— Этого я не говорила.

— Эйлин, я не позволю вычеркнуть себя из его жизни.

Эйлин наклонилась и, открыв нижний ящик стола, вытащила оттуда объемную темно-коричневую кожаную сумочку и занялась поиском ключей.

— Мы же клятвенно обещали друг другу не обременять партнера обязательствами. Ты помнишь? — говорила она, продолжая рыться в сумочке. — И каждый из нас имел право единолично положить конец этим отношениям.

— Но это касалось прошлого, — строго сказал Рик, — а теперь мы имеем дело с настоящим. А в настоящем существуем уже не только мы. Обязательства между нами в основном связаны с жизнью будущего ребенка.

Нащупав пальцами ключи от машины и зажав их в ладони, Эйлин медленно вынимала руку из сумочки. Она посмотрела ему в лицо, и во взгляде ее было что-то чужое и ожесточенное, с чем ему совершенно не хотелось сталкиваться. Но как же не ожесточиться, если опять отказываются именно от тебя самой? Рик собирается на ней жениться не потому, что он безумно ее любит. И даже не потому, что она нравится ему как партнерша в постели. Совсем нет. Она интересует его только как особь, вынашивающая его ребенка. Это до боли обидное признание жалило сильнее, чем змея, но оно же раскрывало ей глаза на правду жизни.

— Ты как всегда прав. Но даже появление на свет ребенка не достаточное основание для нашей свадьбы.

Рик пригладил рукой волосы и сделал несколько шагов по комнате, словно не мог больше стоять на месте.

— Смешно, но, наверное, такого же мнения придерживались и мои родители.

Эйлин сжалась, уловив отголоски застаревшей боли.

— Рик…

— Мои родители даже не потрудились расписаться. Их, впрочем, не заботило и мое воспитание. — Мышцы лица напряглись, но он продолжал говорить. Эйлин не могла не чувствовать, как он все больше отдаляется от нее. — Они просто сбыли меня с рук, переложив заботы о моем воспитании на бабушкины плечи, а сами разошлись по разным дорогам.

— Рик, мне очень жаль.

Он посмотрел ей в глаза.

— Мне не нужна твоя жалость. Спасибо. Единственное, чего я хочу, это стать отцом своему ребенку.

Эйлин положила руку ему на предплечье, словно утешая стоящего перед ней сейчас сильного мужчину, в котором вдруг проснулся обездоленный родительской лаской мальчик.

— Ты обязательно станешь отцом. Но просто не будешь женат на его матери.

Спустя несколько часов Эйлин сидела у себя дома на диване, сжавшись калачиком. В который раз она пыталась проанализировать и понять все, что произошло. Две прошедшие недели подарили ей возможность вновь встретиться с Риком, найти любовника, о котором она могла только мечтать, и успешно от него забеременеть. Это было неплохим результатом.

Запуская ложку в огромную порцию шоколадного мороженого, она смаковала его насыщенный приятный вкус. Теперь ей предстоит пройти период в сто восемьдесят семь дней — и это совсем не похоже на спринтерский забег с победным разрыванием ленточки на финише.

Вспомнилось выражение лица Рика, когда она выходила из офиса, оставляя его одного. Эйлин взглянула на него в последний, прощальный раз и увидела такое одиночество и смирение, что чуть не кинулась обратно. Но сдержалась.

Слишком свежо было в памяти что-то более важное.

Она ему не нужна.

Он мечтает только о ребенке.

Если бы он сделал предложение по-другому. Если бы он только сказал, что их отношения значат для него нечто большее, чем банальная физическая близость. Если бы…

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Она заерзала на диване и посмотрела на дверь. Рик? В животе что-то нервно забилось, ощущения были противоречивыми. С одной стороны, она обрадовалась, а с другой, была крайне возмущена его вероломством и настойчивостью. Ей не хотелось продолжать упорствовать и все время твердить о невозможности заключения между ними брака, но у нее язык не поворачивался, чтобы дать согласие мужчине, который, в сущности, ею пренебрегал. Стук повторился, и уже более энергично. Эйлин решила не обращать на него никакого внимания.

— Эйлин Онора Райан! — прозвучал громко и ясно бабушкин голос. — Немедленно открывай дверь.

Поставив мороженое на столик и соскочив с дивана, она подбежала к двери и быстрым поворотом замка открыла ее настежь.

— Бабуль, что случилось?

Лицо Мэгги Райан пылало, глаза горели огнем. Она быстро прошла в дом, наградив Эйлин взглядом, которого та не помнила со времен отрочества, когда за два-три года до окончания школы украсила дом своей учительницы по истории гирляндами из туалетной бумаги.

— Бабуль?

Эйлин не отрывала от пожилой женщины глаз, пока та не прошла в гостиную, не повернулась и не посмотрела на нее.

— Что ты конкретно имеешь в виду, когда говоришь, что не выйдешь замуж за Рика Хокинса?

Эйлин закрыла входную дверь, с трудом сдерживаясь, чтобы не разнести ее в щепки. Трепач! Мерзавец, взявший на вооружение подленькие методы борьбы.

— Он тебе все рассказал.

Бабуля недовольно пыхтела, подбоченясь и постукивая одной ногой о разостланный на полу плетеный ковер.

— Он поступил в высшей степени благородно. Он поставил в известность твою семью, объяснил ситуацию и выразил готовность жениться на тебе.

— Из-за ребенка.

— Совершенно верно.

— Ни за что. — Эйлин не собиралась сдаваться. — Я не хочу идти под венец с человеком, который меня не любит. Его волнует только ребенок. Ко мне это не имеет никакого отношения. — Она поправила убранные в хвост волосы, потуже затянув ленточку. Потом мельком взглянула на бабушку и сразу же потупила глаза. — Это двойник Роберта, бабуль. С той только разницей, что Роберт хотел, чтобы я его содержала, а Рик хочет ребенка.

Взгляд Мэгги Райан оттаивал, в глазах исчезала колкость.

— Я, кажется, поняла.

Эйлин посмотрела на бабулю с явным подозрением. Быстрые перемены в ее поведении и резкие перепады настроения говорили только о том, она придумала более хитрый тактический прием, а общая стратегия нападения не менялась.

— Итак, если бы ты его не любила, то вышла бы за него замуж. — Бабуля слегка пожала плечами. — Он богатый, красивый, добрый мужчина, с которым вас, очевидно, связывала… взаимная симпатия. И если бы ты не испытывала к нему более сильных чувств, то приняла бы его предложение. Но ты его любишь и не хочешь, чтобы тебе причиняли боль отсутствием взаимности.

Бабуля немного покачнулась, словно только что нанесла меткий сокрушительный удар. Любовь? За последние дни это слово употреблялось впервые, никто ничего не говорил о любви.

— Это смешно. — Эйлин подошла к дивану, села и потянулась к оставленному на столике мороженому. Любовь? Рик нравился ей, сильно нравился. Он был умен. И добр, конечно. И… Хватит! — приказала она себе остановиться. Нельзя любить человека безответно. Это уже случилось в ее жизни. — Я не люблю его и не собираюсь выходить за него замуж только потому, что он и ты считаете это отличным вариантом.

— Я не готовила тебя к роли матери-одиночки, Эйлин. — Это были простые, доходчивые слова, сказанные нежно и с оттенком некоторого разочарования. — Твой ребенок заслуживает лучшей участи.

— У моего ребенка буду я, а еще ты и Бриди.

— А отец? Как же отец ребенка?

Отец? Если Эйлин еще хоть раз его увидит, он жестоко поплатится за утечку информации.

Подходя к двери, Рик безошибочно определил, что за ней скрывается Эйлин. После окончания рабочего дня он отправился к Мэгги, полностью отдавая себе отчет в последствиях этого поступка. Он наживал себе врага в лице Эйлин, в любую минуту готовой к схватке. Но даже подготовившись, Рик был сражен наповал опасным блеском ее глаз, метнувшим яростные стрелы в его сторону по дороге в гостиную. Она остановилась в центре комнаты.

— Это низкий поступок, Хокинс, — сказала Эйлин и резко повернулась, взмахнув убранными в хвост волосами. — Идти к бабушке было просто подло.

— Я знаю. — Он засунул руки в карманы брюк во избежание соблазна коснуться ее или обнять. — Отчаяние, безысходность…