В буфете чавкают, жуют, сосут, мычат.

Берут пирожные в надежде на прибавку.

Капуста и табак смесились в едкий чад.

Конторщицы ругают шоколад

И бюст буфетчицы, дрожащий на прилавке...

Второй этаж. Дубовый кабинет.

Гигантский стол. Начальник Службы Сборов,

Поймав двух мух, покуда дела нет,

Пытается определить на свет,

Какого пола жертвы острых взоров.

Внизу в прихожей бывший гимназист

Стоит перед швейцаром без фуражки.

Швейцар откормлен, груб и неречист:

"Ведь грамотный, поди, не трубочист!

"Нет мест" - вон на стене висит бумажка".

[1909]

          Саша Черный. Стихотворения. Ленинград, "Советский писатель", 1960.

Время года неизвестно.

Мгла клубится пеленой.

С неба падает отвесно

Мелкий бисер водяной.

Фонари горят как бельма,

Липкий смрад навис кругом,

За рубашку ветер-шельма

Лезет острым холодком.

Пьяный чуйка обнял нежно

Мокрый столб - и голосит.

Бесконечно, безнадежно

Кислый дождик моросит...

Поливает стены, крыши,

Землю, дрожки, лошадей.

Из ночной пивной всё лише

Граммофон хрипит, злодей.

"Па-ца-луем дай забвенье!"

Прямо за сердце берет.

На панели тоже пенье:

Проститутку дворник бьет.

Брань и звуки заушений...

И на них из всех дверей

Побежали светотени

Жадных к зрелищу зверей.

Смех, советы, прибаутки,

Хлипкий плач, свистки и вой

Мчится к бедной проститутке

Постовой городовой.

Увели... Темно и тихо.

Лишь в ночной пивной вдали

Граммофон выводит лихо:

"Муки сердца утоли!"

          Саша Черный. Стихотворения. Ленинград, "Советский писатель", 1960.

Дамы в шляпках "кэк-уоках",

Холодок публичных глаз,

Лица в складках и отеках,

Трэны, перья, ленты, газ.

В незначительных намеках

Штемпеля готовых фраз.

Кисло-сладкие мужчины,

Знаменитости без лиц,

Строят знающие мины,

 С видом слушающих птиц

Шевелюры клонят ниц

И исследуют причины.

На стене упорный труд

Вдохновенье и бездарность...

Пусть же мудрый и верблюд

Совершают строгий суд:

Отрицанье, благодарность

Или звонкий словоблуд...

Умирающий больной.

Фиолетовые свиньи.

 Стая галок над копной.

Блюдо раков. Пьяный Ной.

Бюст молочницы Аксиньи,

И кобыла под сосной.

Вдохновенное Nocturno*,

Рядом рыжий пиджачок,

Растопыренный над урной...

Дама смотрит в кулачок

И рассеянным: "Недурно!"

Налепляет ярлычок.

Да? Недурно? Что - Nocturno?

Иль яичница-пиджак?

Генерал вздыхает бурно

И уводит даму. Так...

 А сосед глядит в кулак

И ругается цензурно...

[1910]      

        * Ночное, здесь - ночной пейзаж (лат.).

          Саша Черный. Стихотворения. Ленинград, "Советский писатель", 1960.

Бородатые чуйки с голодными глазами

Хрипло предлагают "животрепещущих докторов".

Гимназисты поводят бумажными усами,

Горничные стреляют в суконных юнкеров.

Шаткие лари, сколоченные наскоро,

Холерного вида пряники и халва,

Грязь под ногами хлюпает так ласково,

И на плечах болтается чужая голова.

Червонные рыбки из стеклянной обители

Грустно-испуганно смотрят на толпу.

"Вот замечательные американские жители

Глотают камни и гвозди, как крупу!"

Писаря выражаются вдохновенно-изысканно,

Знакомятся с модистками и переходят на ты,

Сгущенный воздух переполнился писками,

Кричат бирюзовые бумажные цветы.

Деревья вздрагивают черными ветками,

Капли и бумажки падают в грязь.

Чужие люди толкутся между клетками

И месят ногами пеструю мазь.

[1909]

          Саша Черный. Стихотворения. Ленинград, "Советский писатель", 1960.

Промокло небо и земля,

 Душа и тело отсырели.

С утра до вечера скуля,

Циничный ветер лезет в щели.

Дрожу, как мокрая овца...

И нет конца, и нет конца!

Не ем прекрасных огурцов,

С тоской смотрю на землянику:

Вдруг отойти в страну отцов

В холерных корчах - слишком дико...

Сам Мережковский учит нас,

Что смерть страшна, как папуас.

В объятьях шерстяных носков

Смотрю, как дождь плюет на стекла.

Ах, жив бездарнейший Гучков,

Но нет великого Патрокла!

И в довершение беды

Гучков не пьет сырой воды.

Ручьи сбегают со стволов.

Городовой надел накидку.

 Гурьба учащихся ослов

Бежит за горничною Лидкой.

Собачья свадьба... Чахлый гром.

И два спасенья: бром и ром.

На потолке в сырой тени

Уснули мухи. Сатанею...

Какой восторг в такие дни

Узнать, что шаху дали в шею!

И только к вечеру поймешь,

Что твой восторг - святая ложь...

Горит свеча. Для счета дней

Срываю листик календарный

Строфа из Бальмонта. Под ней:

"Борщок, шнель-клопс и мусс янтарный".

Дрожу, как мокрая овца...

И нет конца, и нет конца!

[1909]

          Саша Черный. Стихотворения. Ленинград, "Советский писатель", 1960.

Темно...

Фонарь куда-то к черту убежал!

Вино

Качает толстый мой фрегат, как в шквал...

Впотьмах

За телеграфный столб держусь рукой.

Но, ах!

Нет вовсе сладу с правою ногой:

Она

Вокруг меня танцует - вот и вот...

Стена

Всё время лезет прямо на живот.

Свинья!!

Меня назвать свиньею? Ах, злодей!

Меня,

Который благородней всех людей?!

Убью!

А, впрочем, милый малый, бог с тобой

Я пью,

Но так уж предназначено судьбой.

Ослаб...

Дрожат мои колени - не могу!

Как раб,

Лежу на мостовой и ни гу-гу...

Реву...

Мне нынче сорок лет - я нищ и глуп.

В траву

Заройте наспиртованный мой труп.