Чарльз помедлил, пытаясь поймать взгляд председателя, но тот продолжал разливать херес. Рейвенскрофт спросил себя, понял ли председатель то, что Чарльз сказал. Брук фыркнул и протянул ему рюмку.

— Знаешь, Чарльз, не стоит тебе совать нос в департамент Мэлпаса, — произнес он устало. — Смею заметить, что «Мартиндейл» в самом деле сомнительная компания, которой управляет этот маленький хам. Но пока отчет не опубликован, у нас нет оснований устраивать разнос департаменту Джеймса. — Он тяжело опустился в кресло, словно процесс наполнения рюмок лишил его последних сил. — Мэлпас, благодаря результатам, которых он добивается из года в год, вносит значительный вклад, чтобы наш банк мог держаться на плаву. Поэтому ему надо дать время разобраться в ситуации с «Мартиндейл».

— Ничего хорошего ждать не приходится! — Голос Рейвенскрофта прозвучал необыкновенно резко. — Более того, эти фокусы могут дорого обойтись нам, не говоря уже о наших несчастных клиентах.

Уставившись на ковер, Брук пытался переварить неприятное сообщение. Директор департамента международных операций довершил картину, окончательно испортив ему настроение:

— Говорят, будто он использует средства с тех его проклятых закодированных счетов, чтобы взвинчивать курс. О, я знаю, это всего лишь сплетни, и у нас нет возможности выяснить, что Джеймс затевает на самом деле, поскольку в его департамент попасть так же трудно, как медведю в задницу. Но предположим, что он действительноскупил акции «Мартиндейл». Что произойдет, когда он сбросит эти акции на рынок? Он понесет дьявольски крупные потери — вот что произойдет; поэтому возможно уменьшение прибыли в текущем году. Я тебя уверяю, — произнес Чарльз со злостью, — Джеймсу придется совершить нечто выдающееся, чтобы выбраться из такойямы.

Рейвенскрофт стоял возле окна и смотрел, как председатель устало трет глаза. Что касается сэра Энтони, то он думал, что ни на день не задержится с уходом в отставку в конце лета. Он решил распрощаться со всеми после заключения сделки с «Эмпайр Нэшнл». Это будет его лебединая песнь. У него не было больше ни малейшего желания ввязываться в склоки между различными подразделениями банка. Все это он оставит своему преемнику — Чарльзу Рейвенскрофту. Он не мог представить, чтобы какие-то препятствия помешали Чарльзу благополучно занять его место. По крайней мере, это было хоть каким-то утешением.

Рядом с именем «Энтони Брук» Мэлпас написал инициалы «Ч. Р.». Такие же инициалы он поставил возле имени «Чарльз Рейвенскрофт». Добравшись до фамилии главы департамента финансирования промышленных корпораций, он вписал собственные инициалы и пришел к выводу, что если бы выборы состоялись завтра, борьба была бы упорной: пост председателя достался бы Рейвенскрофту, но для этого ему едва хватило бы голосов.

Стюардесса предложила Мэлпасу бокал шампанского, но тот отказался. Его мысли были в будущем: он размышлял над тем, какие услуги должен оказать своему банку, чтобы заручиться поддержкой членов правления.

Пол Робертс тихо сидел рядом, изучая годовой отчет корпорации «Глобал Текнолоджис». Он расстроился, увидев, что босс отказался от шампанского, но последовал его примеру. До полета он предвкушал, как вовсю будет пользоваться дополнительными льготами, которые предоставляются пассажирам, путешествующим по высшему разряду. Наконец-то он стал одним из правителей страны, где расходы оплачиваются за счет фирмы. Затем он понял, что босс с головой погрузился в работу, и Робертс осознал, что также обязан сосредоточиться на цели их поездки.

Как бывало с большинством проектов Мэлпаса, путешествие в Америку окружала тайна. Только когда они встретились в аэропорту, Мэлпас вручил Полу досье на «Глобал Текнолоджис» и признался, что они попытаются заполучить в клиенты этот гигантский американский концерн. Обомлевшему Полу было приказано изучить информацию о «ГТ» и быть готовым к тому, чтобы разработать предложения по поводу прорыва «Глобал Текнолоджис» на британский и европейский рынки вооружений путем приобретения английской фирмы.

Пол недоумевал, зачем понадобилась такая секретность, однако приступил к работе, не задавая лишних вопросов. Настроение Мэлпаса портилось по мере того, как все явственнее становилась неудача попытки взвинтить курс акций «Мартиндейл». В этом не было ничего удивительного, и Пол вспомнил Шарлотту: она оказалась права насчет лени журналистов, когда рассказывала, что в Сити нет своих Вудуордов и Берстайнов.

Пол работал в кабинете, расположенном радом с кабинетом Мэлпаса. Как и было обещано, он стал помощником директора департамента финансирования промышленных корпораций. Жалованье его выросло вдвое, но вдвое длиннее стал и рабочий день — или ему так казалось. Теперь у него не было возможности увидеться с Шарлоттой, даже, как подумал Пол с грустью, если бы она захотела опять с ним встречаться. Он снова углубился в данные о корпорации «Глобал Текнолоджис».

Вернувшись в Лондон, в студию «Нэшнл ньюс нетуорк», Шарлотта уселась возле терминала, просматривая телетайпные сообщения в поисках каких-нибудь интересных новостей для вечернего выпуска. Однако ко времени ленча единственные привлекшие внимание истории пришли из Соединенных Штатов, где день только начался. Одно сообщение было передано из Вашингтона: в Конгрессе предстояли дебаты по поводу начатой президентом кампании против наркотиков. Правительство США объявило о своей готовности платить за уничтожение посевов наркотических растений, а также предоставить семена и рабочую силу для того, чтобы фермеры могли переключиться на выращивание товарных продовольственных культур. Предполагалось, что деньга на эти цели будут выделяться из бюджетных сумм, предназначенных на оказание помощи зарубежным странам, а это породило споры и разногласия, как и вся программа в целом. Журналист, передававший сообщение, предсказывал, что инициатива президента получит большинство голосов.

Следом шло сообщение из Нью-Йорка, из Организации Объединенных Наций. Информированные источники давали понять, что Англия присоединится к США и ряду других промышленно развитых стран, которые выступают против введения запрета на производство стиреновых мономеров — веществ, которые используются для изготовления упаковочных материалов из полистирола. Считается, что полистирол уничтожает озоновый слой.

Ни одно из этих сообщений не задержалось в голове Шарлотты дольше, чем на долю секунды; вслед за интервью со звездами футбола и заметками о том, что больше всего вредит здоровью, они отправились в воображаемую мусорную корзину. Стало очевидно, что в вечерней сводке новостей Эн-эн-эн на первом месте будет насилие в Южной Африке. Неважно, что репортажи об этом не отличались новизной и особой силой. Не имело значения и то, что где-нибудь на Тибете или в Восточном Тиморе каждый день нарушались права человека. Английские журналисты верят, что события в Южной Африке наглядно демонстрируют самые худшие черты всего человечества, и это надо донести до зрителей, даже если зрителям не очень-то интересно. Самое удобное в репортажах о событиях в Соуэто заключалось в том, что там хорошие парни от природы черные. Поэтому журналистам разобраться значительно легче, чем когда речь идет о гражданской войне в Боснии или африканском Сахеле.

Однообразие утренних новостей привело к тому, что Шарлотта позволила себе помечтать. А лучше бы держать такие мысли на коротком поводке, словно плохо выдрессированную собаку. Ее мысли сосредоточились на Робертсе и на том, что она вернулась к одиночеству, как и положено честолюбивой женщине, работающей в средствах массовой информации. «Хорошо, что я его бросила», — рассуждала Шарлотта. Но в метафорическом смысле бросить Пола оказалось не так просто.

Чтобы убедить себя в правильности своего поступка, она попыталась вообразить повседневную рутину. Субботние вечера с пивом перед экраном телевизора: она смотрит,как Пол смотриткакой-нибудь матч. Встречи в обшарпанных закусочных и пивнушках с его приятелями — славными ребятами, которые с увлечением будут обсуждать достоинства разных автомобилей. Пьяная болтовня до и во время ужинов в ресторанчике, где готовят карри. Потом — безрадостный секс. Неизбежные посиделки с его дорогой и любимой мамочкой: милые разговорчики двух женщин, которые вместе моют посуду. Она будет смотреть на Шарлотту влажными глазами и заглядывать ей в лицо, чтобы угадать ответ на свои намеки по части того, «не пора ли остепениться» и «не пора ли завести семью». Естественно, она никогда не произнесет прямо: «свадьба» и «дети». Шарлотта почему-то смутилась и поднялась с места, чтобы пойти за шоколадкой.