Именно поэтому Мак ее и поцеловал – в знак перемирия. Только поэтому. Правда, не совсем ясно, почему этот поцелуй теперь ей снится. Но Мия не собиралась задаваться подобными вопросами и доискиваться до сути.

Их поцелуй был знаком перемирия. Символом их дружбы. Ни больше, ни меньше.

– Если ты так утверждаешь… – сказал мистер Вагнер с нотками недоверия в голосе. Но он не стал настаивать, а вместо этого воркующим тоном заговорил с Кэти: – О, какая она красавица! Как, ты сказала, ее зовут?

– Кэти. Кэти О'Киф.

Мия прижала к себе малышку. Неужели Мак собирается от нее отказаться? Если бы Кэти была ее ребенком, Мия никогда бы с ней не рассталась.

– Кэти-кексик, – нежно проворковал мистер Вагнер, – хочешь пойти в гости к дедушке Вагнеру?

Он протянул руки, и Мия отдала ему ребенка.

– Будьте осторожны, – предупредила она, – Она извивается. К тому же умеет ползать и скоро научится сидеть. Хотя лучше всего у нее получаются падения.

– Не беспокойся, у меня большой опыт, – сказал он.

Лиланд Вагнер говорил правду. Достаточно было взглянуть, как он удерживает малышку на бедре, а свободной рукой ласково похлопывает ее по спинке.

– Она может извиваться, сколько пожелает. Я ее не уроню.

– Хорошо, – сказала Мия. Но продолжала наблюдать за ним – зорко, как ястреб.

– Может быть, показать ей офис и познакомить со всеми остальными?

– Право же, ей хорошо и у меня. Я не хочу причинять вам неудобства. С вашей стороны очень мило уже то, что вы разрешили оставить ее здесь.

– Дело не в этом, ты просто боишься, что я могу ее уронить. Боишься потерять ее из виду. Не беспокойся, я не обижусь. Все мои дочки вели себя точно так же, когда у них родились дети. Слишком их защищали. Они забыли, что я когда-то воспитывал их самих. Но не стоит тревожиться. Обещаю, я скоро принесу ее обратно, целую и невредимую.

На это Мия ничего не могла ответить. Она улыбнулась и кивнула, но, когда он стал подниматься по лестнице с малышкой на руках, проводила его беспокойным взглядом.

Это же смешно! Мистер Вагнер умел обращаться с детьми гораздо лучше, чем она.

Странно, еще утром Мия чувствовала себя отлично, а сейчас у нее в желудке появилось какое-то неприятное ощущение. Должно быть, она беспокоится из-за малышки. В конце концов, больше беспокоиться не о чем.

Перед ее мысленным взором появился образ Мака, но Мия решительно выбросила его из головы.

Мистер Вагнер ошибся. У нее нет никаких чувств к Маку. Их связывают только общие цели, потому что они оба любят малышку. Вот и все. Не больше и не меньше.

Но Мия все равно не могла отделаться от мысли, что обманывает саму себя.

Маку пришлось сделать над собой усилие, чтобы уделить внимание слушанию дела. Мыслями он постоянно возвращался к Мии и малышке. Во время обоих перерывов он звонил, чтобы проверить, как у них дела.

Кэти была предлогом. На самом деле Маку просто хотелось поговорить с Мией. Весь вчерашний день ему хотелось ей позвонить, но тогда у него не было предлога.

Мак и сам не понимал, почему ему вдруг понадобилось поговорить с Мией, оказаться рядом с ней. Он знал только, что без нее его дом казался пустым. К его немалой гордости, Мак прекрасно сумел позаботиться о Кэти. Если на то пошло, малышка доставила ему огромное удовольствие. Ее смех и воркованье разносились по всему дому.

Даже когда Кэти спала, Мак по монитору слышал ее тихое дыхание. Благодаря ей дом наконец-то приобрел жилой вид.

Мак купил дом в Гленвуде пять лет назад. Он оказался уютным жилым помещением, а теперь внезапно перестал быть просто помещением. Как будто с появлением ребенка дом каким-то образом ожил.

И дело было не только в Кэти.

Мия пробыла в его доме недолго, но в нем осталось некое воспоминание о ней. Она словно согрела дом, он стал другим. И уже в воскресенье Мак почувствовал, как ему ее не хватает.

В половине пятого он наконец вышел из здания суда. Было довольно холодно. Мак быстро прошел несколько кварталов и вернулся в фирму. Вернулся к Мии и Кэти. У него на сердце было невероятно легко.

– Эй! Как там мои девочки? – спросил он, входя в офис.

– Ш-ш, – зашипела Мия, кивая в сторону изящного старинного стола, который Сара Донован когда-то поставила в офис, меняя обстановку. Позади стола спала Кэти. – Она заснула около часа назад. Очень устала. Все из-за мистера Вагнера. Он почти целый день всем ее показывал, заходил в каждый кабинет.

Мак засмеялся.

– Значит, у нее все в порядке?

– Я же сказала это оба раза, когда ты звонил. Кэти была великолепна. На редкость спокойный ребенок. Когда приходили клиенты, она помогала мне их приветствовать. Все в нее влюблялись.

В малышку влюбились не только клиенты. Мия отдала свое сердце Кэти О'Киф. Она ничего об этом не сказала, но Мак же не слепой, он видел выражение ее глаз. Мия безумно влюбилась в малышку. Каждый раз, когда она произносила имя Кэти, ее голос становился ласковым.

На миг у Мака появилось желание услышать, как она столь же ласково называет по имени его самого. Ведь обычно она произносила его имя с подчеркнутым раздражением.

– Все же, – сказал он, – я тебе очень благодарен. И хотел бы в ответ сделать что-то приятное.

– Каким образом? – спросила Мия.

– Пообедай с Кэти и со мной. Вчера вечером она по тебе скучала.

– Ларри, я не знаю… – неуверенно ответила она.

Имя Кэти она произносила ласковее, но все же его имя прозвучало не столь резко, как обычно. В ее голосе чувствовалась явная растерянность.

Это было хорошо, потому что и сам Мак чертовски растерялся. Разрываясь между работой и Кэти, он не оставил себе времени хорошенько подумать над тем, что его беспокоит. Он только знал, что хочет провести этот вечер с Мией. И не просто хочет, а сгорает от желания. Ему было необходимо ее общество.

Мак не собирался ни анализировать свое желание, ни определять его силу. Он просто его чувствовал. И решил с ним смириться.

Мия по-прежнему молчала.

– У тебя назначено свидание? – спросил Мак.

Внутри у него все сжалось. Незнакомое ощущение.

– Нет.

Мак резко выдохнул. Он только сейчас заметил, что затаил дыхание в ожидании ответа Мии.

Он улыбнулся и спросил:

– Значит, собираешься на какую-то встречу? Обед с юнцом из Голливуда…

Она ухмыльнулась. Потом сказала:

– Нет. На этой неделе никаких юнцов из Голливуда. Но, по-моему, один из них вот-вот позвонит.

Мак рассмеялся.

– Значит, тебе нравятся юнцы?

– Честно говоря, мне нравятся настоящие мужчины, а не мальчики… юнцы или что-то в этом роде.

Мак ухмыльнулся.

– По-моему, я не похож на мальчика, и ты явно меня не боишься. Другие, может быть, и боятся, но только не ты. И я знаю, что ты обожаешь Кэти. Так почему бы тебе не согласиться на бесплатный обед? Пицца и так далее.

С лица Мии исчезла улыбка.

– Поцелуй, – тихо сказала она.

– Какой поцелуй? – спросил Мак, притворяясь, будто не понимает, о чем она говорит.

Сказать по правде, после расставания с Мией он думал только об их поцелуе. Почему он поцеловал Мию Галлагер?

Она ему не нравилась. Постоянно ему досаждала. Сегодня вечером он пригласил ее на обед, должно быть, только потому, что был очень ей признателен за помощь с Кэти. Она помогла ему в выходные, помогла и сегодня. Поэтому он и думал о ней все время.

Да, должно быть, именно поэтому!

– Благодарность, – сказал он. – Небольшой поцелуй в знак обычной благодарности. Не больше и не меньше.

– Значит, так ты благодаришь за помощь каждую женщину? Засовываешь ей в горло свой язык? – спросила она.

Он тут же припомнил прежнюю Мию. Та никогда не боялась вызвать его на ковер и разговаривала именно таким тоном.

– Я же просто тебя чмокнул. Послушай, Мия, это был всего лишь легкий поцелуй. Если я тебя когда-нибудь поцелую по-настоящему, ты это поймешь.

– Поцелую? – спросил Донован, появляясь в дверях.