Глава 3

Алексей лежал совсем близко, когда Виктория открыла глаза. Его дыхание было ровным, непокрытая одеялом грудь слегка вздымалась. Он дремал, лёжа на спине. По телу Вики разлилась нега — как же хорошо просыпаться рядом с любимым мужчиной… Приятная волна тепла пробежала от низа живота к сердцу, и Вика чуть не застонала от удовольствия.

«Вот те чувства, о которых мне говорила мама, — подумала Пятницкая, — чувства, которые превыше сиюминутных драм и обстоятельств. Чувства, которые ощущаются телом, пока логичный разум ещё не набрал обороты после сна. И они явно лучше чувства нелепого стыда от осознания того, что Смолин раздел меня до белья перед тем, как уложить в постель».

— Ты вчера мне сделал предложение? Или прошло уже два года… — с надеждой прошептала Вика.

— Прошло два года, — ответил Алексей, приоткрывая сначала один глаз, потом второй и поворачиваясь к ней.

— Мог бы соврать, — улыбнулась Пятницкая и придвинулась чуть ближе.

— Могла бы тогда и согласиться, — улыбнулся мужчина, не отстраняясь от неё.

— Как я выгляжу? — уточнила Вика.

— Лучше, чем вчера. Вечер субботы. Ты проспала почти сутки.

— Это хорошо. Сон — самый прекрасный лекарь, когда не остаётся ничего другого, — сказала Пятницкая, а потом добавила: — Мне приятно, что ты рядом.

— Мне тоже приятно, — отозвался Алексей, погладив её по волосам. — Вот только что это было, Вик? Ты и телепортироваться умеешь?

— О, это был премьерный показ, — попыталась отшутиться девушка, но получилось не очень, поэтому она перекатилась с бока на спину, чтобы не смотреть в глаза Алексею. — Я не уверена, что это вообще случилось. Я помню, что у меня не было сил, я стояла на дороге, а потом ты отвёз меня… сюда. И я даже не понимаю, где мы. Я не помню всех событий.

— Я видел, как ты переместилась. Ты стояла на дороге, а потом оказалась в моей машине. Раз — и ты уже там. Я это видел. Так же, как видел свою здоровую мать, а потом сам на себе прочувствовал, как ты что-то пропустила через меня — и я стал абсолютно невредимым после того, как меня сбила машина. И я не сумасшедший. Я помню, что меня сбила машина. Но я не понимаю, как это возможно, не осознаю, что это вообще возможно. Моё представление о мире в целом полностью разрушено. И сказать, что я в шоке, — ничего не сказать. Иначе я бы сейчас не лежал просто так с красивой женщиной в постели, рассуждая о паранормальных явлениях, а давно бы склонил её к сексу, и она, то есть ты, была бы не против. Но я не могу чисто физически. Мне в некотором роде не до этого, что меня тоже шокирует.

— Что не меняется в этом мире, так это чувство Лёшкиной важности, — с лёгкими нотками истерики усмехнулась Виктория. — Он бы склонил меня к сексу…

— Конечно, ты так ко мне прильнула, что тебя и уговаривать бы не пришлось, — отмахнулся он.

— Просто давно не было секса, — зачем-то начала оправдываться Пятницкая и тут же переменила тему: — Скажи мне, пожалуйста, где мы?

Вика привстала в кровати и оглядела помещение. Это была спальня с тёмной мебелью в стиле хай-тек. Ничего лишнего, даже стульев или платяного шкафа не было, только кушетка и напольная вешалка для одежды. Светло-бежевые окрашенные стены. Над изголовьем кровати — хаотичное и особо не привлекающее взгляд панно из батика в коричневатых тонах. «Лаконично, как любит Алексей», — подумалось Пятницкой.

— Мы у меня, — подтвердил Смолин. — Захотел переодеться после аварии.

— Мне тоже хочется сменить хотя бы нижнее бельё.

— Я живу здесь второй год. Это моя квартира. Мы на Мосфильмовской. Я в последнее время часто бывал у матери, ночевал там, потому как она болела, но после нашего разрыва я живу здесь. От Отрадного, конечно, далеко, а вот к работе ближе, да и район интереснее. Готовил тебе сюрприз и планировал сообщить на нашей свадьбе о таком приобретении, как раз ремонт был уже завершён, но ты отказалась выходить за меня замуж.

— Хм, — лишь выдавила из себя Виктория, потому что где-то в области солнечного сплетения всё сжалось и что-то закололо.

«Достался же на мою голову зануда-тиран, никак не уймётся, — подумала она. — Может, и хорошо, что расстались».

— Позвоню маме, скажу, что у меня всё нормально. Беспокоятся, небось. Я ведь вчера не отправила сообщение, что вернулась домой, — вслух произнесла Пятницкая, найдя повод закончить неприятный разговор.

— Я ей позвонил и предупредил, что мы вместе и что ты останешься у меня, — небрежной фразой остановил её Алексей.

— Ну конечно, ты же всегда на шаг впереди, — пробурчала Вика, ощущая, что теперь и ей совсем не хочется секса с ним. — Значит, сделаю себе чай, не сидеть же здесь, на белых простынях, постиранных твоей Еленой Прекрасной.

— Она их и стирала, — подтвердил Смолин.

— Не сомневалась, организовывать процесс так, чтоб всё вертелось вокруг тебя, ты всегда умел, — заключила Вика, натягивая на себя платье. — А алкоголь в этой чудо-квартире есть?

— Не часто ли вы пьёте, девушка? — укоризненно спросил Алексей.

— С учётом количества поводов — нечасто. Да и какая тебе разница, я ж, как ты говоришь, отказалась выйти за тебя замуж. И имею полное право как свободная женщина напиться до беспамятства, вместо того чтобы впадать в него, спасая странных персонажей, которые к тридцати годам не научились правильно переходить дорогу. И неизвестно, какие последствия влечёт за собой это твоё спасение. Так как мандат от Высших сил я на него не получала и негативную энергию сбросила на бедную берёзу или тополь, что за дерево было — не помню, игнорируя все меры безопасности. Вот чёрт! Надо же туда поехать и понять, к чему всё это привело, — закрывая глаза руками, залепетала Вика, а потом решительно произнесла: — Виски! Вином сейчас мне не обойтись, — и, не дожидаясь ответа, отправилась искать кухню в квартире Смолина.

Его ладонь легла на её руку, когда та тянулась открыть крайний правый нижний шкафчик кухонного гарнитура цвета шоколад. И остановила её.

— Вика, я не дам тебе пить сегодня. Я видел твоё состояние вчера, и я вижу сейчас, что ты ещё не восстановилась. Тебе не нужно сейчас пить, — мягко, но настойчиво повторил он и подошёл совсем близко, обняв сзади за плечи и прижав к себе.

— Ты?

— Позволь мне позаботиться о тебе сейчас. Поехали куда-нибудь поедим, а по дороге заедем в то место, и ты поймёшь, что хотела понять. Алкоголь не растворяет неприятные мысли, чувства и даже боль. Будет только хуже. Я знаю. Я много пил, после того как мы расстались. Работа спасает, а алкоголь — нет.

— Ты любишь меня? — не удержалась и спросила Виктория, позволяя себе расслабиться в его руках.

— Не знаю. И это честно. Мы не виделись два года. Я не знаю тебя такой, какой ты раскрываешься для меня сейчас.

Он, конечно, был прав, а она по-женски глупа со своим вопросом. Но после его слов пара слезинок блеснула в её глазах. Пятницкой часто казалось, что она любит Смолина со всем набором прилагающихся страстей: ревностью, желанием, ненавистью, завистью, жаждой побеждать его и быть самой побеждённой. Она даже не сравнивала других мужчин с ним, они почему-то изначально казались недостойными её, а с Алексеем у неё не было сомнений. Поэтому другой в её жизни так и не появился.

— Поехали, — согласилась Виктория, активно высвобождаясь из объятий Алексея. — Выпью виски в кафе, под закуску.

А он в ответ шлёпнул её по попе.

***

Смолин и Пятницкая были на месте вчерашнего происшествия минут через сорок. Путь от Мосфильмовской улицы до Дубков не стал близким даже без пробок на дорогах. Припарковались немного поодаль от того ночного магазина. Около него уже стояли полицейский автомобиль и скорая. На дороге лежал человек в неестественной позе. Машина, которая его, по-видимому, сбила, вылетела после столкновения с проезжей части, снесла небольшой зелёный заборчик и ударилась в берёзу рядом с иссохшим деревом. Спасатели пытались вытащить из неё мужчину с окровавленной головой.

— Высшие силы, простите меня, — прошептала Пятницкая в некоем трансе. — Ты отойди от меня, Лёш, мне стоит посмотреть, что теперь с энергетикой этого пространства, — предупредила она и, не дожидаясь ответа, пошла к месту аварии.

Какая-то часть негативного заряда оказалась истрачена на текущий инцидент. Смерть забрала одну жизнь и, вероятно, нацеливалась на вторую. Тут даже Пятницкой было непонятно, выживет человек или нет. Возможны были оба исхода.

Викторию немного мутило, а в голове крутилась мысль: «Как плохо». Однако девушка собралась, сделав три глубоких вдоха в низ живота и медленных выдоха, натянула свои невидимые перчатки на руки, достала металлический шарик из сумки и стянула в него оставшийся в пространстве негатив. Потом достала второй металлический шарик, выхватила свет почти ускользающей за облаками луны и уже собралась было излечить человека с окровавленной головой, как вдруг вспомнила:

— Его согласие… А хочет ли он жить? — прошептала она.

В этот момент мужчину вызволили из железной искорёженной коробки и положили на носилки, и он тихо простонал:

— Да.

«Хочет, — заключила Вика, принимая это за ответ, и совершила все необходимые действия для исцеления. — Семь бед — один ответ. Перед Высшими силами отвечу потом. Когда спросят. Вот ведь врачи удивятся потом в больнице, когда поймут, что человек-то уже здоров, хоть и в крови», — улыбнулась девушка.

Пятницкая вернулась в машину Алексея. Неприятный холодок скользнул по её спине. В машине был кто-то третий. Позади сидел мужчина чуть старше Смолина. Слегка полноватый, но крайне интересной внешности: высокий, широкоплечий, зеленоглазый, с римским профилем и тёмными волосами средней длины в кудрявом беспорядке. Одет он был под стать Алексею — в спокойную классику, несмотря на выходные.

— Прошу прощения, мы не знакомы, — смутилась Вика, оборачиваясь. Но мужчина не ответил.