- Хорошо, - подавленно сказала Елена. - Я тебе ещё позвоню, хорошо?

- Обязательно!

Я положила трубку и добросовестно пересказала разговор Андрею и Павлу. Милочка сразу по приезде удалилась на кухню и занялась приготовлением еды по её словам, чтобы не мешать серьезной беседе. А по-моему, чтобы побыть одной и предаться своим грезам без помехи. Странная она сегодня все-таки. Ну, да Бог с нею, своих проблем хватает.

Помимо пересказа, мужчины потребовали от меня комментариев. Например, кто такой Максим и почему муж по ночам околачивается на какой-то студии. С Максимом все было просто: это сын Елены от первого брака, благополучно отслуживший в армии и устроившийся на работу охранником в... Ну, в очень хорошее место устроился, дай Бог нам такое всем вместе и каждому по отдельности. По молодости Максим ещё не представлял себе, кем он хочет быть, но точно знал, кем быть не хочет: нищим. Женился он совсем недавно, причем Елена от молодой невестки была явно не в восторге.

С мужем было вообще интересно. Начать с того, что я, например, его ни разу в глаза не видела, хотя Анна вышла за него замуж года два тому назад. Вышла молниеносно, причем ещё за месяц до бракосочетания утверждала, что мужчины - это переходное звено от обезьяны к человеку, и что женщина, доверяющая свою судьбу представителю сильного пола, достойна лишь глубокого сожаления. И - на тебе. Мало того, что стала замужней женщиной, так еще, похоже, гордилась этим, а супруга своего откровенно обожала.

То, что я её избранника ни разу не видела, в общем, не так уж и удивительно. В эти два года мне было не до чужих мужей, да и вообще ни до чего. Странно то, что не познакомили с ним даже Галку - двоюродную сестру и вообще близкого человека. Нет, Елена не прятала своего ненаглядного Санечку, наоборот, время от времени приглашала нас в гости именно с целью продемонстрировать ново обретенное сокровище родным и близким. Но "сокровище" виртуозно уворачивалось от знакомства под самыми что ни на есть благовидными предлогами: в основном, ссылаясь на занятость по работе.

Трудился Санечка на телевидении, но кем и в какой программе оставалось загадкой, по-моему, даже для Елены. Во всяком случае, она никогда не могла дать внятного ответа на этот - прямо скажем, не самый сложный - вопрос. А сам он время от времени туманно намекал на параллельную занятость в какой-то очень серьезной организации. Лично меня эти намеки только смешили: не будет серьезный человек баловаться таким примитивным очковтирательством. Ну да в каждой избушке - свои игрушки.

Все это я конспективно изложила Андрею и Павлу, которые переглянулись, сделав, по-видимому, какие-то свои выводы.

- Крыша, - изрек Павел. - Интересно, где он работает на самом деле?

- У нас? - предположил Андрей. - Так фиг ведь узнаешь...

- Мы-то с тобой точно фиг узнаем, раз стали дезертирами. Тем более, что он может вообще нигде не работать. Например, владеть палаткой на рынке. Через подставное лицо.

- Или быть посредником по поставке киллеров желающим, - хмыкнул Андрей.

- Или содержать подпольный бордель...

Друзей явно понесло. Я же только хлопала глазами, переводя взгляд с одного на другого. И ведь нет никакой уверенности, что они шутят!

- Ну и ладно, - подвел черту Андрей. - Мы свое дело сделали, родных проинформировали. Сегодня возвращаться туда бессмысленно, а завтра видно будет. Теперь можно и отдыхать. Но все-таки интересно, что могло случиться со старушкой?

- Остынь, - посоветовал Павел. - Через пару дней пойдем работать, будешь такие загадки разгадывать непрерывно. Побереги силы.

Из их разговора я половины не поняла, поэтому, естественно, полезла с вопросами, но мне вежливо посоветовали заняться ужином.

- Намек поняла, - отозвалась я. - Через полчаса все будет готово. Да и Мила, наверное, там, на кухне, уже одна соскучилась. Пойду, включусь в процесс.

И отправилась на кухню, где Мила, по моим представлениям, должна была закончить изготовление салата. Но меня ожидал сюрприз: нетронутые овощи лежали на кухонном столе, а Мила сидела над ними в позе скорбящей мадонны и крайне неумело пыталась курить где-то добытую сигарету.

- Прекрати, - материнским тоном сказала я, отбирая у неё табачную палочку. - Курящая женщина, да будет тебе известно, все равно, что падшая. Мужчины не любят, когда от дамы несет табаком, как от унтер-офицера.

- Но ты же куришь, - рассеянно отозвалась Мила.

Скрупулезно подмечено. Курю. Но другим, тем не менее, не советую, потому что привыкнуть к этой гадости - легче легкого, а вот избавиться от вредной привычки - мягко говоря, затруднительно.

- А ты не бери с меня дурных примеров, - посоветовала я. - Бери хорошие. И вообще с чего ты вдруг схватилась за сигарету?

- Да так... - неопределенно протянула Мила. - Я, кажется, закончила книгу.

- Так это же здорово! - восхитилась я. - Я бы колесом от радости ходила. Десять лет труда, это ведь не жук начихал на скатерть.

Мила смяла в пепельнице почти целую сигарету и снова вздохнула:

- А я думаю, что многое можно было бы написать по-другому. Может быть, добавить поэзии. Ведь об екатерининском веке столько всего было написано. А у меня - документы и диалоги. Наверное, нормальным людям это будет скучно...

Я воззрилась на неё с неподдельным изумлением. Интересно, что она имеет в виду, когда говорит о "нормальных людях"? Если то же, что и я, например, то поэзия тут ни с какого бока не проходит.

- Не уверена, - сказала я. - Нормальные люди как раз поэзию не жалуют. Возьми Андрея. Или Павла.

Ответом мне послужил глубокий вздох и затянувшаяся пауза. После чего Мила так же невесело произнесла:

- И вообще я не думаю, что взялась за свое дело. Женщина-писательница...

Я подскочила, как ужаленная. Мила случайно наступила мне на больную мозоль. Скептическое отношение мужчин к женскому творчеству вообще и интеллекту в частности я ещё как-то могу стерпеть. Привыкла. Но когда такую же ахинею несет женщина, причем женщина безусловно талантливая... Воля ваша, тут никакого терпежу не хватит.

- Ты ещё Ахматову вспомни, - ехидно посоветовала я. - Та тоже любила такие пассажи. Насчет женщин.

- То есть? - заинтересовалась Мила.

- А то и есть. Вспомни, у неё было замечательное четверостишие: "Могла ли Биче, словно Дант, творить, или Лаура жар любви восславить? Я научила женщин говорить, но, боже, как их замолчать заставить?"

Мила неопределенно улыбнулась:

- Оказывается, ты интересуешься поэзией?

- А ты думала - только трупами? - разозлилась я. - Представь себе, даже сама когда-то стихи писала. Если бы за это деньги платили, по сей день бы рифмовала с утра до вечера.

- Вот и для тебя все сводится к деньгам, - печально заметила Мила. - А я бы так хотела иногда посидеть до утра, почитать стихи, послушать, как их читают мне... Просто так. Поговорить...

У меня в голове смутно забрезжила догадка, но Мила не дала мне додумать до конца и поднесла пальцы к вискам:

- Извини, у меня так разболелась голова...

Я молча сняла часы и кольцо и встала у Милочки за спиной. К числу моих немногочисленных достоинств относится способность снимать боль: в голове, в шее, в спине. Когда-то знакомый экстрасенс научил меня делать пасы над головой страждущих и избавлять их тем самым от страданий. Пару раз мне действительно удалось снять приступ радикулита и высокое давление. Откуда-то у меня появились навыки мануальной терапии. Единственный человек, которому я не могу помочь, это Галка. Она же, кстати, утверждает, что никакой я не мануальный терапевт, а обыкновенная шарлатанка. Но ведь другим помогает!

Помогло и Милочке: через несколько минут она перестала держаться за виски и немного расслабилась. В этот момент на кухню заглянул Андрей поинтересоваться, не собираемся ли мы уморить их голодом. Я отрапортовала, что ровно через десять минут кушать будет подано, и мысленно перекрестилась: если бы вместо Андрея сюда явился Павел, не миновать объяснений. А это Миле сейчас, похоже, меньше всего нужно.