— Эти люди из Щедрого Инжира просто преступники!

— Они убили наше божество! Это им не сойдет с рук!

— Да уж, надо высказать им наше возмущение!

И пятеро человек, вооруженные палками, отправились в Щедрый Инжир, решив разобраться с обидчиками.

— Это вы убили Бубе?

— Кого?

— Нашего кота!

— Почему вы решили, что мы убили вашего кота?

— Потому что вы завидовали нам!

— Вы считаете, что мы станем завидовать из-за кота?

— Разумеется, но вы в этом не признаетесь! Вы — не только преступники, но еще и трусы!

В центре хутора образовалась толпа.

— Но чего хотят эти люди? — спросила одна матрона из Щедрого Инжира.

— Они утверждают, что мы убили их кота.

— К черту их кота! Пусть убираются долой!

Один человек толкнул другого, тот ответил тем же, затем они обменялись тумаками, и вскоре завязалась драка. Люди из Барана Пта уже были изрядно помяты, когда к ним присоединились их соседи. Дрались все, даже матроны и мальчишки. В ход пошли палки. Два человека были убиты. Женщины кричали, возможно, предполагая, что их вопли подбадривают мужчин. Две женщины катались по земле, царапая друг друга.

Несколько стражников, оказавшихся поблизости, заметили драку и подбежали к драчунам. Удары хлыстом сменились ударами палками, и крики стражников перекрыли крики женщин. Спокойствие было восстановлено, но какой ценой! Сломанные конечности, шишки, разорванные губы, глаза с черными кровоподтеками. По приказу начальника стражников люди из Барана Пта отправились, наконец, в свой хутор.

Тело Бубе было поручено бальзамировщику, который отнесся к усопшему с тем трепетом, который всегда вызывали эти магические животные. Ему устроили красивые похороны и поместили в маленькую гробницу с трогательной надписью: «Бубе, божественному благодетелю хутора Баран Пта, который посвятил свою жизнь защите хлебных амбаров людей».

Никому не пришло в голову, что несчастный герой мог умереть от старости или его ужалила гадюка в тот момент, когда он схватил за хвост лесную мышь.

Хитрость не удалась. Хоремхеб остался невредим. Во всяком случае, появление Нахтмина послужило мятежнику из Мемфиса напоминанием о том, что власть находится в крепких руках.

Ай все свое внимание перенес на беременных женщин — царицу и царевну. Согласно расчетам, первая должна была родить в начале сезона Сева, а вторая — двумя или тремя декадами позже.

Советовались с астрологами: роды царицы должны пройти в благоприятный час, тогда как роды царевны доставят некоторые хлопоты.

Анкесенамон попросила Сати проверить по ее таблицам, как пройдут роды ее сестры. Кормилица отказалась.

— Речь не идет о событии, которое зависит от нашего желания или которое требует принятия решения, госпожа. Беременность твоей сестры протекает нормально, но если мы вдруг узнаем из таблиц что-то нехорошее, тогда именно твоя беременность окажется в опасности.

Однажды, когда Итшан был в отъезде, чтобы скоротать время ожидания, Анкесенамон организовала прогулку по Великой Реке на борту «Славы Амона», как бывало в прежние времена. Она взяла обеих своих сестер и, разумеется, Сати, но не решилась отрывать от дел ни Нахтмина, ни Ая даже на один-единственный день. Ай вместо себя прислал Шабаку.

— Это находчивый человек, — сказал он, — и умеет быть интересным собеседником, когда надо.

Нефернеферура сначала смотрела на нубийца пренебрежительно, а Нефернеруатон — с плохо скрываемым любопытством. Что же было поручено доверенному лицу царя?

Между тем Шабака сумел развеселить пассажиров, прикрепив к корме корабля двух бумажных змеев на очень длинных тоненьких веревках; один был сделан в виде кобры, длинный хвост которой комично извивался в воздухе, а второй изображал ястреба. Даже речников это рассмешило.

Затем он стал рассказывать разные веселые истории. Одной из таких историй была басня про кота, которому стало известно, что мыши льстят ему, чтобы не быть съеденными. Но когда кот поссорился со своей женой, та, устав слушать похвалы в адрес неверного супруга, сама съела певиц.

Слегка опьяненная от свежего ветра и качки, Сати расхохоталась, Анкесенамон погрузилась в воспоминания. «Как жаль, что нет с нами Пасара, — подумала она. — Ему бы понравилась эта басня».

Внезапно она очнулась и вспомнила, что Пасар умер.

Снова нахлынули воспоминания о прогулках и о том, как маленький Тутанхамон расспрашивал Сменхкару, где заканчивается Море. У нее навернулись слезы на глаза. Сати это заметила и склонилась к ней.

— Больше думаем о мертвых, чем о живых, — прошептала она.

Снова она тосковала по детству, своему и близких людей. Возле нее не было детей, но скоро у нее с сестрой будут дети. Детство убивали взрослые. Она устала от этого мира стариков и военных, обезумевших от власти. Впервые она ощутила тоску по своему отцу, который посвятил жизнь созерцанию Атона, и этому подростку, который пришел ему на смену и не смог избежать яда стариков. А эти последние считали, что обладают мудростью, в то время как пребывали во власти безумия.

Ей приятно было слышать неожиданный смех Нефернеруатон, когда Шабака рассказывал какую-то прибаутку. Вопреки легкомыслию и невыносимым капризам баловницы, младшая сестра сохранила остатки былой веселости, когда она разыгрывала сценки со своими куклами и деревянными собаками.

Итак, у Шабаки получалось ее укрощать. Но сможет ли он ее соблазнить?

Лишь бы это все хорошо закончилось!

По возвращении в Мемфис Анкесенамон велела своему распорядителю заказать лучшим ремесленникам столицы изготовление статуи ребенка Хоруса, приложившего свой перст к улыбающимся губам. Она хотела установить эту статую в своих покоях.

По прошествии десяти дней распорядитель представил ей изображение бога — сына Исис и Осириса — в алебастре, высотой до предплечья, с инкрустацией глаз гематитом. Скульптура вызвала у нее восторг, и она приказала щедро заплатить мастеру и сделать в ее спальне нишу, где бог стоял бы на возвышении с постоянно зажженным светильником у подножия.

Сати также выразила восхищение скульптурой.

— Это племянник Сета, — сказала она мечтательно.

— Сета? — переспросила Анкесенамон.

— Сет — брат Осириса. Раньше говорили, что он должен был скрываться в болотах и у бедняков Нижней Земли, потому что его дядя хотел убить наследника трона. Иногда Сет его находил, и два бога сражались, но Сет никак не мог убить своего племянника. Наконец разгневанный Хорус отправился жаловаться в суд богов…

Анкесенамон слушала, словно зачарованная. Сати знала все истории обо всех богах; она была неистощимой рассказчицей, поэтому ее хозяйке приходило в голову, что та была не только поклонницей Кобры, но еще и жрицей.

— И что потом?

— Хорус пожаловался, что Сет лишил его царства. Он выиграл дело и получил в качестве компенсации Нижнюю Землю, в то время как Сет оставался богом Верхней Земли.

— Но это несправедливо! — воскликнула Анкесенамон.

— Так же думали и жрецы. Поэтому изменили историю. Хорус стал наследником всего царства. Теперь они говорят, что Сет правит только воздухом, и что именно он заставляет гром греметь.

— Сет не должен быть богом, — уверенно заявила Анкесенамон.

— Однако он таковым является, — заметила Сати. — И его могущество безгранично. Он — бог, который устраняет тех, кто слишком силен и будоражит мир, как змей Апоп, и тех, кому не достает бдительности, как его брат Осирис. Мудрость Сета жестока, но необходима.

Анкесенамон пребывала в задумчивости. Был ли потаенный знак в том, что Ай был родом из Нижней Земли, царства Сета? И что именно он ускорил смерть Эхнатона, Сменхкары и Тутанхамона? И почему Сати думала, что мудрость Сета необходима?

От этих вопросов у нее началось головокружение. К счастью, пришло время умываться, а затем — ужинать.

Сияя улыбкой и драгоценностями, окутанная облаком благовоний, госпожа Несхатор вышла навстречу своему именитому гостю. Шабака пришел в сопровождении юноши. «Очаровательный молодой человек», — решила хозяйка «Милого дома». Неожиданно мелькнула мысль: уж не изменились ли у Шабаки предпочтения? Где нашел он столь красивого и изысканного молодого человека? Когда она провожала своих гостей к лучшим местам в заведении, в уединенный альков, у нее появилось подозрение относительно пола компаньона Шабаки.