не снимая сорочки, Элис уселась на гладкий камень и опустила ступни в воду. Ноги постепенно согрелись, и тогда она погрузилась в воду до подбородка. Вода оказалась очень горячей, но девушка вскоре притерпелась, и было даже приятно ощущать в теле покалывание, от которого проходили боль и усталость.

Опершись спиной о камень, Элис закрыла глаза и раскинула руки. В памяти промелькнули события минувшего дня. Казалось, что прошли недели, а не один день!

Главное – вернуться домой. Но это только после того, как она убедится, что Дикки и другие раненые вне опасности. Выполнит ли тогда Говейн свое обещание и отвезет ли ее в Ньюстед? Трудно сказать…

Какой необычный человек, подумала она, и перед глазами встало его лицо. Человек страстей, он умел скрывать их под внешним хладнокровием.

Элис вздохнула, постаралась расслабиться и подумать о чем-нибудь еще. Пузырьки горячей воды приятно щекотали кожу, словно нежные прикосновения возлюбленного. Сравнение навеяло тоску, что было странно, поскольку о любви она знала лишь из баллад.

Наконец она встала и, преодолевая напор воды, вылезла на край заводи, быстро скинула сорочку и вытерлась. Снова надевать неопрятное платье не хотелось, но пришлось.

Неожиданно в переходе раздался голос:

– Тебе понравится купаться, душечка. Говейн! У Элис перехватило дыхание, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

– Вот мы и пришли. Смотри, какой красивый пруд. – Это был голос любящего человека, ласковый и тихий.

Элис была уверена, что сейчас услышит голос Мей. Она чуть не умерла от неловкости и поскорее спряталась за камнями.

– Садись-ка здесь. – Шаги приблизились и остановились на том самом месте, где она только что стояла.

Элис замерла, как мышка. Если бы ей удалось незаметно убежать! Но Бетт говорила, что здесь лишь один выход.

– Не бойся, моя дорогая, – тихонько произнес он. – Сначала давай разденемся.

Элис зажала рот рукой. Послышалось приглушенное шуршание, затем нежное бормотание Говейна.

– Ну, как? – спросил он.

Тонкий голосок что-то проворковал.

Элис чуть не заткнула уши.

– Садись и опусти ножки в пруд, – убеждал Говейн.

– Ой!

– Вначале будет горячо, а потом ты привыкнешь. Видишь?

Раздался всплеск, и Элис сообразила, что это огромное тело Говейна погрузилось в воду. Она представила его широкие плечи и грудь без кольчуги. Одно дело было видеть отца и братьев без рубашек, и совершенно другое – представить себе обнаженного Говейна.

– А теперь, дорогая моя, я опущу тебя в воду. Вот так.

Раздался визг, сопровождавшийся мужским смехом. Плеск воды, хихиканье – в общем, любовные игры, подумала Элис. Она видела, как влюбленные развлекались в садах Рэнсфорда. Увы, все это было не для нее!

– У тебя такое гладкое тельце, особенно на животике.

Элис чуть не задохнулась от стыда.

– Сестра Элис! – раздался певучий голос Бетт. – Ой, Говейн! Я и не знала, что вы здесь, – удивилась Бетт. – Извините, но я пришла за сестрой Элис.

– Сюда? – недовольно произнес Говейн.

– Да. Она всю ночь ухаживала за ранеными, и я подумала, что горячая ванна ей не помешает.

– Я ее здесь не видел.

– О Боже! Надеюсь, она не утонула? Кажется, она сказала, что умеет плавать… Сестра Элис!

Девушка не могла больше прятаться и выпрямилась во весь рост.

– Я здесь, Бетт.

Элис старалась не смотреть в ту сторону, где находился Говейн с любовницей.