– Вы правда считаете, что я не имею к этому никакого отношения?

Уэйд постарался ответить как можно осторожнее:

– Прежде чем делать какие-то выводы, я должен разобраться во всем. Но если вам от этого станет легче, то я считаю, что вы не подходите на роль подозреваемой.

– Тогда зачем вы пришли ко мне? Потому что мне захотелось снова увидеть тебя. Эта мысль так четко вспыхнула в мозгу Уэйда, что он уже засомневался, не высказал ли ее вслух.

Шериф откашлялся.

– Я хотел проверить кое-какие предположения.

– А вы всегда полагаетесь на интуицию, шериф Дэвенпорт?

– Это всего лишь один из моих методов, – ответил он, слегка улыбнувшись.

– Ну что ж, я рада, что на этот раз ваша интуиция говорит в мою пользу.

Леди, вы даже представить себе не можете, насколько в вашу! – пронеслось в голове Уэйда.

Эмили успела заметить, что начальник полиции совсем не торопится покидать ее гостиную. Он спокойно сидел на диване, попивая чай и пробуя печенье, словно у него уйма времени.

– Отличное печенье, – сказал он, одобрительно кивая головой.

Упитанный пудель жадными глазами смотрел на Уэйда, а потом заскулил.

– Ты не получишь печенья, Оливер, – строго сказала Эмили. – Ты и так слишком толстый.

– Давно у вас эта собака? – с любопытством спросил Уэйд, глядя то на пса, то на Эмили.

– Около трех часов, – ответила Эмили. – Я присматриваю за ним. Уэйд рассмеялся.

– Ну тогда все понятно. Я никак не мог представить вас с этим псом. Он совершенно вам не подходит.

– Оливера избаловали, – согласилась Эмили. – Вообще я очень люблю собак, но, как и дети, они могут стать испорченными, если им все позволять.

Уэйд проглотил печенье, потом заговорил снова:

– Вы любите детей?

– Да. У моей двоюродной сестры Саванны близнецы, а у брата Тревора милый двухлетний мальчик. Я обожаю их и стараюсь видеться с ними как можно чаще.

Уэйд внимательно разглядывал гостиную, примечая каждую деталь. Эмили вдруг снова овладело странное, тревожное чувство при мысли о том, что он будет жить в се доме.

– Отличное место, чтобы растить детей, пробормотал он.

Эмили кивнула в ответ.

– Мы с сестрами любили играть в нашем лесу, когда были маленькими.

– Сколько лет этому дому? – спросил Уэйд.

– Почти сорок. Отец построил его, когда женился в первый раз. Лицо Уэйда помрачнело.

– Вы говорили, отец умер недавно? Эмили увидела симпатию в его глазах и решила быть откровенной.

– Да, умер в мае. Он очень долго болел и в последние годы жизни уже ни с кем не разговаривал и никого не узнавал. Смерть принесла ему облегчение.

И тут Эмили подумала, что рассказала о своей семье этому человеку более чем достаточно. Сейчас было бы неплохо поменяться ролями.

– Так вы хотите купить дом? – спросила она. – Значит, вам нравится в Хонории?

– Очень, – ответил он с улыбкой. – Последнее время я был ужасно занят, перейдя на новую работу, но люди здесь такие милые, по-соседски отзывчивые в большинстве своем.

– А где вы жили до того, как переехали сюда?

– Я работал в отделе по расследованию преступлений в Атланте.

Атланта. Большой, шумный город по сравнению с маленькой и сонной Хонорией.

– Наш городок показался вам, наверное, ужасно скучным. Тут вы и за год не увидите столько преступлений, как за неделю там.

– Надеюсь, – поспешил согласиться он. – Я вырос в маленьком городке в Алабаме, очень похожем на этот. Когда начал искать новое место в прошлом году, именно такой город и мечтал найти. Я могу спокойно делать свою работу и к тому же уделять больше времени сыну.

– Сколько ему?

– Восемь. С половиной, как он всегда уточняет.

– Он ваш единственный сын?

– Да, и самый лучший, – ответил Уэйд с гордой отцовской улыбкой. Эмили тоже улыбнулась.

– Не сомневаюсь.

Оливер чихнул и потер нос лапой.

– Похоже, у него начинается простуда, – заметил Уэйд.

Эмили запаниковала.

– Если он заболеет… или еще хуже… пока Марта и Артур Годвин в отпуске… – Она передернула плечами, боясь даже думать об этом.

– Так это собака Годвинов? – спросил Уэйд.

Эмили кивнула.

Уэйд едва сдерживал улыбку, а потом вдруг звучно расхохотался.

– Вот теперь все сходится, – сказал он. – Неудивительно, что вы оказались с этим псом. Кто же сможет отказать Марте Годвин?

– Догадываюсь, эту жительницу Хонории вы уже знаете достаточно хорошо.

– Это уж точно. Она бывает в моем кабинете чуть ли не каждый день. Думаю, в другие дни она сидит в кабинете майора.

– Марта любит всегда быть в курсе дел, сказала Эмили, улыбнувшись.

Уэйд взглянул на часы и, как показалось Эмили, с неохотой проговорил:

– Думаю, мне пора идти. У вас, наверное, еще много дел.

Дел у Эмили не было, но она не считала нужным говорить ему об этом.

– Вы будете держать меня в курсе всего происходящего, шериф Дэвенпорт? Уэйд кивнул.

– Конечно. Постарайтесь не думать об этом. Но… вам лучше не покидать город, пока все не уладится.

Эти слова больно кольнули ее, хотя Дэвенпорт и старался говорить деликатно. Она уже воспринимала его как дружелюбного гостя и забыла, что все еще является подозреваемой в краже. И этот приказ не покидать город… она снова почувствовала себя загнанной в ловушку.

Эмили проводила Уэйда до двери. Он некоторое время постоял на крыльце, и девушка поняла, что он все еще осматривает дом. Эмили не знала, как реагировать. Но разве не этого она хотела, напомнила она себе. Хотела уже давно, много-много лет. Глубоко засевшая ностальгия и досада на Дэвенпорта едва не вынудили Эмили сказать ему, чтобы он прекратил разглядывать ее дом.

– Вы не против, если мы с агентом приедем? – спросил он с той самой ленивой улыбкой, которая вызывала у Эмили внутренний трепет и почему-то волновала ее.

– Нет-нет, конечно же. – Протянув ему руку, Эмили сказала:

– До свидания, шериф Дэвенпорт.

Он взял ее холодную руку в свою, теплую и сильную. И она почувствовала, как ее колени задрожали в ответ на это прикосновение. Трудно представить, что она почувствовала бы, если бы этот человек поцеловал ее… О чем она только думает? Целоваться с шерифом, семейным человеком – этого никогда не будет. Она поскорее выдернула свою руку.

– До свидания, – сказала она и закрыла дверь, пожалуй, быстрее, чем это требовалось.

Уэйд некоторое время удивленно смотрел на закрытую дверь. Потом взглянул на свою ладонь, которая, казалось, еще ощущала прикосновение ее руки. Насвистывая какой-то мотив, он сел в свой джип и завел мотор.

Он непременно увидит Эмили Макбрайд снова.

Каждое первое воскресенье октября жители Хонории собирались в парке на фестиваль, чтобы отпраздновать конец лета. На стойках ароматно шипели хот-доги и гамбургеры, повсюду продавались напитки, мороженое. Каждый год в этот день проводился конкурс на самую старую машину и самое милое животное. Повсюду были палатки, где предлагались различные услуги, а местные коммерсанты вывешивали на них свои рекламы и раздавали подарки.

В одной из таких палаток вызвалась работать Эмили. Она рисовала детям татуировки.

Эмили делала последние штрихи на пухлой щеке маленькой девочки, а рядом вертелись новые клиенты. Она решила поработать здесь еще полчаса, а потом сделать перерыв. Ей к тому же еще нужно помочь судье в конкурсе на лучший торт.

«Попросите Эмили» – неофициальный девиз Хонории, усмехнулась она про себя. Надо было написать его на стенде при въезде в город.

Когда до конца ее смены оставалось всего пять минут, к палатке подошел мальчик с ярко-рыжими волосами и вздернутым носом. Он сел в кресло и торжественно посмотрел на Эмили.

– Ты хочешь татуировку? – с улыбкой спросила Эмили, немного удивившись тому, какой притягательный взгляд у этого мальчика.

Он кивнул. Эмили показала ему образцы рисунков: цветы, сердечки, шарики и радуга, герои мультфильмов.