— Добро пожаловать в твои владения, командующий, — зловеще пробормотал он и поклонился.

— Да будет счастливым твой день, — ответил Нахтмин на приветствие ледяным тоном.

Он обернулся и приказал закрыть дверь. У Хоремхеба было время заметить шестерых стражников-тебаинов, стоявших снаружи. Нахтмин принял необходимые меры предосторожности. Писец поспешил придвинуть кресло главнокомандующему, и тот сел.

— Садись, — бросил он Хоремхебу.

Это была мелочь, но Хоремхеб воспринял сказанное как унижение: начальник разрешал подчиненному сесть.

— Что же случилось, командующий? — спросил Нахтмин, держа в руке свиток папируса с царским письмом.

Увидев свиток, Хоремхеб догадался, что послание адресовано ему.

— Из тайных источников, — начал он, — мне стало известно, что это ивриты разграбили арсенал в Аварисе. Я взял людей…

— Пятьсот человек, — уточнил Нахтмин. — Насколько достоверно это сообщение?

— Такие сведения всегда сомнительны. Но эти оказались достоверными, так как я сам видел оружие в руках ивритов из первого поселения, как и у тех, кто прибежал к ним на помощь. Так вот. Действительно, я взял с собой пятьсот человек и отправился в поселение «Пять Свиней». Жители оказали сопротивление. Из-за тесноты мы не смогли ни задействовать конников, ни воспользоваться копьями. Бой длился больше часа. Несколько сотен ивритов примчались из соседних поселений и напали на пехотинцев с тыла. Нам пришлось отступить.

— И мы потеряли восемьдесят два человека.

Хоремхеб поднял брови: «выскочка» был хорошо информирован.

— Стало быть, ты не знал, на какой местности предстоит сражаться, — заметил Нахтмин.

Хоремхеб сжал челюсти. Неужели этот дурак собирался преподать ему урок тактики? Да, он совершил ошибку, надо было вначале послать кого-нибудь на разведку.

— Я не ожидал, что эти люди набросятся на нас с такой свирепостью.

— Сначала надо было выбрать позицию, — с укором сказал Нахтмин. — Как раз это мы собираемся сделать. Если выдвинутые нами требования не дадут результата, за дело возьмутся лучники.

Он протянул Хоремхебу царское письмо.

— Значит ли это, что я снят с должности? — спросил Хоремхеб.

— Читай.

Хоремхеб плохо знал грамоту, но не хотел вызывать писца для чтения послания, так как это было бы унизительно для него; он развернул папирус и с большим трудом попытался его прочесть. Дойдя до конца, он поднял глаза. Он получил выговор, еще один после того, который был ему объявлен за неудачный план Хнумоса. Значит, власти Фив в настоящий момент избегают открытого конфликта.

Вскользь он размышлял о представившейся ему возможности избавиться от Нахтмина прямо на этом месте. Он мог бы накинуться на него и задушить своими руками, а затем сообщить командирам, что царевич Нахтмин скончался из-за остановки сердца. Но такая военная хитрость вряд ли бы сработала. Командиры царевича потребовали бы предъявить труп своего начальника, и тогда начался бы кромешный ад. К тому же Нахтмин предусмотрительно оставил шестерых стражников у двери: они ворвались бы сюда при первом его крике. Этот смелый шаг мог бы стоить Хоремхебу жизни. Пришлось проглотить свой гнев, ожидая более подходящего случая его излить.

Только на следующий день, когда лучники и пехотинцы выгрузились с кораблей, Нахтмин смог собрать все две тысячи солдат, которыми он командовал. Он возглавил армию, за которой следовал Хоремхеб и собранное им войско. Таким образом, около двух тысяч четырехсот человек были задействованы для захвата поселения, численность жителей которого составляла от четырех до пяти сотен.

Ивриты с тревогой наблюдали за подходом войска, почти втрое большего предыдущего. Несомненно, военные были решительно настроены на то, чтобы изъять оружие. Ивриты не стремились к новому сражению, памятуя, что в последнем бою смерть настигла их предводителя Нахума, уважаемого старейшину, и еще тринадцать человек. То, что они убили намного больше царских солдат, доставляло ничтожное утешение. Они не желали постоянно жить в состоянии войны.

Но на этот раз военные применили другую тактику. Конники выстроились на расстоянии в двадцать шагов один от другого, окружив поселение. Затем один из командиров направился к поселению, пожелав говорить со старейшиной, и заявил ему о том, что его господин, командующий Нахтмин, дает полчаса по маленьким песочным часам на возвращение оружия, похищенного в Аварисе. В противном случае царские войска перевернут в поселении все и отдадут жителей в рабство. Сказав это, командир возвратился к своим.

Нахтмин надеялся на сопротивление.

Хоремхеб тоже. Он этого желал так сильно, поскольку задумал точно такой план, как и его соперник: убить его во время боя. Кроме того, он, наконец, смог бы проучить того человека, который хлестнул его по лицу кнутом, его, мужественного героя царской армии! Где бы тот ни был, он отыщет его — хоть в аду — и с наслаждением проткнет саблей насквозь!

Ивриты спорили между собой.

Через десять минут именно тот мужчина, который стегнул Хоремхеба его собственным кнутом, вышел вперед вместе с двумя другими ивритами. Они несли ту часть похищенного оружия, которая досталась их поселению.

Хоремхеб как раз находился возле Нахтмина, когда узнал иврита. Значит, именно он теперь был главным вместо сраженного саблей старика. Хоремхеб оскорбительно обругал его, крутясь на своей лошади, затем метнул в своего обидчика свирепый взгляд; тот выдержал его взгляд.

— Главнокомандующий! — прорычал Хоремхеб в то время, как три иврита передавали оружие пехотинцам, назначенным Нахтмином. — Главнокомандующий! — повторил он громогласно, указывая пальцем на иврита. — Я требую, чтобы этого человека убили!

Нахтмин холодно посмотрел на него.

— Командующий, мы здесь затем, чтобы забрать оружие, а не мстить безоружным после проигранного боя.

Снова пришлось Хоремхебу проглотить свой гнев.

Главный ивритов пошел к своим, даже не обернувшись.

За два дня девять ивритских поселений, расположенных в окрестностях Авариса, возвратили почти полностью оружие, похищенное из арсенала. Не доставало только двух копий, одного щита, пяти кинжалов и двух сабель. Нахтмин решил, что не стоит считать это casus belli. [9]

Трудно представить более напряженную ситуацию: с одной стороны, Нахтмин уже не мог рассчитывать на мятеж, с другой — Хоремхеб публично был унижен «выскочкой», преподавшим ему урок тактики в присутствии его солдат, изъяв оружие, которое Соадж не смог найти, и отказавшись отомстить обидчику Хоремхеба.

Дело «Пяти Свиней» было закрыто. В результате взаимная ненависть военачальников лишь усилилась.

Как и предполагалось, действия военных вызвали нездоровые настроения в близлежащих деревнях. Проклятия сыпались в адрес ивритов, армии, городского головы, Гемпты, других землевладельцев и личных врагов одних и других; они остановились только тогда, когда «добрались» до царя. Как всем известно, вовремя стычки двух человек на улице порой достаточно одного неосторожного слова, чтобы началась общая потасовка.

На следующий день один крестьянин, шедший по дороге, разделявшей два хутора под названием Баран Пта и Щедрый Инжир, обнаружил труп кота Бубе, который был священным животным хутора Баран Пта и всегда выходил победителем в битвах с крысами, лесными мышами, полевыми мышами и другими грызунами. Крестьянина это не только поразило, но и возмутило. Вместо того чтобы идти своей дорогой, он взял останки Бубе и принес их в хутор. Вокруг него собрались люди. Женщины причитали, дети плакали.

— Но кто же мог убить Бубе?

— Слушайте, что тут не понятно? Это люди из Щедрого Инжира. Они всегда завидовали тому, что у нас такой кот.

— Они пытались его утащить, а он вырвался.

— Бедный Бубе, его никогда не заменит ни один кот!

— Ему и года не было, он уже гонял мышей… И вот уже шестнадцать лет, как он ни на мгновение не оставлял этого занятия!