Глава 5

Вика открыла глаза, удивляясь, что проснулась до будильника. Из-за занавесок проглядывало солнце, что тоже показалось странным: рядом с их домом стояла многоэтажка, и лучи никогда не проникали в её комнату раньше десяти утра.

— Чёрт, — вдруг сообразила Пятницкая и потянулась за мобильным телефоном, который обычно лежал рядом с подушкой. Его там не оказалось. — Чёрт! — выругалась она, наконец-таки вспомнив, что его украли вместе с сумкой.

«Вот они, последствия стремительного прогресса, — подумала Виктория. — Украли маленькую штучку, а без неё уже вся жизнь кувырком».

По будням будильник обычно был поставлен на семь утра, по выходным — отключён совсем. Пятницкая не помнила наизусть ни одного телефонного номера — ни рабочего городского, ни мобильного руководительницы, которую стоило бы предупредить, что она опаздывает. Вернее, уже опоздала.

— Чёрт! — снова вырвалось у неё. — Как стыдно! Как нелепо!

Она соскочила с кровати и побежала чистить зубы. И уже с гуляющей щёткой во рту, спешно вспенивающей зубную пасту, осекла свои стремительные движения — всё равно уже опоздала, а так беспощадно чистить зубы совсем не стоит. Но в нормальном завтраке Вика себе всё же отказала: одевшись максимально быстро, она на ходу схватила лишь питьевой йогурт из холодильника.

И тут очередной «чёрт» вырвался из её рта:

— Чёрт! Как же я закрою дверь? — Вика была в таком смятении, что задала этот вопрос вслух. — У меня же нет ключей.

Растерянно оглядываясь, Пятницкая скользнула взглядом по небольшой полочке на зеркале в коридоре, где увидела неизвестную ей связку ключей и записку: «Я успел поменять замки. Папа».

«Вот это оперативность!» — подумала Вика и снова заторопилась.

В метро ей посчастливилось сесть, чего не могло случиться в утренние часы на этой ветке. Медленно попивая йогурт, она смаковала неприятную ей мысль: «Отец уходит рано. Его рабочий день начинается в восемь. Такова участь строительных компаний даже в Москве. Но мама! Магазин открывается только в девять. Ей до работы пешком пять минут. Она никогда не выходит раньше восьми сорока из дома. Что помешало ей меня разбудить? Неужели она специально так сделала? И в этом «детство» кончилось?» Вика поёжилась от такого предположения.

Ей сложно было признаться даже самой себе, что довольно-таки стыдно в таком возрасте жить с родителями. На работе в её подразделении, кажется, она была такая одна. И пусть коллеги — приезжие, у них, по сути, не было выбора. Однако это вовсе не повод оправдывать себя в отсутствии стремлений становиться взрослой и самостоятельной.

В голове Виктории творилась несложная математика: «Я зарабатываю пятьдесят тысяч. Квартиру можно снять минимум тысяч за двадцать пять. Конечно, на какой-нибудь окраине и без хорошего ремонта. Остаётся двадцать пять тысяч на жизнь. Негусто. На еду хватит, а вот развлечения и покупку одежды придётся урезать».

Пятницкой снова стало себя жалко. Как же она докатилась до такой жизни? Теперь ей необходимо чётко планировать свой бюджет, затянув пояс потуже. Обиднее всего, что это случилось так внезапно, в момент, когда она и не ждала подвоха. Жила бы себе и жила с родителями, однажды встретила бы мужчину, вышла бы замуж, переехала к нему. А лучше не взбрыкнула бы тогда с Алексеем… На глаза стали наворачиваться слёзы. Вика сделала глубокий вдох, отгоняя навалившуюся тоску.

«Пора, пора становиться взрослой, — уговаривала она себя под «чух-чух-чух» поезда. — Все так живут, так что я не исключение». И всё же Виктории было очень обидно. До такой степени, что сжало лёгкие, — ей было тяжело вдыхать воздух полной грудью. «Не ожидала такого от мамы. Не ожидала…» — почти всхлипнула она и вышла из вагона, двигаясь к переходу на другую ветку метро. Чтобы добраться до работы, ей нужно было делать пересадку с серой ветки на зелёную — она работала в самом центре города на Большой Ордынке.

Остальную часть дороги Вика занималась аутотренингом, пытаясь восстановить свою попранную гордость под спасительную злость: «Я смогу, я сильная, пошли все к чёрту, сама смогу!» Она не хотела появляться на работе с красными от слёз глазами и изо всех сил пыталась удержать на лице лучезарную улыбку.

Только сверкающая улыбка ей не помогла.

— Пётр Семёнович, ну вы же меня знаете. Я работаю здесь два года. Что же мне делать, если у меня украли сумку вместе с пропуском, телефоном и всеми документами? — почти стонала Пятницкая перед вышедшим ей навстречу начальником подразделения охраны банка.

— Вика, не положено. Не могу тебя пропустить. Мне нужен постоянный пропуск, ну или чтоб тебе сделали временный, но у тебя нет паспорта, чтобы подтвердить личность.

— У меня есть справка из полиции о потере паспорта.

— Она не является удостоверением личности! — парировал Пётр Семёнович.

— А-а-а, — вновь застонала Пятницкая. — А что говорит Татьяна Фёдоровна? — вспомнила она своего непосредственного руководителя.

— Ничего. Мы пока ей не дозвонились, — начал было объяснять начальник охраны, но вдруг замолчал. По его лицу читалось, что к дверям банка приближался кто-то очень важный.

Виктория обернулась. Сквозь стеклянные двери она разглядела Игоря Игоревича Перевалова — заместителя председателя правления банка, больше связанного с хозяйственной частью, чем непосредственно с бизнесом. Он семенил возле статного мужчины, лицо которого казалось знакомым, хотя Вика видела его впервые.

Пётр Семёнович чуть ли не вжался в стену, освобождая проход.

— Отойди, — прошептал он Виктории, делая соответствующий жест рукой.

Однако она не успела последовать указанию и почти лицом к лицу столкнулась с незнакомцем. Таким очень знакомым незнакомцем.

— Почему эта девушка здесь стоит? — хоть мужчина и говорил спокойно, но голос звучал властно.

— Эта наша сотрудница, — затараторил Пётр Семёнович. — Она документы потеряла, не могу её пропустить, ведь и пропуска нет, и паспорта, и…

Неизвестно, что он ещё хотел добавить. Его спутанную речь прервало безапелляционное:

— Пропустите!

Отдав приказ, мужчина тут же прошёл дальше, а за ним послушно засеменил Перевалов.

— Эх, Пятницкая! Нужно было тебе потерять документы именно сегодня… — расстроено упрекнул Пётр Семёнович.

— Вчера, — неуместно заметила Вика. — А кто это?

— Поспелов. Новое руководство.

— То есть как новое? А что со старым?

— Неизвестно пока. Было принято решение продать наш банк ГорБанку.

— Ой, а мы-то им зачем? Мы же маленькие.

— Зато клиенты у нас большие, — разоткровенничался Пётр Семёнович. — Ты иди, иди. Пока ещё какой беды не случилось.

И Пятницкая пошла по лестнице на второй этаж в просторный кабинет, отведённый под кредитное подразделение, в котором она работала. Виктория была обычным кредитным менеджером и работала с региональными кредитными отделами семи городов, в которых был представлен их Лям-да-Банк. Именно поэтому она чаще общалась с региональными сотрудниками, чем со служащими в головном офисе банка. Нет, конечно, она не была затворницей: пила с остальными чай на общей кухне, болтала о всяких мелочах. Но вот курилку не посещала, поэтому толковые сплетни до неё редко доходили.

Для руководительницы Татьяны Фёдоровны в большом общем помещении кредитного подразделения стеклянными стенками был отгорожен мини-кабинет, который сейчас пустовал. Ивана и Петра тоже не было на месте. Именно они работали с крупным бизнесом и смогли бы рассказать Вике, что происходит. Хотя по несколько ошарашенному виду ещё трёх коллег можно было понять, что все уже всё знают и только Виктория совсем не у дел.

— Нина-а, — протяжно начала Пятницкая, подходя к женщине лет сорока, которая хоть и не курила, но в отличие от неё всегда всё про всех знала. — Ты понимаешь, что происходит? Что за новое руководство?

— Понимаю, — улыбнулась та, поправляя сначала объёмный браслет на руке, а потом рыжую чёлку, небрежно спадающую на лоб. — Мы скоро станем частью большого-большого банка. И это прекрасно! Это так расширит наши горизонты! Какие перспективы! Раньше твоё резюме и рассматривать бы там не стали, а теперь мы часть их команды!

— Как «часть команды»? Уже? — не поняла Виктория. «Господи, да как это могло случиться, и так быстро? А я-то где была всё это время?» — ошарашенно размышляла она. В своём замешательстве Пятницкая пока не улавливала суть слов, которые произносила коллега.

— Технически нет, конечно, — согласилась Нина. — Но ведь это только пока! Решение на уровне собственников банков принято. Осталась лишь формальная процедура присоединения. Так что это дело времени.

«О, так вот почему Татьяна Фёдоровна, Иван и Пётр были так загружены работой последнюю пару месяцев! Оставались на сверхурочные и даже нас пару раз отпускали пораньше домой. Вот почему от меня так срочно требовалось на той неделе сделать отчёт по кредитному портфелю регионов, презентацию о зоне влияния и перспективах развития», — сообразила Пятницкая. У неё наконец-таки начала складываться в голове истинная картина происходящего.

— С чего ты решила, что для нас это прекрасно? — запоздало отреагировала Виктория на радостные реплики Нины. — Может, нас всех поувольняют? ГорБанк огромный, у них и своих сотрудников хватает. Раскидают наши с тобой кредитные портфели по своим, и те даже не заметят дополнительной нагрузки.

— Ну нет, — запротестовала Нина. — Татьяна Фёдоровна меня заверила, что никого увольнять не будут.

— Ну да, — кивнула Вика и пошла к своему рабочему месту. — Татьяна Фёдоровна теперь у нас много чего решает, — пробурчала она себе под нос, чтоб никто не услышал. «Это ж как я вовремя начала думать о съёмной квартире… Возможно, теперь ещё и новую работу искать придётся. Я люблю тебя, мир», — подумала Пятницкая, тихонечко хохотнув с явными нотками истерии, и плюхнулась в кресло.