— Власти взяли все под свой контроль, — сказал чей-то голос. — Помощь близко. Не теряйте надежду.

Тощий, контуженый мальчишка был каким-то государственным служащим. Он раздавал списки эвакуационных центров, отпечатанных на желтых листах бумаги.

— Этот уже захвачен, — с отвращением рявкнул кто-то. — Я был там, мать твою.

— Следующий по списку в пяти милях от сюда.

— Да хоть на луне.

— Единственное безопасное место — здесь. Я никуда не пойду.

Мальчишка проигнорировал его, продолжая раздавать желтые листки и долдоня свою душеспасительную мантру с неубедительной улыбкой.

Энн взяла протянутый ей листок. Мертвое лицо мальчишки вытянулось в искусственной улыбке, и он сказал, — Власти взяли все под свой контроль. Помощь близко. Не теряйте надежду. Сообщайте о любых подозрительных лицах.

Представителей власти тут, похоже, не было. Копы, доставившие ее сюда, куда-то пропали. Даже добрая женщина в синем уол-мартовском фартуке, принесшая ей продукты, оказалась добровольцем. Потом она увидела в комнате нескольких мужчин. Они с обеспокоенным видом обменялись рукопожатиями и стали что-то записывать в свои блокноты. Этот временный комитет руководителей постепенно подходил все ближе, и она услышала, как один из них, добродушного вида толстяк в больших очках, говорит людям, что им нужно навести порядок.

— Зачем? — спросил кто-то агрессивным тоном.

Женщина, сидящая на раскладушке, сказала, — Вы прямо как они.

Толстяк заморгал, поправил очки и спросил, — Кто они?

— Правительство.

— Но вы живы благодаря правительству, — сказал он. — Они доставили вас сюда, дали вам еду и воду, одеяла, медикаменты. Мы стараемся навести порядок, на случай если кончатся припасы и правительство не сможет нам больше ничего посылать.

— Как я и говорила, — победоносно сказала женщина.

Энн покачала головой от неприятного ощущения. — По крайней мере, эти парни хоть что-то делают, — подумала она. Она узнала в них отчасти себя.

— Мне бы не помешали батарейки, если у вас есть, — продолжала женщина.

Энн заметила бронетранспортер, припаркованный в дальнем конце гаража, и решила взглянуть поближе. Закутавшись плотнее в одеяло и пряча в заднем кармане полбутылки воды, она побрела сквозь плотные запахи и шум лагеря, пока не нашла свободное место, где смогла сесть, прислонившись спиной к бетонному столбу. Отсюда было хорошо видно эту впечатляющую боевую машину. Над двигателем склонились трое солдат, споря на техническом языке, который для нее был все равно, что иностранный. Энн подумала, что они похожи больше на механиков, чем на солдат. Она смотрела на них, медленно попивая воду из бутылки. Они чистили ветошью детали двигателя, и время от времени поглядывали на окружающую их толпу, как инженеры, ищущие трещины в дамбе.

Она решила держаться к ним поближе. Ей было очевидно, что мужчина, споривший утром, был прав. Это место долго не продержится. Если что-то случится, самое безопасное место в комнате будет за солдатами с их оружием. Она ненавидела себя за эти мысли. Энн проклинала себя за свое желание выжить.

В течение трех дней она наблюдала, как они ремонтируют машину. За это время число беженцев сократилось почти до сотни. Копы так и не вернулись. Еда и вода стали заканчиваться. Биотуалеты были заполнены до краев. Участились мелкие правонарушения. Многие люди ушли, решившись добраться до одного из эвакуационных центров.

На третий день женщина из «Уол-марта» принесла ей дневной рацион — на этот раз только бутылку воды и энергетический батончик.

— Извини, но на сегодня это все, дорогая, — сказала она. — Но не переживай. Мне сказали, попозже будет еще одна доставка. Правительство обещало.

— Значит, дела в мире налаживаются?

На лице женщины мелькнул страх, быстро сменившийся лучезарной улыбкой.

— Конечно! — сказала она.

Атмосфера в убежище была напряженная. Люди злились, что их пайки сократились донельзя, и искали виноватых. Матери требовали молока для своих кричащих от голода детей. Прошел слух, что ночью в дальнем конце комнаты изнасиловали нескольких женщин. Большинство беженцев требовали, чтобы были почищены биотуалеты и убраны трупы, которые лежали вдоль восточной стены аккуратными ровными рядами, в блестящих черных мешках. Некоторые мужчины ругались, обвиняя друг друга в потреблении большего количества припасов, чем остальные. Люди толпились вокруг руководящего комитета, требуя ответов. В конце концов, толстяк в очках пробился сквозь толпу и неуверенно подошел к солдатам.

— Могу я поговорить с командиром, — сказал он напряженным, тонким голосом.

— Я сержант Тоби Уилсон, сэр, — сказал один из солдат густым баритоном, протягивая огромную ручищу. — Можете называть меня просто Сержант.

Толстяк с энтузиазмом пожал командиру руку, радуясь теплому приему.

— Рад познакомиться, Сержант. Я Джошуа Адлер.

— Так что мы можем сделать для вас, мистер Адлер?

— Я и несколько других парней пытаемся навести здесь порядок.

— Угу. Мы видели.

— Что ж, вы, наверное, знаете, что ситуация с припасами очень скверная. Правительство пообещало, что они пришлют еще. Я тут составил список припасов…

Толстяк стал листать блокнот, но Сержант остановил его.

— Мистер Адлер, мы не имеем к этом никакого отношения. Мы ничего об этом не знаем. Мы здесь лишь для того, чтобы отремонтировать машину. Она нуждается в профессиональном техническом обслуживании. Поскольку здесь такого нет, нам приходится чинить ее всеми подручными средствами. А на это требуется время.

— Понимаю…

— Мы почти уже разобрались, и надеемся, что вернемся в строй в самое ближайшее время. Наш главный приоритет — вернуться туда, где мы можем быть полезны.

— Хорошо, я понял. Сержант, может быть, вы мне расскажете, что там нового снаружи…

— Плохи дела, — ответил Сержант.

— Плохи?

— Хуже не бывает. Плохи, потому что мы проигрываем войну.

— Так кто же сейчас главный?

Сержант пожал плечами, — Наверное, вы.

В другом конце гаража распахнулись двери, впуская прохладный, чистый воздух. В помещение вошли трое вооруженных до зубов солдат в громоздких защитных костюмах и противогазах, отчего они походили на каких-то жуков.

— Оставайтесь на своих местах, — скомандовал один из солдат. Его голос звучал из противогаза как из бочки. Энн со своего места по началу даже не поняла, кто говорит. — Пожалуйста, сохраняйте спокойствие.

Первый солдат, похоже, был командиром. Сжимая пистолет в руке, он прошел мимо толпящихся у раскладушек людей, заглядывая всем в лица, словно ища чего-то. Другие солдаты, вооруженные автоматами, шли следом.

Джошуа извинился, подал знак другим людям из руководящего комитета, и направился сквозь толпу к солдатам.

— Капитан, — сказал один из солдат.

Командир повернулся и поднял пистолет, — Сядьте, сэр, — скомандовал он.

Солдаты стояли у него за спиной, держа помещение под прицелом.

— Но мы…

Капитан снял пистолет с предохранителя и дослал патрон в патронник. — Немедленно сядьте, — добавил он.

Побледнев, Джошуа резко сел на пол рядом с другими мужчинами.

Солдаты продолжали двигаться сквозь толпу. Впереди шел капитан, заглядывая каждому в лицо, прежде чем идти дальше. Все молча смотрели на солдат, только несколько детей тихо плакали на руках у матерей.

Наконец, капитан указал на какого-то мужчину и сказал, — Один есть.

Один из солдат подошел и, схватив того за руку, потянул вверх.

— Куда вы забираете этого бедолагу, — спросила какая-то женщина.

— Он инфицирован, мэм, — сказал капитан. — Давай, Паркер, поднимай его.

Люди, сидящие рядом с мужчиной, с криками отшатнулись от него. Он слабо сопротивлялся солдатам. Он явно был болен. Его красное от жара лицо блестело от пота. В конце концов, один из солдат ударил мужчину прикладом в голову, и тот со стоном обмяк.

Они потащили его к выходу из гаража.

— Подождите, — сказала Энн, — Офицер, подождите! Что вы собираетесь с ним делать?