— Пап, правда, не торопись, будет у тебя новый телевизор и хорошее кино. Пока могу дать свой планшет, не хочешь посмотреть фильмы на нем?

Отец весь надулся, как маленький ребенок. Я подошла к нему, обнимая и оттягивая от неработающего ящика:

— Я включу тебе твой любимый военный сериал, хорошо? Только не переживай.

— Да я не хочу держать твой планшет, я хочу телевизор, — я посмотрела на него. Он поднял вверх густые немного седые брови. — Отнимать у тебя и Йона планшет я не буду. Играйтесь. Я просто хотел… хотел…

Так он замялся и, кажется, сам потерялся в своих мыслях.

— Пап, все скоро будет, не торопись.

— Но милая, мне осталось всего-то два дня.

У меня бешено забилось сердце. Я медленно разжала руки, отпуская его.

— Не говори так. Ты не умрешь, слышишь?

— Но Боги…

Меня подмывало прочесть ему нотацию о том, что я буду драться со смертью, лишь бы он остался жить. Я не успела, потому что в комнату вошел Йон, держа в руках большую кружку с чаем. Он сел на пол рядом с телевизором, открыл дверцу тумбы, на которой стоял сам телевизор, заглянул внутрь. Он недоумевающе пялился туда, а потом поставил на пол чай, достал коробку с диском и протянул мне:

— Что это?

— Диск, — я пожала плечами.

— Для чего?

Отец чуть не крякнул от такого:

— У вас дома нет дисков?

— Нет, — пояснила я. — Фильмы мы смотрим на компьютерах, планшетах или с флешки. Диски у нас давно не продают в городе, а найти ретро-лавку — дело не из легких.

Я присела рядом с Йоном, подключила к телевизору проигрыватель и вставила диск. На экране появилось меню. Йон удивленно хлопал глазами. Потом, немного посидев, снова засунул голову в тумбу, доставая уже кассету:

— А это что?

— Кассета, — я смеялась. — Где-то дома лежит видик, в который вставляется подобное.

— Зачем?

— Смотреть фильмы, вот зачем. Тогда не было того, что есть сейчас, поэтому пользовались огромными кассетами, а позже — круглыми дисками.

Мне вспомнилось, что когда только все это вошло в моду, то первые dvd-проигрыватели стояли огромных денег. С огромной радостью родители вернулись из города и привезли новый телевизор и эту коробку, чтобы я смогла смотреть любые мультфильмы в любое время. Это было маленькое, но счастье. На тот момент для меня, маленькой закомплексованной девочки, живущей в четырех стенах напротив моря. Подобное стало настоящим открытием.

Про первый выход в интернет и покупку нового компьютера, пожалуй, не стоит говорить.

Родители делали для меня все, что требовалось. И когда я ломала свой компьютер потому, что мне очень нравилось «лазать туда, куда не следует», отцу часто приходилось возить его в ремонт. Я обожала это дело. До дрожи любила видеть захламленную квартиру парня-ремонтника и мечтала заняться во взрослой жизни чем-то подобным. И на тот момент я даже не задумывалась о том, как много тратят на все это родители.

Но сейчас, смотря на Йона, я понимаю, что сделала бы для него все тоже самое. Конечно, в отличии от меня. Он в меру сдержан и в меру любопытен. Пожалуй, в тысячу раз мудрее меня в его годы.

Его большие карие глазки внимательно смотрели на то, что происходило на экране. Отец подсел рядом, наблюдая за Йоном. Он протянул руку и коснулся кончика его курносого носа. Потом протянул руку к моему носу и тоже коснулся его:

— Это точно не твой сын? У вас одинаковые носы.

Часто так случается, что дети начинают быть похожи на своих чужих родителей.

— Нет, — я закрыла нос рукой, но отец не успокаивался.

— Точно одинаковые носы! Вы мне с матерью явно врете.

Мать, которую вспомнили только что, вбежала в комнату и схватила ребенка, потащив его на кухню под предлогом того, что она навела очень хорошее порошковое лекарство, которое и от кашля, и от соплей и черт знает от чего еще.

— Я видел твоего мужа на фотографиях, — сказал отец. — Мальчик и правда на него похож: цвет волос, кудри, форма лица, но вот глаза и нос…

— У Йона глаза матери. У Кая — голубые.

— Почему он не приехал? — отец уперся руками в пол и чуть откинулся назад.

— Работа.

Йон, вырвавшись из рук матери, забежал к нам, кинулся отцу на шею и прижался к нему со спины. Арне рассмеялся, сжимая руки мальчика.

— Дедушка, мы поедем?

— Куда это вы собрались? Я вам не дам денег на антенну, — мать недовольно заворчала, заходя за нами следом.

— Любовь моя, — улыбнулся папа, — мы поедем гулять.

​

Матушка не любила ездить куда-то с нами. Она считала, что нужно ездить куда-то только исключительно по делу. Но мы с отцом часто любили ездить в город или шататься по магазинам, строя наполеоновские планы. Иногда эти планы исполнялись, иногда они заменялись другими. Иногда эти планы даже проваливались, но все равно грели наши души и давали надежду на что-то светлое. Заставляли жить ради чего-то. Без мечты мы с отцом жить не могли.

Отец возился в гараже. Проверяя исправность старого «вольво», который, кстати, так и не продал и не поменял. Эта машина появилась у нас еще тогда, когда мне было десять. Эта машина была у нас до сих пор. Сейчас старый темно-зеленый вольво был похож на машину каким-то мафиози конца восьмидесятых. Он смотрелся крайне нелепо на дорогах, по которым ездили новые авто.

В это время я позвонила Каю.

— Йон заболел? — встрепенулся он.

— Насморк небольшой. Но мама от полив от полив его всем, чем можно. Могу дать его тебе сейчас, — Йон вертелся рядом, играя с Черешней.

— Не стоит, я позвоню ему сам чуть позже. Мне надо приехать?

— Зачем? Если что, нас тут трое взрослых. Лекарства есть. Сейчас поедем в город и купим еще.

— А как отец?

Я тяжело вздохнула после этого вопроса:

— Он снова напомнил о том, что ему осталось жить всего лишь два дня.

— Герда, а что, если это не шутки?

Я не знала, что сказать. Только вспомнила утро:

— Он расстраивался, что у него не работает телевизор. Что он настолько старый, что подключить к нему быструю приставку не выйдет.

— Так ты купишь ему новый, как и хотела, — но тут Кай замер. — А если он не шутит и правда умрет через два дня? Ты не успеешь купить ему ничего.

— Я знаю! — в эту секунду мне хотелось разреветься. — Но я думаю, что это какое-то старческое что ли… Придумывать несуществующие проблемы и беседы с Богами.

— Хочешь, я куплю?

Меня взорвало:

— Что ты собрался покупать? У меня недостаточно денег! Мне работать и работать!

Йон принялся дергать меня за край куртки. Отец уже завел машину и выгнал ее из гаража.

— Кай, не придумывай. Все будет хорошо. Мне пора, не переживай.

— Герда, у тебя голос дрожит. Ты ведь плачешь.

Он был прав, но я соврала.

— Я все успею сама. Ничего не надо, работай. Пока.

Я сбросила, вытирая слезы у краев глаз.

Маленький Йон грустно посмотрел на меня и поинтересовался, что случилось. Но я лишь улыбнулась, не желая нагружать его своими проблемами.

Мы сели в машину. Я устроилась на переднем сидении, обрадовавшись этому факту. Почти всегда до этого, когда мы ездили с отцом, он заставлял садиться назад. Говорил, что я слишком мала и мне не безопасно ездить спереди.

— Простите, если она будет громко гудеть и медленно ехать, — засмеялся отец, отъезжая от дома. — Йон, держись и сиди ровно, ибо у меня нет сзади ремней безопасности.

Мальчик согласился, и я увидела в зеркало, как он послушно сел сзади отца.

— А какая у вас машина? — поинтересовался отец, выбираясь на проезжую часть.

— Большая! — сказал Йон, восторженно разводя руками.

— И быстро ездит?

— Главное, что ездит, — Йон пожал плечами. — Мне нравится твоя машина, дедушка, в ней сладко пахнет. У папы в машине пахнет как-то однообразно. Не переживай, что она старая.

— Не переживаю, я же тоже старый, — впервые за многие годы отец признал свой возраст. — Но это не делает меня хуже других, верно?