Пока они неслись по Мургейт, Пол снова подумал о Гордоне. Мысли его путались из-за выпитого шампанского, он задыхался, но все же сумел спросить Гэри, в чем обвинялся Гордон.

— Кто-то кокнул его жену, — отдуваясь, ответил Гэри, когда они мчались вниз по ступеням, спускаясь в подземку. — Кто-то убил его жену, а кончилось тем, что обвинили его.

— В самом деле? Ничего себе. Убийство… — пробормотал Пол удивленно.

Они стояли на эскалаторе, опускаясь в «чрево Земли». От платформ поднимался теплый и влажный воздух, принося с собой запахи, оставшиеся после часа «пик».

— Неудивительно, что он тебе так благодарен! — заметил Пол, когда они сошли с эскалатора и стали болтаться между двумя платформами, поджидая, какой поезд — восточный или западный — появится первым.

— Да уж, — захохотал Гэри, — особенно если учесть, что в ту ночь меня и близко не было рядом с этим придурком.

Глухой шум возвестил, что сейчас появится нужный Робертсу поезд.

— Но ты же сказал, что ты дал показания, будто находился с Гордоном! Что ты обеспечил ему алиби! — прокричал Пол сквозь грохот подъезжающего состава.

— Ну да, — хмыкнул Гэри, подталкивая Пола к открывшимся дверям вагона. — А иначе с чего бы он был мне так благодарен за мою долбаную услугу?! Пока, приятель!

Пол плюхнулся на сиденье и смотрел, как Гэри в небрежно наброшенном на плечи пиджаке переходит на противоположную платформу. У Пола не оставалось времени поразмыслить по поводу «услуги» Гэри, поскольку сейчас он сосредоточенно думал, как оправдаться перед Шарлоттой. Он уже опоздал, к тому же его мочевой пузырь готов был лопнуть. Пока поезд мчался к Тоттенем-Корт-роуд, Пол прикидывал, быстрее ли он доберется до бара, где назначено свидание, если сперва облегчится. Или попытаться сократить время опоздания и, забыв про мочевой пузырь, начать метаться по Сохо, разыскивая бар, в котором он раньше никогда не бывал.

Пол вскочил, как только поезд вполз на станцию Тоттенем-Корт-роуд. Тяжесть в мочевом пузыре стала просто непереносимой, так что все расчеты потеряли смысл. В первую очередь — облегчиться. Сойдя с эскалатора, Робертс, спотыкаясь, бродил по круглому вестибюлю в поисках вожделенного указателя с изображением мужской фигуры, но все, что он нашел, это ряды пустых киосков «Информация для пассажиров» и кучи мусора.

Чуть не плача, он прекратил поиски и стал подниматься по лестнице к Оксфорд-стрит, двигаясь при этом таким образом, чтобы не лопнул мочевой пузырь. Выбравшись наверх, он начал озираться, словно несчастный инопланетянин, прилетевший с более цивилизованной планеты. Он не знал этой части города и заблудился бы тут даже будучи трезвым. Он увидел унылую картину. Туристы тупо, как коровы, жевали гамбургеры из «Макдоналдса», бросая упаковки прямо на тротуар. Костлявые женщины с коричневыми от загара, морщинистыми грудями сидели на порогах домов. Угрожающего вида парни, покрытые татуировками, с выбритыми головами, бродили в поисках приключений.

«Не смотри им в глаза», — твердил себе Пол, продираясь сквозь толпу. Ему показалось, что прошла вечность, пока он блуждал по Сохо, выясняя, как попасть на Дин-стрит. Когда он наконец ввалился в бар, то едва обратил внимание на холодный прием, оказанный Шарлоттой, — так отчаянно ему хотелось облегчиться. Он выпалил извинения и помчался в туалет.

Вернувшись и усевшись рядом с Шарлоттой, он успокоился. Он снова мог передвигаться, не опасаясь, что его мочевой пузырь лопнет. Шарлотта налила в его бокал белое вино. Похоже, она не поняла, что он слегка пьян. Пол пригляделся к ней, и она показалась ему еще более красивой, загорелой и полной достоинства.

— Как прошел день? — спросила Шарлотта с натянутой улыбкой, которой прежде Пол не замечал.

Он состроил гримасу, изображая полное изнеможение, а потом довольно напыщенным тоном сообщил, что ему удалось поднять курс акций «Мартиндейл». И добавил с почтением в голосе, что скоро будет работать на Джеймса Мэлпаса. Ему было приятно, что Шарлотта захотела узнать о перспективах его работы в департаменте финансирования промышленных корпораций. Он надеялся, что журналистка, пишущая на темы бизнеса, по достоинству оценит, как толково он сумел убедить клиентов вложить деньги в акции «Мартиндейл».

— Да, сегодня я получила твой отчет. Ты очень красочно расписал «Мартиндейл», но я думаю, что это вшивая компания. Разве у них нет финансовых проблем? Или ты не знаешь, какие у нее долги? — поинтересовалась Шарлотта.

— Они там действительно много чего наворотили, — сказал Пол беспечно. — Но это не наша забота. Мы должны поднять курс. Это наша обязанность по отношению к клиенту, — добавил он небрежным тоном знатока. — Как бы то ни было, разве ты против, чтобы стоимость акций, принадлежащих людям, выросла? Знаешь, что произошло после твоей передачи, посвященной компании Дэвида Стоуна?

Шарлотта кивнула, хотя не считала, что телеочерк можно сравнивать с аналитическим отчетом, искажающим истину с целью взвинтить цены на акции. Она пыталась дать объективную картину состояния компании Дэвида Стоуна. На миг она ощутила укол разочарования. Он даже не позвонил ей, чтобы сказать: «Здорово сделано!» или «Спасибо!», или хотя бы «Почему вы не упомянули о том-то и о том-то?». Ее размышления были прерваны новым откровением Пола:

— Я считаю, что компания Стоуна — идеальный вариант для захвата, — произнес он наставительно. — Можно было бы провернуть блестящее дело, разделив производство и превратив каждое направление в прибыльное предприятие. Удивительно, что никто до сих пор не скупил все акции, пока они котируются так низко. Я собираюсь подготовить для Джеймса специальную записку с предложением на этот счет.

— Ну и как, по-твоему, отреагирует Дэвид Стоун? — поинтересовалась Шарлотта.

— Это его проблема, не так ли? — Робертс пожал плечами. — Закон джунглей и прочее… — Он погладил ее по руке и почувствовал, что та сжалась в кулак.

— A-а, закон джунглей! Я так и знала, что ты приплетешь какую-нибудь подходящую теорию, — произнесла Шарлотта таким тоном, каким китайский чиновник цитирует изречения Великого Кормчего. Но, взглянув на удивленное лицо Робертса, она поняла, что ее сарказм до него не дошел. — Старый добрый грабеж? — уточнила она и убрала руку.

Сквозь туман самодовольства Робертс уловил неодобрение в ее голосе.

— Так устроен мир, — сказал он мягко. — Засохшие деревья надо вырубать. Слабые уступают сильным. Это здоровый процесс.

— Значит, «Стоун и сын» — засохшее дерево, так, по-твоему? Знаешь, это довольно странно, если учесть, что, когда ты писал об этой компании, кажется, она произвела на тебя хорошее впечатление.

Пол опять пожал плечами и допил вино. Он снова почувствовал неприятную тяжесть в мочевом пузыре и испугался, что придется еще раз бежать в туалет. Он недоумевал, почему Шарлотта столь внимательно, оценивающе на него смотрит, и ломал голову, отчего у нее так быстро испортилось настроение. Он начал подниматься, когда Шарлотта взяла со стола свою сумочку и крепко зажала ее под мышкой, словно сержант — свою дубинку. Она встала гораздо быстрее и, нахмурившись, наблюдала, как он хватается за спинку стула, чтобы удержать равновесие. Ему вновь приспичило, но, заметив, что Шарлотта сурово поджала губы, и прочитав в ее взгляде враждебность, он остановился.

— В чем дело? Неприятности на работе или что-то другое? — спросил он, надеясь, что ответ не займет у нее слишком много времени.

— Мне кажется, мы теряем время. Пол! Я ухожу.

— Подожди! — Он показал на стойку бара. — Я вернусь через секунду.

Шарлотта вздохнула и раздраженно затрясла головой.

— Ты не понимаешь! Я не вижу смысла продолжать этот вечер. Я просто потрясена!

Мочевой пузырь у Пола начал сокращаться, а мокрый лоб защипало от выступившей испарины. Шарлотта говорила очень зло. Вероятно, она все-таки догадалась, что он пьян, хотя до сих пор ему вполне удавалось держаться. Он поднял вверх указательный палец и попросил подождать минутку.