— Хорошо, со мной все хорошо, тебе не следует обо мне беспокоиться, — она кинула вымученную улыбку в его сторону, обходя его стороной, чтобы налить новую чашку кофе, хотя ее сердце колотилось, как загнанный зверек.

— Хм, — хмыкнул он, быстро двигаясь за ней и, упершись бедром на столешницу, на которой стоял чайник. — Я полагаю, ты решила от меня отделаться?

Она подняла на него глаза и увидела, как он плотно сжал губы и морщинку между бровями. Он явно был недоволен, но, на самом деле, чего он ожидал? Он знал также, как и она, что их поцелуй был колоссальной ошибкой.

— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду? — пробормотала она.

— Ты собираешься притвориться, будто мы не целовались прошлой ночью? Да?

Она вздохнула и наконец повернулась в его сторону. На долю секунды она заметила боль в его глазах, но потом в них отразилась его обычная уверенная беззаботность.

— Благовоспитальность, последуй моему примеру, — ответила она.

— Почему? Почему мы должны делать вид, что этого не было? Мне показалось, тебе понравился каждый миг того, что я делал, — он шагнул ближе, и она вдруг услышала свой собственный вздох.

Его голос стал ниже, грубее, гораздо сексуальнее.

— Я помню, как ты прижималась этой великолепной грудью ко мне и издавала эротичные стоны, когда я подхватил тебя за задницу.

Рене сглотнула, не в состоянии отвести взгляд от его сосредоточенного прожигающего взгляда-лазера.

— Выбирай выражения, — прошептала она.

— Может лучше поцеловать тебя, — ответил он, наклоняя голову ниже... ближе.

Хлопнула дверь, и голос Дерека разнесся по коридору.

— Мне наплевать, черт побери, есть ли у любого другого кандидата на всем восточном побережье любовница, у моего парня ее быть не должно. В какое дерьмо он вляпался, ему лучше выбраться или он никогда даже не будет сенатором от Великого Штата Вирджиния. Я позабочусь об этом лично.

Рене попятилась, смятение и разочарование на мгновение расфокусировали ее зрение. Маркус скрестил руки на груди и подарил ей кривую усмешку.

— Не собираешься бросить вызов старшему брату, да?

— Я не могу, — она посмотрела на него, желая, чтобы он правильно ее понял. Это не было в ее власти. Жизни близких ей людей зависели от нее, и ей было очень важно сохранить эту работу, Маркус, похоже, не понимал ее, она могла поспорить, что его собственные отношения с Дереком были отличными.

Появился нахмурившийся Дерек, прижимая сотовый к уху. Он посмотрел на Рене и Маркуса, стоявших неловко в фойе.

— Подожди минутку, Тарек, — сказал он, опуская телефон. — Какими судьбами? — спросил он Маркуса, бросая подозрительный взгляд на него и Рене.

— Я решил заглянуть и поинтересоваться, не хочешь пойти на ланч, — Маркус был спокоен, как удав. Если бы Рене не знала реальной причины его присутствия, она никогда бы не догадалась, что он лжет. Почему-то эта мысль ее совсем не утешила. Как она может желать мужчину, который с таким мастерством способен обмануть самого опытного политического деятеля в Вашингтоне?

— Ты работаешь? — спросил Дерек.

— Да, поэтому у меня есть час.

— Прости, игрок. Мне придется, по крайней мере, еще час разгребать дерьмо парня из Вирджинии. Все утро мы обсуждали стратегию.

— Не беспокойся. Я делал репортаж у Верховного, — сказал он, имея ввиду здание Верховного Суда, которое находилось в нескольких кварталах от офиса Дерека, — поэтому решил заглянуть. Мы завтра посмотрим игру?

— Однозначно, — Дерек повернулся к Рене. — Ты делаешь кофе? Здорово. Мне показалось, что Дези Ромеро блеванет на мой стол из вишневого дерева. Вчера вечером он шлялся по барам с кучей помощников конгрессменов в Джорджтауне и напился вусмерть.

Рене рассмеялась.

— Я прослежу, чтобы этого не случилось, босс.

— Отлично, — он посмотрел проницательным взглядом на Маркуса. — Я должен вернуться к разговору, — он поднял руку с телефоном. — Увидимся завтра?

Маркус улыбнулся.

— Да. Звучит отлично.

Дерек кивнул и удалился в свой кабинет, снова о чем-то крича в телефон.

Рене схватила чайник и поднос с чашками, понимая, что это ее единственный шанс спастись от Маркуса, если он снова начнет говорить с ней, снова наклонится или снова коснется ее. Она точно уступит. Как и прошлой ночью, а этого не должно было произойти.

— Спасибо, что заглянул, — прощебетала она, двигаясь мимо него и направляясь в конференц-зал.

Он протянул руку и дотронулся до ее локтя. Она по-прежнему отказывалась на него смотреть. Она не могла на него поднять глаз.

— Это все?

— Так должно быть, — она стряхнула его руку и двинулись вперед по коридору, подальше от его прикосновений, влечений и желаний. В ее мире она не имела права желать.

Следующие дни, после отказа Рене, Маркус набросился на работу. Он гнался за сюжетом, работал по пятнадцать часов в сутки, жил, дышал и питался только новостями. Он быстро понял, что его предыдущий «горячий репортаж» послужил причиной, что он смог оказаться сейчас здесь — в ведущем агентстве новостей, но таких «горячих» новостей фактически больше и не было. Ему приходилось снова проявлять себя во всем и это было нелегко. К счастью, работа обеспечивала прекрасное отвлечение от «пляски с притопами», которую вытворяло его сердце. Он знал, что Рене была преданна своей работе, но он все еще чувствовал острую жалящую боль, насколько легко она дала ему отставку. Их поцелуй сместил весь мир Маркуса. Был мир до поцелуя и после. Все было то же, но и все было по-другому. Немного ярче, немного теплее, немного мягче. Но если бы она чувствовала тоже самое, она бы не отказала ему, и он бы не проводил ночи, вспоминая ее прикосновения и свои дни, пытаясь забыть ее.

Была только четвертая неделя на новом месте, когда ему сообщили, что он должен оперативно подготовить материал о автокатастрофе. Да, он был официально нанят в качестве политического репортера, но, когда что-то случилось в Вашингтоне непосредственно напротив Белого дома, это означало, что канал WNN должен быть на месте происшествия, даже если это всего лишь обычная автокатастрофа. Он подхватил Алекса, и они прыгнули в одну из передвижных ТВ-станций, отправившись на место происшествия.

— Что ты знаешь об этом? — спросил Алекс, двигаясь по многолюдным улицам рядом с Национальной аллеей [2]. Когда они обогнули западную сторону комплекса Белого дома, появившиеся перед ними мигалки и кордоны военнослужащих сообщили, что произошло что-то серьезное, не мелкое ДТП.

— Не много, — сказал Маркус, наблюдая за хаосом впереди. — Давай остановимся на обочине, вон прямо там. Я пообщаюсь с солдатами.

Алекс посмотрел на него и покачал головой.

— Ага. И сделать репортаж. Не думаю, что ты когда-нибудь общался с парнями из охраны Белого дома в Филли [3]. Эти ребята не размениваются.

— Доверься мне. Просто езжай. Остановись на тротуаре прямо там, чтобы мы не блокировали движение.

Алекс сделал, как предложил Маркус, потом положил руки на руль и уставился на мигающие огни в десяти ярдах перед ними.

— Пошли, — сказал Маркус. — Начнем и убедимся, что у конкурентов не будет «Отличных Новостей» раньше нас.

— Десять, девять, восемь, семь...

— Зачем ты считаешь? — спросил Маркус, с замешательством поглядывая на Алекса.

— Три, два, один.

Маркус подскочил на сиденье, когда солдат с автоматом постучал в окно рядом с ним.

— Мне нужно, чтобы вы выйти из машины, сэр, — скомандовал солдат.

Маркус открыл дверь и вышел.

— Руки на голову, пожалуйста, — продолжил солдат. Маркус услышал, как другой солдат, тоже самое говорил Алексу с противоположной стороны автомобиля.

Двое вооруженных мужчин, одетых в форму спецназа, подбежали к фургону с передвижной ТВ-станцией, один из них был с большой немецкой овчаркой.

— Вы понимаете, что это незаконно парковаться на общественной пешеходной дороге? — спросил Маркуса солдат, обхлопывая его.