Она проигнорировала его, прицепив свой бейдж к ремню. Рэй покосился на него и добавил, — Так, кем вы там были, девушка-метр с кепкой?

Один из копов подошел к камере и, навалившись на решетку, уставился на Уэнди с улыбкой.

— Эй, я с тобой разговариваю, — сказал Рэй, сминая в руке банку из-под содовой. Уэнди почувствовала, что в комнате повисло напряжение. Она будет глотать дерьмо этого сержанта, она здесь новичок, она ожидала, что здесь будет какая-то дедовщина. Но если хоть кто-то дотронется до нее, если в этой сраной дыре дойдет до этого, она переломает тому все кости.

Она вытащила свой ремень Бэтмена, одела его. От успокаивающей тяжести «Глока» по ее телу словно пробежал электрический разряд. Она чуть не улыбнулась. Вытащила из мешка свою дубинку и зацепила ее на место, тут же вспомнив последний раз, когда использовала ее в госпитале.

— Откуда у тебя все это снаряжение, Сэслав?

— Из управления полиции города Питтсбурга, — ответила она ему.

Он сердито уставился на нее, его лицо покраснело. — Это правда? Как именно ты его получила?

— Это стандартная выдача, Сержант. Я почти год проработала патрульной.

— Лучше скажи правду. Ты не лжешь мне?

Уэнди пристально посмотрела на него, ничего не говоря.

Он сделал шаг вперед, и она положила руку на рукоятку своей дубинки, уже спланировав, куда она ударит его и с какой силой.

— Господи Иисусе, — тихо, почти с благоговением сказал Рэй.

Другие копы собрались у него за спиной. — Питтсбург, — зашептались они меж собой, почти хором повторяя это слово. — Она коп. — Один из них протянул руку и легко дотронулся до ее плеча, отчего она вздрогнула. Другой протянул ей теплую банку пива и по-дружески подмигнул.

— Добро пожаловать, Офицер Сэслав, — сказал Рэй. В его больших глазах стояли слезы. — Да хранит вас Господь.

Открытый рынок был построен на месте старой барахолки Кэштауна, на окраине города, и служил жителям лагеря самым лучшим местом для гуляния. Располагающийся теперь посреди бескрайних трущоб лагерь был опоясан с запада елочными гирляндами и висящими на проводах между столбов, лампочками, а с востока — одним из грязных каналов Фемавилля. Когда-то эти каналы были частью оборонительной системы укрепленных кольями траншей, вырытых вокруг старого города первыми поселенцами для сдерживания Инфицированных. Потом они стали медленно зарастать, колья пустили на дрова, а сами ямы заполнились дождевой водой. Деревянные доски служили мостами над вонючими каналами, которые сейчас были заполнены сточными водами и мусором, и в которых встречались даже трупы. Некоторые мосты постоянно горели, днем и ночью. Вдоль каналов были установлены работающие на солнечных батареях ландшафтные фонари, чтобы не дать ночным путешественникам свалиться вниз. Каналы были очень опасны. Если само падение в токсичную грязь не убьет вас, то кишащая там зараза доконает наверняка.

Тодд осторожно бродил среди людских толп, разглядывая разложенные на столешницах изделия, как моряк, пробующий ногой прочность палубы. Он не привык к большому скоплению людей. Особенно к такому, где почти все носили оружие — пистолеты, топоры, молотки или бейсбольные биты. Люди здесь были злые, отчаянные и пахли страхом. Он чувствовал себя среди них уязвимым и каким-то потерянным. Странное чувство, когда все друг друга знают, и понимают, что ты для них чужой. Он будто снова вернулся в школу.

— Брось, старина Тодд, — сказал он сам себе. Тут всем на тебя наплевать. У всех свои проблемы.

Одни продавцы рядом с ним громко рекламировали свой товар, другие же торговались с покупателями или отгоняли детей и нищих. Здесь торговали аккумуляторами, свечами, спичками, презервативами, сигаретами, лосьоном для рук, ножами, швейными нитками, специями, дровами и коробками с бесполезной электроникой. Сырьевые товары, раритеты, и много всякого хлама. Цены зависели от желания продавцов — доллары, золото, услуги в натуральной форме, бартер — и рынок, явно, процветал. Капитализм, как земля, пребывает вовеки. Самой популярной формой обмена являлся, похоже, бартер. Один торговец продавал игральные карты, настольные игры и игральные кости, но в обмен за свой товар принимал только сигареты.

Рядом стояла очередь в биотуалеты. Люди разразились спонтанными аплодисментами, когда по дороге проехал грузовик с аварийным генератором в кузове. Электричество означало прогресс. Двое людей в оранжевых комбинезонах вытащили из одного из биотуалетов нижнюю секцию, в которой размещался резервуар с нечистотами, загрузили ее на тележку, и откатили к фургону, запряженному лошадью.

Тодд понял, что больше всего люди нуждаются в электричестве. А еще в водопроводе. В трущобах, где он жил, он видел, что люди везде пользовались автомобильными аккумуляторами, иногда соединенными в батарею, чтобы с помощью адаптеров обеспечивать питанием устройства постоянного и переменного тока. Один предприимчивый механик соединил проводом две свои машины и зарабатывал тем, что заряжал подсевшие аккумуляторы. Воду же можно было получить, отстояв огромную очередь к городской цистерне с водой.

Тодд прогуливался между палатками, отмечая для себя, что народ покупает и продает. Водоочистители, детские принадлежности, витамины, тампоны, пропан, бельевые прищепки, туалетная бумага, садовые семена, оружие и боеприпасы. Сахар, порно журналы, шоколад, клейкая лента, спрей от насекомых, соевый соус, велосипеды, ножницы, кофе и чай, свечи, джинсы, спички, бритвенные наборы, конфеты, сигареты, жевательный табак, консервные ножи, стиральный порошок. Маленькие частички комфорта и цивилизации. Кусочки погибшей Америки, в большинстве своем ненужный хлам. Товары из других, более не существующих стран. Предметы потребления, ставшие пережитками прошлой эпохи.

В магазине стоянки для грузовиков Тодд набрал много устройств, работавших на постоянном токе, которые могли бы облегчить жизнь, по крайней мере, некоторым из этих людей. Хотя они были тяжелые и хрупкие. Он хотел обменять их на что-нибудь другое. Он заметил, что наиболее успешные торговцы специализируются на каком-то конкретном, необходимом всем товаре. Это должно быть что-то небольшое и легкое, чтобы не усложнять его переноску. Подошли бы, например, сигареты, но тогда ему пришлось постоянно стеречь их от воришек. Сахар и кофе тоже подошли бы, но продавцы расфасовывают их в полиэтиленовые пакетики, во избежание порчи от воды или засорения. Популярным товаром сейчас должны быть садовые семена, но он ничего не понимал в садоводстве.

С другой стороны, что-то типа свечей подошло бы идеально.

— А ты кто такой будешь?

Он повернулся и удивленно заморгал, поняв, что с ним разговаривает девушка. Время словно замедлилось, когда их глаза встретились. Сердце у Тодда учащенно забилось. Это было изящное существо, с белой, как лист бумаги кожей, и копной длинных, вьющихся, огненно-рыжих волос, львиной гривой обрамляющих ее голову. На вид ей было лет пятнадцать или шестнадцать, то есть как ему. У нее был озорной ротик, нос кнопкой, и голубые глаза с искринкой, сквозившие женским безрассудством.

— Я Тодд, — вдруг сказал он.

— Я Эрин, — сказала она. — Я спросила, что ты здесь делаешь.

— Собираюсь стать продавцом, — ответил он ей. — Хочу торговать кое-чем.

— Правда? Тогда ты обязательно должен меня нанять.

Тодд рассмеялся. — Почему это я должен?

— Ты новенький. А я могу показать тебе, что здесь к чему, чтобы тебя не надули.

Он перестал смеяться. — А откуда ты знаешь, что я новенький?

Она окинула его снисходительным взглядом. — А про банды ты знаешь? Они будут собирать с тебя дань.

— Сколько я должен им отдавать?

— Нисколько, балбес, — сказала она. — Это просто развод. Если продавцы платили бы каждой банде, то рынка бы не было. Они тебе ничего не сделают. Продавцы присматривают друг за другом, и все здесь вооружены до зубов. Ты не рад, что я тебе это рассказала?

— Да, рад, — согласился он.