Я обнаружила, что давно стою рядом со своим другом. Ну, возможно, всего лишь несколько минут, но явно с абсолютно отсутствующим выражением лица. Лицо же Андрея, напротив, выражало насмешливое внимание - и это вполне объяснимо.

- Так, девочка, - подытожил он ситуацию. - По машинам и поедем к нам... то есть к тебе. Лично я проголодался, а на голодный желудок может такое померещиться, что никакой психиатр не справится. Такой вариант меня не устраивает, хотя бы потому, что мы это уже проходили...

Текст как текст, но мне он не понравился по двум пунктам. Во-первых, из-за оговорки: "к нам, то есть к тебе". Возможно, я капризничаю, но мне бы хотелось, чтобы была выбрана какая-то одна линия поведения, хотя бы в плане совместимости. Практически, Андрей жил у меня, а к себе домой попадал лишь тогда, когда по каким-то делам - чаще всего служебным - не мог или не хотел находиться в моем обществе. Вопрос о том, чтобы объединить наши апартаменты, даже не поднимался: моя однокомнатная квартира в сугубо спальном районе и комната Андрея в коммуналке и тоже отнюдь не в центре в сумме давали нечто убого двухкомнатное, опять же в стороне от цивилизации. К тому же вновь переезжать и терпеть связанные с этим процессом неудобства мне хотелось меньше всего на свете.

Да если бы даже и хотела, то перед этим было бы необходимо оформить наши отношения как полагается. А до этого дело ещё явно не дошло. Андрей был женат первый и последний раз ровно неделю, причем тогда ему только-только исполнилось восемнадцать лет. Могу себе представить, что это был за брак, если почти четверть века спустя мой друг нервно дергался при одном только слове "свадьба". А меня формальности просто не волновали: два брака, один из которых кончился разводом, а второй - скоропостижной смертью мужа, надежно застраховали меня от матримониальных иллюзий.

Именно это подразумевал Андрей, когда бросил "это мы уже проходили", и это мне не понравилось во-вторых. Да, после смерти мужа и вынужденного переезда я была, мягко говоря, неадекватна, и самой невинной странностью в тот период у меня было практически полное отсутствие аппетита. Но психиатр мне, тем не менее, не понадобился - справилась, пусть с помощью Галки и того же Андрея, но без специалистов-"мозгокрутов". А уж сейчас тем более справлюсь, и незачем лишний раз напоминать о том, что было. Это мы не только прошли, но даже проехали.

Слегка обиженная, я решила хранить гордое молчание всю дорогу домой. Андрей несколько раз глянул на меня не без интереса, но на рожон не полез и выяснять отношения не стал. То ли отложил "на потом", то ли вообще решил пренебречь. Согласно одной из его замечательных теорий, настроение у женщин меняется каждые полчаса и главное - это переждать ненастье и воспользоваться теплом и светом. Не знаю, как с другими, но со мной такая политика, как правило, не приносит положительных результатов, я предпочитаю выговариваться сразу. Тем более, что плохое настроение у меня бывает крайне редко. Особенно в последнее время.

- Вот что непонятно, - нарушил молчание Андрей. - Дом заперт - а впечатление такое, что никто оттуда не уезжал. На участке ничего не убрано, подсобные помещения не заперты - заходи, кто хочет, бери, что нравится...

- Ты тоже это заметил? - вежливо осведомилась я, не желая вот так, сразу расставаться со своей законной обидой.

- "Тоже"? - явно изумился Андрей. - Ты хочешь сказать, что и тебе...

- Представь себе, и мне это показалось странным, хотя я, конечно, не сыщик и не следователь. И даже не писательница.

- Я только хотел сказать, что ты, оказывается, не так рассеянна, как это может показаться. Надеюсь только, что наши опасения несколько преувеличены и все на самом деле в порядке. Но...

- Но ты у нас оптимист, - подхватила я.

Андрей в ответ только улыбнулся и пожал плечами. Понятное дело, на его прежней работе оптимизм был несколько неуместен, а на будущей мог тем более помешать. Осторожность - дело другое, она всегда кстати... если только не касается наших с ним личных отношений. За полгода можно было, кажется, понять, что я не горю желанием ограничивать его личную свободу, и что общее место проживания вовсе не означает ничего глобального...

- А ведь если бы я не внес поправку и мы бы поехали "к нам", - вдруг сказал Андрей, паркуя машину у дома, - ты бы заподозрила меня в покушении на твою драгоценную свободу. Я не прав?

Я открыла рот, чтобы возразить и... и снова его закрыла. К сожалению или к счастью, - он почти всегда бывал прав. Или просто понимал меня лучше, чем я сама себя понимала.

Глава пятая.

- Как это нет на даче? - в четвертый или даже в пятый раз ошарашено переспросила Елена, которой я по телефону изложила итоги нашей поездки за яблоками. - А где же она?

Вопрос, конечно, интересный. К сожалению, на него я ответить не могла. И вообще мы с Андреем все-таки наделись, что тетя Таня отыщется дома, живая и невредимая. Так что растерянность Елены была для нас неприятным сюрпризом. Хотя...

- Может быть, она ушла к кому-то в гости на весь день? - неуверенно предположила я. - Ключа-то на месте не было.

- А картонка была?

В ответ на мое красноречиво-изумленное молчание Елена быстро поведала систему - здорово, надо сказать, отлаженную - общения со внешним миром в отсутствии телефона. Если тетя Таня куда-то отлучалась, то выставляла на крыльцо одну из заранее подготовленных картонок с текстом. Например: "Ушла в магазин". Магазин в поселке был один и пройти к нему от дачи можно было либо за пять минут по тропинке, либо за четверть часа по улицам. Если было сухо, использовался первый путь, если грязно - второй, так что разминуться было практически невозможно. Картонка "Ушла к тете Маше" означала, что искать хозяйку нужно на соседнем участке, куда лучше всего проникать через специальную дыру в заборе... если не боишься собак. Если же с собаками отношения сложные, то лучше сделать крюк и пройти через калитку: на гостей оттуда местный пес по прозвищу Бек не бросался, а просто облаивал. Ну, и так далее.

- Никаких картонок на крыльце не было, - уверенно сказала я. - и собачьего лая с соседнего участка я не слышала.

- Наверное, тетя Маша переехала в Москву, - все так же растерянно откликнулась Елена. - Но мама-то собиралась пробыть на даче ещё месяц, как минимум. Странно... А бумаги и карандаша на крыльце ты тоже не видела?

Как выяснилось, бумага с карандашом клались рядом с картонками для того, чтобы нечаянные гости могли оставить хозяйке свое сообщение. В основном, конечно, это делалось для соседей: калитка у тети Тани практически не закрывалась, дом был по-настоящему "открытым". Но на сей раз все выглядело совершенно по-другому. И, с точки зрения Елены, очень подозрительно.

- Мама ведь дверь запирает только на ночь. Сколько раз я ей говорила, что по нынешним временам это опасно. А она - ни в какую: я, говорит, стала плохо слышать, и если буду не на террасе, а в комнате, то стучи не стучи без толку. Ну, в крайнем случае, ключ под половицей оставляла. А тут я уже ничего не понимаю. Странно... Знаешь, я сейчас же туда еду!

- Может быть, лучше кому-нибудь из твоих мужчин поехать? - предложила я. - Попроси сына или мужа. Вечер уже, что ты там одна будешь делать?

Елена вздохнула:

- Я дома одна. Максим со своей красоткой уехал в гости, будет поздно... если вообще придет. У мужа срочная работа, он всю ночь будет на студии. Нет, придется мне...

- Да что толку ехать в Белые Столбы сейчас, на ночь глядя? - спросила я, представив себе сложность и опасность такой поездки для Елены. - А вдруг твоя мама действительно поехала в Москву? К врачу, например. Или к кому-то из друзей. Тогда она к вечеру вернется либо сюда, либо на дачу. Нет, по-моему, нужно подождать до завтра. Сейчас ты даже машину не найдешь.

Снова глубокий вздох:

- А утром откуда машина появится? Поеду, заночую там, в крайнем случае...

- С ума сошла! - возмутилась я. - Сама же сердилась на тетю Таню, что она чуть ли одна в пустом поселке сидит - и на тебе! Подожди, я что-нибудь придумаю, посоветуюсь тут кое с кем. А ты пока звони по больницам - вдруг найдешь.