— У вас есть какие-нибудь догадки насчет того, где сейчас может находиться фон Хайссен?

— В Сан-Педро он вышел на пенсию, но, видимо, кто-то подсказал ему, что на его след в конце концов вышел Моссад, после чего ему пришлось спешно уехать — возможно, в Перу.

— Выходит, он исчез.

— Может быть. И тем не менее вам нужно будет сделать несколько осторожных — подчеркиваю, очень осторожных — запросов. В качестве прикрытия вы получите назначение в тот же приход в Сан-Педро на берегу озера Атитлан, где уже некоторое время нет постоянного священника. Вашей основной задачей по-прежнему является поиск Кодекса майя, и вы отправляетесь в Гватемалу завтра же. Все документы для вашего путешествия находятся у отца Кордоны. Если вам понадобится выйти на контакт, у папского нунция в Гватемала-сити имеются надежные каналы связи, но даже ему неизвестно о настоящей цели вашего возвращения. А тем временем эти фотографии пока полежат в моем сейфе, монсеньор. — Феличи помахал папкой перед Дженнингсом. — И я очень надеюсь, что вы не дадите мне повода пустить их в оборот.

Вена

Антонио Содано осторожно нащупывал подпружиненные штифты замка в квартире Алеты. Столкнувшись с той же проблемой, что и О’Коннор, он поменял отмычку на более тонкую и попробовал придавить их снова. Удерживая натяжение вторым крючком-зацепом, он наконец поднял последний штифт за линию разрыва и повернул цилиндр замка. Содано открыл дверь из массива кедра и прислушался. Слева был виден свет и слышался звук бегущей воды. Он тихо двинулся вперед и проскользнул из прихожей за угол. В ванной, расположенной в конце коридора, чистила зубы женщина. Та самая женщина, которая была изображена на полученной им фотографии. Высокая и хорошо сложенная, она сейчас стояла перед зеркалом и изучала свои зубы; под натянутой ночной рубашкой угадывался контур ее высокой груди. Он нащупал кляп у себя в кармане и снова отступил назад в прихожую.

Алета выключила свет в ванной и направилась к себе в спальню.

Содано прижался спиной к стене и ждал. Женщина прошла мимо, даже не взглянув в прихожую. Он сделал два быстрых шага, закрыл ей рот правой рукой, а левой — дернул за волосы назад.

Алета сдавленно вскрикнула, а Содано поморщился от резкой боли, когда она сильно укусила его за руку.

— Schlampe!Сука! — Он затолкал Алету в спальню и прижал ее к стене. Она почувствовала нож у своего горла, и глаза ее округлились от ужаса.

О’Коннор нашел тяжелые двойные двери во внутренний дворик и металлические двери у основания лестницы в квартиру Алеты приоткрытыми. Опасаясь худшего, он вынул свой «глок 21» и молча рванулся вверх, перескакивая через две ступеньки. Передняя дверь тоже была открыта. О’Коннор услышал доносившиеся изнутри голоса и замер.

— Теперь ты станешь посговорчивее, верно? — ухмыльнулся Содано, проводя рукой по внутренней части бедра Алеты.

Она плюнула ему в лицо.

— Ты, сучка, еще пожалеешь об этом. — Содано снова приставил нож к ее шее и стал гладить ее грудь.

О’Коннор тихо проскочил через прихожую и осторожно выглянул в проем двери, на миг встретившись с Алетой глазами. При виде его она судорожно вздохнула, но этого было достаточно. Содано среагировал моментально и, развернув Алету перед собой, плотно прижал нож к ее горлу.

— Брось пистолет, О’Коннор, или я прирежу ее. Ну!..

О’Коннор неохотно бросил «глок» на пол перед собой. То, что Содано назвал его по имени, являлось еще одним подтверждением того, что Алета была не единственной целью наемного убийцы.

— А теперь отошел назад.

Содано отодвинул Алету в сторону. Она споткнулась о коврик перед кроватью, и, пытаясь удержать ее, Содано на долю секунды отвлекся. О’Коннор правой ногой нанес боковой удар в грудь Содано, а затем сильно толкнул его левой ногой. Тот вскрикнул от боли и выпустил Алету. Нож вылетел и по широкой дуге свалился за шкаф. О’Коннор ударил Содано головой и покачнулся, когда крепкий маленький сицилиец поддел его ногой под правое колено. Сцепившись, они выкатились в гостиную, каждый старался ухватить противника за горло. Содано попал коленом в бедро О’Коннора, и они оба свалились на камин. О’Коннор сильно ударил локтем в горло Содано и, перевернувшись на спину, обхватил его правой рукой за шею. В классическом удушающем захвате, которому обучают в спецподразделениях, О’Коннор продел левую руку под плечо упирающегося Содано и придавил ею шею убийцы. Когда О’Коннор стал сжимать свои руки, глаза сицилийца наполнились смертельным страхом. О’Коннор стискивал горло противника до тех пор, пока кровь не отхлынула от его лица. Голова его беспомощно свесилась набок. Только убедившись, что противник мертв, О’Коннор сбросил его тело на пол и отдышался. Над ним стояла Алета, сжимая в руке нож Содано.

— Я на вашей стороне. Так что это можете опустить, — все еще задыхаясь, прохрипел О’Коннор.

— И не подумаю, пока вы не объясните мне, кто вы такой и какого черта делаете в моей квартире! — Руки ее дрожали.

— Меня зовут Куртис О’Коннор. И, как это ни странно, я пришел, чтобы защитить вас.

Внезапно она вспомнила слова шамана. …Есть еще два человека, один из которых одолеет другого. Одному из этих мужчин вам придется доверить свою жизнь.

— Кто вы такой? — снова спросила Алета.

— Это долгая история.

— А вы изложите мне ее сжатую версию!

— Я из ЦРУ и в данный момент мое ведомство хочет убрать вас с дороги. Вы, похоже, вывели из себя серьезных и могущественных людей.

— Если вы из ЦРУ, а они хотят убить меня, тогда почему вы пришли защитить меня? И кто такой он? — Алета ткнула ножом в сторону трупа, лежащего на полу ее гостиной.

— Это Антонио Содано, наемный убийца, точнее, был таковым. Слушайте, почему бы вам не опустить нож? Тогда я, вероятно, смогу предоставить вам более подробную версию своего рассказа за чашкой кофе.

— Я звоню в полицию!

— А вот это самое худшее из того, что вы можете сделать.

— Но почему? Меня пытался убить наемный киллер!

— Давайте рассуждать логически, — спокойно сказал О’Коннор. — Если вы позвоните в полицию, то перед вашим порогом соберутся все журналисты Вены. Вы не сможете никуда выйти, чтобы вас не сопровождала съемочная бригада, и, поскольку вокруг того, кто хочет убить вас, все окутано тайной, репортеры тут же начнут раскручивать это дело.

— Что, возможно, позволит мне хоть как-то защититься от таких придурков, как вы!

— Вам не кажется, что вы проявляете неблагодарность? — заметил О’Коннор, криво улыбнувшись.

Алета ничего не ответила. Она была готова разрыдаться.

— И если все это получит огласку, — продолжал О’Коннор, — это не только не защитит вас, но и заставит людей, желающих убрать вас, удвоить свои усилия, чтобы заткнуть вам рот. Эти ребята, Алета, играют до конца, и любые деньги для них не проблема. Тут вы просто должны мне поверить. А теперь нам необходимо избавиться от тела.

И снова в ушах ее зазвучали слова шамана: доверь ему свою жизнь.

— Итак, мы освобождаемся от тела, — сказала она, и сердце ее начало немного успокаиваться, — но когда его обнаружат, полиция начнет разыскивать меня. Что тогда?

— Это произойдет только в том случае, если труп свяжут с вашей квартирой. Когда у вас вывозят мусор?

— Завтра утром.

— Я скоро вернусь, но, если не возражаете, вначале я воспользуюсь вашей ванной комнатой.

О’Коннор посмотрел на себя в зеркало.

— Не самый лучший вид, — пробормотал он, осторожно ощупывая свое избитое лицо.

Через несколько минут он вышел из квартиры. На Штернгассе было пустынно. «Если немного повезет, ситуация здесь и дальше не изменится», — подумал он, быстро направляясь по узкой мощеной улочке в сторону нескольких мусорных баков на колесиках, которые уже были приготовлены и стояли сразу за книжным магазином. О’Коннор выбрал полный и повез его назад к дому Алеты. Груз приглушал грохот колес по булыжнику мостовой. Доехав до внутреннего дворика, он убедился, что во всем квартале по-прежнему спокойно. Удовлетворенный увиденным, он высыпал содержимое привезенного бака в бак Алеты и втащил пустой мусорный контейнер, взятый у книжного магазина, по лестнице прямо в гостиную. Алета сидела за столом на кухне.