Заметив Анну, которая парила в воздухе, словно птица, он вскочил.

— Что с тобой? Где мы?

Анна ожидала, что отец, как и она, подлетит к потолку, но он не отделился от пола. Она смотрела на него озадаченная. Отец протянул ей руку, и она легко и плавно «приземлилась». Анна заметила на его ногах сандалии с необычно толстыми подметками, отливавшими свинцовым блеском. Такие же сандалии стояли и возле ее кресла. Анна догадалась, в чем дело, и попросила:

— Дай мне сандалии!

Скрибин нагнулся. Сандалии были тяжелые, инженер с усилием оторвал их от пола, но чем выше он поднимал их, тем легче они становились. Когда же он опустил их перед Анной, они снова потяжелели.

Сунув ноги в сандалии и надежно ступив на пол, девушка сказала:

— Мы летим, папа! Посмотри в иллюминатор!

— Да-а, — протянул Скрибин. — Они усыпили нас и посадили в ракетоплан!

Он подошел к двери и принялся колотить по ней кулаками, но обивка поглощала звук.

— Что нам делать теперь? — спросила Анна.

— Посмотрим. Только ты не волнуйся!

Рядом с иллюминатором Скрибин заметил белую кнопку. Он нажал ее, и над дверью вспыхнула зеленая лампочка. Мужской голос спросил: — Что вам угодно?

— Кто здесь главный? Пусть явится немедленно! Немедленно! — потребовал Скрибин.

Голос ответил: — Сию минуту!

Зеленая лампа погасла. Анна, не отрываясь, смотрела в иллюминатор. Где-то внизу выплывал огромный серовато-зеленый диск величиной с арену большого цирка.

Его обрамлял голубоватый ореол, по краям которого краски сгущались, темнели, постепенно сливаясь с черным небом.

— Смотри, папа, Земля!

Скрибин мельком взглянул в иллюминатор. Он уже видел Землю с Жемчужной звезды, из ракет, которые доставляли его на Луну. Он снова с удовольствием полюбовался бы этим волшебным зрелищем, но теперь мысли его были заняты другим. Охваченный возмущением, он расхаживал в своих сандалиях взад-вперед по тесной кабине.

Анна же, прильнув к иллюминатору, казалось, забыла, в каком положении они оказались, и, не отрываясь, любовалась открывшимся перед ней видом. Земля удалялась, с каждой минутой становилась меньше, словно утопала в бесконечности. Освещенные солнечными лучами белые пушистые облака сияли так, что на них больно было смотреть. Большую часть сверкающего земного диска занимали огромные зеленые пространства. Это были моря и океаны. Анна различала и континенты. Ломаная линия берегов выступала довольно четко. Вот Пиренеи, Франция, над ней два острова — Англия и Ирландия… А вот сапог Италии. Рядом с ним Балканский полуостров, пересекая Средиземное море, силится дотянуться до желто-синего берега Африки. Что-то дрогнуло в груди Анны.

Там, на этом полуострове, была ее родина — Болгария.

Там возвышались Родопы, Рила, Пирин, Стара-Планина, среди которых раскинулись долины, подобные цветущим садам.

Анна посмотрела направо, азиатский континент едва можно было различить. Слева вырисовывался восточный берег Северной и Южной Америки. На севере блестела серебристая шапка — полюс. Но особенно красив был голубоватый свет, разливавшийся над Землей, разнообразный по своим оттенкам и интенсивности. Это была атмосфера. Вокруг нее царил мрак с россыпью звезд различных по величине и яркости. А далеко позади Земли, на черном фоне появилось золотистое пятно. Возникая из ничего, оно быстро увеличивалось, приобретая вид полукруга.

— Папа, смотри, Луна! — воскликнула Анна.

Она забыла об обстоятельствах, которые привели их сюда. Ее лицо, голос — все ее существо выражали радость.

Но это настроение исчезло, как только она заметила, что дверь открылась. В кабину вошел молодой еще человек с бледным лицом, на котором особенно выделялись своим лихорадочным блеском глаза. Он был в белых льняных брюках, белой рубашке и сандалиях. Вошедший казался смущенным. Его взгляд реял в пространстве над головами Скрябина и Анны.

— Я вас как будто бы знаю… — проговорила Анна. — Да, я вас видела где-то…

Скрибин мрачно прервал ее: —Это мнимый шофер! Соучастник так называемого инженера! Не так ли?

Браун покраснел. Он не знал, что делать с руками, — сначала сунул их в карманы брюк, потом быстро вынул и стал поправлять воротничок рубашки. Затем тихо сказал:

— Мое имя Браун, я музыкант. То, что тогда произошло, было против моей воли.

— Вот как! — иронично усмехнулся Скрибин.

— Поверьте мне! — с жаром продолжал Браун, и Анна почувствовала, что он не лжет. — Меня заставили… поверьте мне! Я очень сочувствую вам, но что я мог сделать! Теперь поздно… и я не в состоянии искупить свою вину… Постараюсь хоть создать вам удобства.

Сожалел он о своем поступке или просто прикидывался? Скрибин решил проверить это. Он спросил:

— Что вы сделали с моим шофером?

Глаза Брауна расширились, руки его задрожали, он тяжело задышал. Его всего трясло.

— Разве мистер Вега не сказал вам?

— Нет!

— Но вы же читали газеты…

— Не все! — ответил Скрибин, он догадывался, почему этот человек тянет с ответом. — Где мой шофер?

— Но только не выдавайте меня мистеру Веге… Это жестокий человек. Он приказал тогда… чтобы замести следы…

— Говорите яснее!

Браун глотнул воздух и тихо проговорил: — Шофер утонул… вместе с автомобилем…

— Убит?!

Браун молча опустил голову. Скрибин был потрясен.

Анна, прижавшись лицом к его плечу, тихо всхлипывала.

— Ани, не плачь, это не поможет! — горестно промолвил Скрибин, потом гневно посмотрел на Брауна и добавил: — Вы для меня такой же бандит и проходимец, как и ваш главарь.

— У вас есть все основания презирать нас. Мне нет оправдания, — ответил Браун. — Но если бы вы знали… если бы только знали!

Он замолчал, как бы спохватившись, что скажет больше, чем следовало, распахнул дверь, выглянул в коридор и снова закрыл ее.

— Как бы то ни было, мне поздно теперь оправдываться! Но вы должны знать, что в будущем я всегда готов услужить вам.

— Есть ли здесь вода? — сухо произнес Скрибин.

Браун взял с полки прозрачный цилиндрический сосуд и протянул ему. Скрибин отпил несколько глотков по трубке, торчавшей в верхней части сосуда, и сказал:

— Ну, что ж, если вам подходит роль раскаявшегося преступника, скажите мне, куда мы направляемся теперь?

— На Луну, — ответил Браун.

— Значит, там находится ваш штаб?

— Нет, там работают наши инженеры и ученые. Я понял, что у них что-то не выходит, а дело спешное. Вот Старик и приказал доставить вас туда.

— Какой старик?

— Я с ним не знаком, мистер Скрибин. Знаю только, что это очень влиятельная личность, очень богатый человек… Больше мне ничего не известно. Вега подчиняется ему беспрекословно.

— Надеюсь, что я больше не увижу этого типа — Вегу!

— К сожалению, вам придется встречаться с ним. Он здесь главный, все подчиняются ему.

— Понятно! — нахмурился Скрибин.

Скрестив руки за спиной, он нервно зашагал по кабине.

Анна молча наблюдала за Брауном, который понуро стоял перед ними. Потом она спросила:

— Вы хотите сказать, что случайно стали участником этой авантюры? Если так, то не могли бы вы оказать нам услугу?

— Сделаю все, что в моих силах, — с готовностью ответил Браун.

Скрибин покачал головой.

— Нет, нет, Анна, это ни к чему!

— Почему, папа? Пусть он докажет, что говорит правду! — Она обратилась к Брауну: — Не могли бы вы сообщить на Землю — в Софию, Москву, Берлин или Космоград, куда бы то ни было — сообщить по радио, что мы живы, похищены и нас отправили на Луну? Не могли бы вы сделать это?

Браун посмотрел на нее. Взгляд его был открытым и преданным. Он воскликнул с решимостью: — Я готов! Только смогу ли…

— Не сможете?.. Почему?

— Прежде всего потому, что я не знаком с техникой радиопередачи. Но ничего, понаблюдаю за радистом и попробую! Знаю только, что если они узнают, со мной будет кончено. Ну и пусть… Все равно мне недолго осталось жить…