Мюллер был весьма доволен деятельностью Копкова в зондеркомиссии «Красная капелла» и включил его впоследствии в состав зондеркомиссии по делу 20 июля. За «Красную капеллу» Копков получил крупную денежную премию — 5 тысяч марок, за участие в расправах с заговорщиками 1944 года был удостоен редкого для своего звания и вообще для сотрудника гестапо ордена «Немецкого креста» степени «в серебре».

Радиопередатчик в Берлине проработал три недели, затем замолк. Однако в начале августа он возобновил свои передачи и замолчал лишь спустя две недели. Потом еще раз вышел в эфир. Запеленговать его местонахождение не удалось.

Передачи же «музыкальной шкатулки» с позывными «РТХ» продолжались. К сентябрю в функабвере накопилось свыше двухсот пятидесяти ее записей, над которыми по-прежнему безуспешно бились лучшие криптоаналитики.

В конце октября и ноябре интенсивность работы «РТХ» резко возросла, порой «пианист» работал до пяти часов кряду. Аналитики функабвера сделали вывод, который оказался верным, что берлинский передатчик по какой-то причине вышел из строя, а может быть, что-то произошло с радистом, и «РТХ» принял на себя дополнительно функции своего берлинского коллеги.

Начались усиленные поиски. В конце концов, работая последовательно и упорно, используя все виды дальнего, а затем и ближнего радиопеленгирования, немцы установили, что «РТХ» находится в Бельгии, точнее — в Брюсселе, еще точнее (существовала и существует надежная методика приближения к объекту поисков) — на улице Атребатов в доме номер 101.

А теперь вернемся на несколько недель назад.

Передатчик в Берлине, принадлежащий группе «Корсиканца» — «Старшины» на котором работал Ганс Коппи, действительно вышел из строя. Неопытному радисту все же удалось его починить, но затем рация поломалась окончательно, и, берлинская организация утратила связь с Центром.

Меж тем дивизии вермахта, невзирая на яростное сопротивление Красной Армии, приближались к Москве. Высшее командование и руководство страны остро нуждалось в достоверной информации из Германии. О заброске разведчиков из Москвы в Берлин для восстановления связей с тамошней агентурой не могло быть и речи — на их подготовку и само проведение операции не было ни времени, ни реальных возможностей.

Тогда руководство НКВД решилось на беспрецедентный и отчаянный шаг, противоречащий всем писаным и неписаным законам разведки…

В некоторых оккупированных Германией странах Западной Европы действовала разветвленная агентурная сеть нелегалов Разведупра Красной Армии. Руководил ею в прошлом профессиональный революционер Леопольд Треппер (он же «Большой Шеф», «Отто», «Жильбер» и еще полтора десятка псевдонимов).

В Брюсселе небольшую группу этой сети возглавлял молодой и неопытный, но до поры везучий Анатолий Гуревич, он же «Кент».

15 ноября 1941 года в справке, направленной руководству, начальник 1-го управления НКВД СССР старший майор госбезопасности Павел Фитин докладывал:

«С находящейся в Берлине агентурой, входящей в группу «Корсиканца», в том числе и источником «Старшина», работающим в Главном штабе германской авиации, 1-м управлением были предприняты меры к возобновлению связи через каналы Разведупра Генштаба РККА.

По договоренности с Разведупром нелегальному резиденту «Кенту», проживающему в Брюсселе, в середине сентября с. г. было дано задание посетить Берлин, связаться с «Корсиканцем» и «Старшиной», выяснить положение всей группы «Корсиканца», получить срочные информации для передачи в Москву по имеющейся у «Кента» рации, а также выяснить причины отсутствия связи по рации, имеющейся в группе «Корсиканца».

В отчете по делу «Красной капеллы», составленном уже после войны — в 1946 году, Коротков также писал: «В сентябре 1941 года в ответ на нашу просьбу о помощи в восстановлении связи через разведывательное управление Красной Армии, управление согласилось помочь восстановить связь с нашими ценными агентами в Берлине. Разведывательное управление предложило устроить это через нелегальную сеть в Бельгии, под руководством «Кента», которого считали абсолютно надежным и достойным доверия офицером Красной Армии и у которого была возможность совершить поездку в Берлин».

«Кент»-Гуревич свободно владел испанским языком (участвовал в качестве переводчика в гражданской войне в Испании), под видом гражданина Уругвая Винсенто Сьерра он выступал в качестве директора-распорядителя подставной фирмы «Симэско». Фирма сотрудничала с оккупационными властями, снабжала вермахт кое-какими материалами, не имеющими серьезного военного значения — вроде солдатских алюминиевых ложек. Благодаря этим связям «Кент» получил пропуск для краткосрочной поездки в Берлин с деловой целью.

Так совпало, что «Кент» уже имел указание своего руководства о поездке в столицу Германии для встречи с радистом группы Ильзы Штебе Куртом Шульце (оперативный псевдоним «Берг»). Ни военные разведчики, ни чекисты не знали тогда, что волею судеб и случая Курт Шульце и Ганс Коппи уже были связаны друг с другом. Познакомил их общий близкий приятель, коммунист-подпольщик Вальтер Хуземан.

Курту Шульце было уже сорок семь лет. Он родился в семье пекаря и был седьмым по счету из десяти детей. В годы Первой мировой войны он служил радистом на крейсере «Штутгарт». В 1920 году Шульце вступил в Коммунистическую партию Германии и стал функционером в берлинском районе Панков.

В 1928 году Курт приехал в СССР, где прошел подготовку в школе Разведывательного управления Красной Армии. По возвращении на родину работал таксистом и активно занимался партийными делами, уже как нелегал-подпольщик. Щульце был глубоко законспирирован, ему предстояло приступить к своим обязанностям разведчика и радиста лишь в чрезвычайных обстоятельствах. Под этим подразумевалась война. Но без дела все эти годы не сидел — в разное время он получил от резидентуры Разведупра и переправил действующим разведчикам несколько раций с кварцами и шифры. Сейчас он работал водителем автофургона одного из привокзальных почтовых отделений.

10 октября «Кент» получил вторую шифрограмму из Москвы. В литературе, посвященной «Красной капелле», почему-то приводятся несколько вариантов этой шифровки, что вносит дополнительную путаницу в и без того запутанную историю берлинского подполья. В некоторых вариантах приводятся три адреса (а не два, как было на самом деле), к тому же название одной из улиц переврано.

Приводим текст этой второй радиограммы согласно послевоенному отчету Разведуправления Красной Армии. В отчете название улицы, на которой жил «Старик», напечатано с ошибкой, правда, незначительной. Автор счел возможным ее исправить.

«Во время Вашей уже запланированной поездки в Берлин зайдите к Адаму Кукхофу или его жене по адресу: Вильгельмхоерштрассе, дом 18, телефон 83-62-61, вторая лестница слева, на верхнем этаже, и сообщите, что вас направил друг Арвида. Напомните Кукхофу о книге, которую он подарил Эрдбергу незадолго до войны, и о его пьесе «Тиль Уленшпигель». Предложите Кукхофу устроить вам встречу с Арвидом и Харро, а если это окажется невозможным, спросите у Кукхофа:

1. Когда начнется связь и что случилось?

2. Где и в каком положении все друзья — в частности, известные Арвиду: «Итальянец», «Штральман», «Лео», «Каро» и другие?

3. Получите подробную информацию для передачи Эрдбергу.

4. Предложите направить человека для личного контакта в Стамбул, или того, кто сможет лично установить контакт с торгпредом в Стокгольме в [советском] консульстве.

5. Подготовьте квартиру для приема людей.

В случае отсутствия Кукхофа пойдите к жене Харро, Либертас Щульце-Бойзен, по адресу Альтенбургераллее, 19, телефон, 99-58-47. Сообщите, что вы пришли от человека, с которым ее познакомила Элизабет в Маркварте. Задание то же, что и для встречи с Кукхофом».

Шифровку подписали начальник Разведупра РККА Алексей Панфилов, комиссар РУ Иван Ильичев, а завизировал начальник Первого управления НКВД Павел Фитин.

Получив информацию в Берлине, «Кент» должен был передать ее в Москву со своего достаточно мощного передатчика в Брюсселе, того самого, работу которого уже засек, но еще не установил точное местонахождение пункт функабвера в Кранце.