- С трудом тебя узнал. Ты так похорошела, помолодела... Что ты тут делаешь?

Вопрос, конечно, интересный. Что можно делать на оптовом рынке? Гулять? Просить милостыню? Искать спутника жизни?

- Догадайся с трех раз, - ответила я. - Но сначала скажи, что ты тут делаешь?

Насколько я могла припомнить, приобретением продуктов в дом Масик отродясь не занимался. Для этого, по его собственным рассказам, существовала мама, а в дальнейшем эту почетную обязанность предстояло выполнять супруге... Меня вдруг осенила совершенно сумасшедшая догадка:

- Ты женился?!

- С чего ты взяла? - откровенно изумился Масик.

- А вот на рынок пришел. Не иначе, жена отправила.

- Не родилось ещё женщины, - холодно отпарировал мой собеседник, которая мною бы командовала. Это во-первых. А во-вторых, таскать сумки - не мужское занятие, после этого останется только встать к плите или к стиральной машине. Ты совсем сошла с ума. Я сегодня приглашен в гости, зашел вот купить коробку конфет.

- Не проще ли было из дома захватить баночку капусты?

Злопамятной я не была никогда, но обладала качеством, которое называется "памятливость". В разгар нашего, с позволения сказать, романа Масик очередной раз пришел ко мне в гости, имея в качестве презента баночку из-под майонеза с квашеной капустой. Мама снабдила. На меня это тогда произвело глубочайшее впечатление, от которого я, по-видимому, по сей день не могу оправиться. А сегодня добавилась мини-декларация относительно прав и обязанностей мужчины в доме. Если Масик когда-нибудь женится и я об этом узнаю - пошлю его невесте венок и искренние соболезнования.

- При чем тут капуста, Натали? Ты все так же экстравагантна, чтобы не сказать больше. Но я все равно рад тебя видеть. Как поживаешь?

- Прекрасно, - отозвалась я, не слишком покривив при этом душой. Замуж вот вышла...

Последнюю фразу я сказала, руководствуясь исключительно интуицией. Мне вдруг показалось, что так будет правильно. Не приведи Господи, Масику придет в голову возобновить свои странные ухаживания. Реакцию Андрея на это я предсказать не бралась. Да и мне самой это было нужно, как зайцу насморк. Не то, чтобы я стремилась переложить на хрупкие мужские плечи все домашние хлопоты, но все-таки предпочитаю мужчин, которые в состоянии не только самих себя обслужить, но и заменить, в случае необходимости, оказавшуюся рядом представительницу прекрасного пола. Сумки потаскать, ковер выколотить, кофе в постель подать... Впрочем, последнее относится к области фантастики и вообще - необязательно.

Масик опустил очи долу и сосредоточил взгляд на моих руках. Смысл сего действа до меня, каюсь, не дошел, но в неведении я оставалась недолго.

- Кольца нет, - сделал он вывод, - значит, ты говоришь неправду. Зачем тебе это нужно?

Честно говоря, я уже успела забыть, как раздражали меня некоторые умозаключения моего нестандартного поклонника.

- Что именно? Выходить замуж или врать? - раздраженно спросила я. Будь так добр, формулируй вопросы покорректней.

- Зачем тебе понадобилось говорить мне неправду? - послушно сделал поправку Масик. - Если у тебя нет кольца...

- При чем тут кольцо? Может, мне ещё и волосы под платок убрать, чтоб ни единой прядки не выбивалось? Так на Руси отличали замужних женщин от простоволосых девиц, если ты не в курсе.

Масик воззрился на мои золотистые локоны.

- Не стоит. Тебе очень идет этот цвет. Мой любимый, кстати. И между прочим, я не сказал, что раздумал на тебе жениться. Я все ещё считаю тебя своей невестой...

Я онемела. Нет, ну а что бы вы сказали, будучи на моем месте?

- Я все собирался тебе позвонить, - продолжил Масик, игнорируя мое молчание, - но был очень занят. Переводы устные, переводы письменные, домашние дела, новые знакомства. Тут с одной девушкой познакомился... впрочем, это тебе не интересно. Ну, и загородные поездки, конечно, с фотоаппаратом. Сегодня вернулся из одной - сказочные места, две старинные церкви, одну ещё надо реставрировать. Да ещё местные жители - это отдельная сказка. Одного алкоголика сфотографировал, ну, я тебе доложу, и типаж! Снимки должны получиться просто уникальные. Стоит той бутылки, которую он потребовал. Обязательно тебе покажу. Что ты завтра делаешь?

- Уезжаю в гости, - обрела я наконец дар речи. - Вместе с мужем. Снимки ты можешь показать своей новой знакомой девушке, тем более, что я не люблю алкоголиков.

На сей раз Масик даже не снизошел до выражения словесного сомнения, лишь небрежно махнул рукой:

- Ладно-ладно, тут нет повода для ревности, не волнуйся. Так я тебе завтра позвоню. Погуляем, поговорим...

У кого не имелось повода для ревности - у него или у меня - так и осталось неясным. Уточнять мне не хотелось, да и беседа все больше приобретала характер диалогов из театра абсурда. Я набрала полную грудь воздуха, чтобы ещё раз заявить об изменении своего социального положения, но к счастью, именно в этот момент вернулся Андрей. Я обрадовалась ему так, как если бы мы не виделись несколько месяцев:

- Слава Богу, вот и ты! Я не представляю вас друг другу, вы, по-моему, знакомы. Алеша, извини, нам пора. У нас ещё дела.

- У меня, между прочим, тоже, - с достоинством ответил Масик и, повернувшись, чтобы уйти, бросил уже на ходу:

- Так я позвоню завтра, Натуля.

Я только закатила глаза. Масик - он Масик и есть.

Надо отдать должное Андрею, лишних вопросов он никогда не задавал. Мой странный поклонник произвел на него достаточно сильное впечатление ещё во время их мимолетного знакомства - более полугода тому назад, поэтому сейчас он терпеливо ждал, когда я сама захочу что-нибудь объяснить. Или - не захочу.

Соответствующее настроение у меня появилось только тогда, когда мы уже поужинали, я вымыла посуду и приготовила все к завтрашней поездке. Точнее сказать, к этому времени я настолько успокоилась, что вполне могла проанализировать свои дневные впечатления и связно о них поведать. Рассказ о цыганках, как ни странно, Андрея заинтересовал. Точнее, не о цыганке, а о моем неожиданном спасителе:

- Что-то не приходилось мне слышать о таких самоотверженных. По-моему, он тебя просто кадрил. Кофе, говоришь, приглашал выпить, телефончик спрашивал...

- Это - само собой, - скромно отозвалась я. - Женщина я, как ты знаешь, молодая, из себя видная, мужики просто штабелями у ног укладываются. Вот и этот не устоял. А цыганки... Одна посулила, что ты к другой женщине уйдешь.

- Цыганка, конечно, источник надежный, - хмыкнул Андрей. - Будешь так реагировать на всякие глупости - точно уйду, причем не обязательно к женщине.

- Кстати, - встрепенулась я под влиянием так называемого "ассоциативного идиотизма", - Масик ни капельки не переменился. На всякий случай я ему сказала, что вышла замуж. Надеюсь, ты не против?

- Надеюсь - за меня?

- Какая разница?

- То есть как - какая?

- А так. На него это не произвело ровным счетом никакого впечатления. Отметил только, что обручального кольца нет, следовательно - и говорить не о чем. И тут же назначил свидание на завтра, хотя, видит Бог, я трижды повторила ему, что положение переменилось. Ну, окончание разговора ты сам слышал. Да и тебя он как бы в упор не увидел.

- Слушай, а с психикой у него все в порядке? - с неподдельным интересом спросил Андрей.

- С головкой мы не дружим, - вздохнула я, - тут и к гадалке не ходи. Но я, если честно, не думала, что до такой степени. Ладно, разберемся. Ты мне лучше скажи, когда у Павла свадьба. Он тебе ничего не говорил? А то доведем до последнего, потом будем бегать в поисках подарка.

- Завтра, наверное, скажет, - пожал плечами Андрей. - Да и зачем им свадьба, если они в общем-то уже вместе живут?

- А затем, радость моя, - назидательно отозвалась я, - что Людмила ещё молодая женщина и наверняка хочет иметь детей. Тут гражданский брак не проходит, сам понимаешь.

К женщинам вообще Павел относился весьма скептически, хотя по дому умел абсолютно все, не считал, что если баба, так обязательно дура, никогда не забывал подарить цветы, ну и так далее. К тому же был на редкость немногословен и оживлялся лишь тогда, когда дело касалось его работы. Словом - ярчайший представитель того типа мужчин, который заставляет женщин тихо вздыхать и утолять эмоциональный голод чтением дамских романов о любви. Павел же связывать себя брачными узами отнюдь не собирался, причем этого даже не скрывал, так что его женщины обманывали сами себя, когда думали, что дело закончится маршем Мендельсона.