Как только я получил приход, ко мне приехала матушка вести хозяйство. Она купила ситцу на занавески в гостиной из собственных сбережений. Раз в неделю устраивала приемы для наших прихожанок. Одна из них, супруга местного зубного врача, подарила мне Британскую энциклопедию для моих научных штудий. Все шло прекрасно, пока не начались Сомнения...

- И серьезные? - осведомился Поль.

- Просто непреодолимые, - отвечал мистер Прендергаст. - Потому-то я здесь и оказался. Я вас не утомляю?

- Нет, нет, бога ради, продолжайте. Если, разумеется, вам это не в тягость.

- Я все время думаю об этом. Все было как гром среди ясного неба. Жили мы там уже три месяца, и матушка очень подружилась с Узлами - странная, согласитесь, фамилия. Мистер Узл был на пенсии, а в свое время он, кажется, служил страховым агентом. По воскресеньям после вечерни миссис Узл приглашала нас ужинать. Все у них было по-дружески и без церемоний, и я жду, бывало, не дождусь воскресенья. Как сейчас помню тот самый вечер - за столом сидели мы с матушкой, чета Узлов, их сынишка, прыщавый такой, в колледже в Брайтоне учился, каждый день на поезде ездил туда и обратно, потом мать миссис Узл - некая миссис Крамп - почти совсем глухая, но отличная при том прихожанка, и миссис Абер, супруга зубного врача, та, что подарила мне Британскую энциклопедию, да еще старик майор Финиш, церковный староста. В тот день я прочитал две проповеди, потом учил детей закону божьему, словом, несколько устал и как-то выпал из общего разговора. За столом обсуждали, как готовят пирс к новому курортному сезону, беседа была очень оживленной, а меня вдруг внезапно и самым непостижимым образом охватили Сомнения.

Мистер Прендергаст замолчал, и Поль решил, что самое время выразить сочувствие.

- Какой кошмар, - сказал он.

- Вот именно. С тех пор я не знал ни минуты покоя. Дело в том, что это не были обычные сомнения насчет Каиновой жены[6], чудес Ветхого Завета или законности посвящения архиепископа Паркера. Все это нас учили объяснять еще в семинарии. На сей раз все оказалось куда серьезнее. Я никак не мог взять в толк, зачем вообще Господь решил создать наш мир. Матушка, Узлы и миссис Крамп увлеченно беседовали, а я сидел и тщетно пытался побороть свои Сомнения. Ведь они подрывали самые основы! Если принять эти основы как нечто само собой разумеющееся, то все остальное становится ясно и понятно: вавилонское пленение, вавилонское столпотворение, епископаты, воплощение Господа во Христе, ладан, но тогда я задался вопросом, на который не могу ответить и поныне, - зачем Господь сотворил мир?

Я обратился к нашему епископу, он сказал, что как-то не задумывался над этим вопросом, и прибавил, что не понимает, какое это может иметь отношение к моим непосредственным обязанностям приходского священника. Я решил посоветоваться с матушкой. Вначале она сказала, что все образуется. Но не тут-то было. Тогда она согласилась со мной, что единственный честный выход в сложившихся обстоятельствах - это сложить с себя сан. Она так и не оправилась от удара, бедная душа. Сами посудите - и ситцевые занавески повесила, и с Узлами так подружилась - и вдруг все пошло прахом...

Где-то вдалеке зазвонил звонок.

- Вот и молитва начинается, а я с трубками еще не управился.

Мистер Прендергаст снял с крючка мантию и облачился в нее.

- Как знать, вдруг мне еще суждено увидеть свет истины и я смогу вернуться в лоно церкви. Ну а пока...

Мимо учительской с диким посвистом промчался Клаттербак.

- Не мальчишка, а исчадье ада, - в сердцах заметил мистер Прендергаст.

Молитва проходила внизу, в актовом зале. Вдоль обшитых панелями стен выстроились ученики с учебниками в руках. Вошел Граймс и плюхнулся на стул возле величественного камина.

- Привет, - буркнул он Полю. - Чуть было не опоздал, черт возьми. От меня спиртным не попахивает?

- Попахивает, - сказал Поль.

- Это потому что не позавтракал - не успел... Пренди уже рассказывал тебе про свои Сомнения?

- Рассказывал, - ответил Поль.

- Удивительное дело, но со мной почему-то ничего подобного не приключалось. Не то что я такой уж набожный, но чего-чего, а Сомнений у меня и в помине не было. Когда то и дело садишься в лужу, начинаешь ведь как рассуждать? А может, и впрямь все к лучшему... Как говорится, Господь на небе - мир прекрасен[7]...

Как бы это сказать - в общем, живи как живется, а на остальное -плевать... Тип, который вытаскивал меня из последней передряги, сказал, что во мне на редкость гармонично сочетаются все самые элементарные человеческие инстинкты. Верно подметил, ничего не скажешь - вот я и запомнил. Внимание, идет наш начальник. Стало быть, подъем.

Звонок перестал звенеть, и в зал вихрем ворвался доктор Фейган в развевающейся мантии. В петлице у него была орхидея.

- Доброе утро, джентльмены, - сказал доктор Фейган.

- Доброе утро, сэр, - хором откликнулись ученики. Доктор прошествовал к столу в конце зала, взял Библию и, раскрыв ее наугад, стал читать на редкость заунывным голосом про какие-то леденящие кровь ратные подвиги. Затем он ни с того ни с сего перешел на молитву, а мальчики тихо ему вторили. Мистер Прендергаст, интонации которого выдавали бывшего священника, руководил хором.

Затем доктор взглянул на исписанный листок, который держал в руке.

- Дети, - сказал он, - у меня есть для вас сообщение. Соревнования в беге по пересеченной местности на кубок Фейгана в этом году отменяются - в связи с неблагоприятными погодными условиями...

- Похоже, старик загнал кубок, - шепнул на ухо Полю Граймс.

- ...равно как и традиционный конкурс на лучшее сочинение...

- В связи с неблагоприятными погодными условиями, - пояснил Граймс.

- Мне только что прислали счет за телефон, - продолжал тем временем доктор Фейган, - из которого явствует, что за истекший квартал имело место не менее двадцати трех телефонных разговоров с Лондоном, к которым ни я, ни члены моей семьи отношения не имеют. Настоятельно прошу префектов положить этому конец, если только сами они в этом не замешаны. В противном случае хочу напомнить, что в деревне работает отделение связи, где вам будут только рады. Вот, кажется, и все. Не так ли, мистер Прендергаст?

- Сигары! - подсказал тот театральным шепотом.

- Сигары? Ах да, конечно. Дети, к моему величайшему огорчению, я узнал, что несколько сигарных окурков было обнаружено... где, кстати сказать?

- В котельной.

- В котельной! Это форменное безобразие. Кто из вас курил сигары в котельной?

Наступила продолжительная пауза, взгляд доктора блуждал по лицам учеников.

- Хорошо, разрешаю вам подумать до обеда. Но если к обеду виновный не объявится, вся школа будет строго наказана.

- Дьявол! - сказал Граймс. - И дернула же меня нелегкая дать сигары Клаттербаку. Надеюсь, у паршивца хватит ума держать язык за зубами.

- Идите на уроки, - сказал доктор. Мальчики стали расходиться.

- Судя по виду, сигары самые дешевые, - грустно сказал мистер Прендергаст. - Желтые, как солома.

- Тем хуже, - сказал доктор. - Подумать только, мой ученик курит в котельной дешевые и желтые, как солома, сигары. Проступок, недостойный джентльмена!

Педагоги стали подниматься в классы.

- Твоя рота - вон там, - сообщил Граймс Полю. - В одиннадцать часов отпустишь их на перемену.

- А чему мне их учить? - забеспокоился Поль, которого внезапно охватила паника.

- Будь на то моя воля, я бы их вообще ничему не учил. А уж сегодня и подавно. Главное, чтобы тихо сидели и не баловались.

- Это как раз самое трудное, - вздохнул мистер Прендергаст. С этими словами он заковылял в свой класс в конце коридора, где его появление было встречено бурными аплодисментами. Цепенея от ужаса, Поль отправился на урок.