«Кент» благополучно приехал в Берлин и остановился в отеле «Эксельсиор» на Асканияплац. В последующих показаниях Гуревича, данных им на допросах в гестапо и в советской контрразведке, а впоследствии и в опубликованных воспоминаниях, много путаницы и противоречий. Тому может быть несколько объяснений: и личная заинтересованность «Кента», и фактор давности.

В столице рейха «Кент» должен был встретиться и с «Корсиканцем». Небезынтересны впервые публикуемые «Условия связи с «Корсиканцем», переданные «Кенту» шифровкой через его руководство:

«Нужно передать привет от «Александра Эрдберга». На встречу в городе «К» [ «Корсиканца»] можно вызвать, бросив в почтовый ящик в дверях его квартиры газету «Берзен Цайтунг». Название дня недели, которым помечен этот номер, означает день явки на следующей неделе. Если нужно вызвать в тот же день, то на первой странице газеты, вне зависимости от ее даты, следует провести большую красную черту. Встреча должна состояться всегда в 8 часов вечера. Место встречи — вокзал городской железной дороги Тиргартен, дальний по отношению к Шарлоттенбургершоссе выход. Обратиться с вопросом, как пройти на улицу, где живет «К». Домой к «К» лучше всего прийти или до 1/2 9 утра, или между 7–1/2 8 вечера, чтобы не столкнуться с приходящей домработницей. Жена полностью в курсе нашей с ним связи.

Адрес «Корсиканца», помеченный в деле еще 1937 годом, Берлин, Войевштрассе, 16.

Войдя по этому адресу в ворота, с правой стороны портала — 3-й этаж (исчисления этажей по нашему). Телефона не имеет».

В первую очередь «Кент» отправился по самому дальнему из имеющихся у него адресов: в Берлин-Каров. Здесь на Шпинолаштрассе, 4 жил Курт Шульце. Через Шульце «Кент» должен был выяснить, каково положение у Ильзы Штебе и ее основного информатора Рудольфа фон Шелиа, а также передать радисту книгу для кодирования и программу пользования ею.

Теперь можно было переходить ко второй части задания. Неточный адрес Кукхофа не осложнил задачу «Кента»: он рассудил, зачем через него устанавливать связь с Шульце-Бойзеном, если у него есть адрес последнего. Тем более, что Шульце рассказал ему, что Шульце-Бойзен по-прежнему служит в Берлине.

Так что «Кент» не стал звонить Кукхофу, а сразу направился на Альтенбургераллее. Однако завидев богатый дом под номером 19, подъезд с массивной дверью, украшенной надраенными до блеска медными ручками, «Кент», человек, наделенный от природы застенчивостью, зайти не решился.

Он предпочел позвонить по телефону. Трубку подняла Либертас. Жена Харро в этот период работала в Германском центре научно-популярных и учебных фильмов, входящем в систему Министерства народного просвещения и пропаганды. По роду службы она могла достаточно свободно распоряжаться своим временем, потому и оказалась днем дома. Либертас была женщиной сообразительной, все мгновенно поняла. Спросила:

— Откуда вы звоните?

— Из телефонной будки, что против вашего дома.

— Не отходите от нее, ждите меня. — И повесила трубку.

Через несколько минут Либертас уже на улице объяснила «Кенту», что он говорит по-немецки с заметным иностранным акцентом. Поэтому просила, на всякий случай, больше не звонить и по этому адресу не приходить. Она не исключала возможность периодического наблюдения за квартирой и такого же эпизодического прослушивания телефона (об этом сам «Кент» впоследствии в одной из шифровок уведомил Центр).

Либертас сразу назначила за мужа встречу с курьером. Анатолий Гуревич так и не вспомнил, на какой именно станции подземки она состоялась. Оттуда Шульце-Бойзен провел «Кента» на конспиративную квартиру, где они беседовали около часа. Адреса он тоже не помнит.

Вроде бы, на Хоорштрассе. В таком случае, это была станция «Вицлобен», другой поблизости от Хоорштрассе попросту нет. Одно «Кент» запомнил хорошо, что очень заробел, когда на встречу с ним явился высокий мужчина в форме офицера люфтваффе. Ему не сообщили, что Шульце-Бойзен, называвший себя конспиративным псевдонимом «Коро», военнослужащий. Впоследствии на допросе в гестапо Гуревич на предъявленной ему фотографии уверенно опознал «Коро».

В Берлине «Кент» пребывал с 26 октября по 5 ноября 1941 года. За это время у него были контакты и с Шульце-Бойзеном, им с Харнаком.

На встречах с берлинцами «Кент» выяснил, что связь с Москвой отсутствовала из-за неисправности аппарата и неопытности «пианиста». В одной из шифрограмм он сообщил Центру, что теперь следует слушать Берлин по программе «Арвида» (то есть Д-6) каждый день. Он обусловил, что «в случае вашего согласия он сможет до установления вами ваших позывных — вас слушать на основной волне 47 метров, запасной — 51 метр. Ваши позывные — ДАУ…»

В Брюссель «Кент» вернулся благополучно. Передача доставленной им из Берлина информации проводилась продолжительными сеансами почти ежедневно вплоть до 28 ноября. Уже это указывает на то, каков был объем разведданных, полученных им в Берлине.

Свою справку (ее первая половина уже приведена ранее) Фитин завершил такими словами:

«Телеграммами от 6 и 10 ноября с. г. «Кент» сообщил, что выполнил данное ему задание, посетил Берлин, связался с «Корсиканцем» и «Старшиной», обучил их обращению с радиошифром и установил, что все связи «Корсиканца» в целости.

Телеграммой от 13 ноября с. г. «Кент» передал срочную информацию, полученную им от «Старшины». Содержание информации изложено в приложении».

Автор обращает внимание читателя на слова, выделенные курсивом. Мы к ним еще вернемся.

Есть смысл целиком привести справку Фитина, составленную им 25 ноября 1941 года на основании всего лишь двух телеграмм из Брюсселя от 23 и 24 ноября.

«1. Запасы горючего, имеющиеся сейчас в распоряжении германской армии, достаточны до февраля-марта будущего года.

2. По мнению военных специалистов, в случае успешных военных действий, в результате которых будут захвачены нефтяные районы СССР, нефтяные источники не могут быть использованы эффективно ранее, чем через 6–9 месяцев восстановительных работ, так как их разрушение, вне сомнения, подготовлено большевиками. Даже после 6-9-месячных восстановительных работ эти источники не дадут больше половины их теперешней мощности.

3. Лица, ответственные за снабжение германской армии горючим, озабочены сейчас положением, которое должно будет создаться после февраля-марта 1942 г. В связи с этим следует ожидать активного развертывания германского наступления на Кавказ и, прежде всего, на Майкоп[106].

Конечно, можно и посочувствовать обиженному Кейтелю. Для нас важно другое: генерал-фельдмаршал прямо связывает передачу сведений Шульце-Бойзеном о направлении нового наступления с провалом проведенной по замыслу Гитлера летней операции 1942 года, которая «нашла свой конец на Кавказе и на Волге, в Сталинграде, и стала началом поворота в ходе Восточной кампании».

Спору нет, главная заслуга в разгроме немецко-фашистских войск и дивизий их союзников под Сталинградом принадлежит Красной Армии и ее военачальникам, прежде всего, будущему маршалу Константину Рокоссовскому. Но в словах гитлеровского генерал-фельдмаршала воздается, пусть и в двусмысленной форме, должное и советской разведке в целом. Поскольку информация о замыслах врага поступала командованию Красной Армии и от других источников, в том числе военной, войсковой, партизанской и авиаразведок.

4. Массовое (серийное) производство самолетов в оккупированных немцами странах еще не налажено как следует. На имеющихся в этих странах заводах производятся, в основном, ремонтные работы.

5. Немцы установили несколько станций, которые работают на английских шифрах и дают ложную информацию.

6. Ставка Гитлера часто меняет свое местопребывание и ее адрес известен только нескольким лицам. Предположительно, Гитлер сейчас находится в районе Инстербурга.

7. Ставка Геринга сейчас находится в районе Инстербурга.

8. Потерпевшие поражение на Крите воздушно-десантные части германской армии частично сейчас сосредоточены в Болгарии. Предполагалось эти части использовать для десантов в Крыму. Небольшое количество этих воздушно-десантных частей находится сейчас на фронте под Ленинградом и Москвой, причем солдаты используются как обычные пехотинцы.