— Ты чего без шарфа? И что с губами? — не оценил красоту Иван.

— Идиот! Дай обниму!

После объятий и подарка в виде плитки шоколада объятия снова были вынуждены повториться. Предощущение чуда доводило обоих до самой настоящей истерики. А как иначе, если чудо в самом деле происходит?

— Это она? — воскликнула Нина. — Боже, она прекрасна!

— Она.

Огненный шарик с искрящимся хвостом плыл по снежной темноте, затмевая скупой звёздный блеск. Нина молча наблюдала за её путешествием, слегка приоткрыв рот. Иван усмехнулся.

— Загадай желание.

Девушка выжидательно посмотрела на парня, за мгновение просчитала всю его задумку встретить наедине комету — чтобы вслух пожелать любви. Не зря же он её всегда сравнивал с огнём… Внутренне затрепетала, словно ей готовили предложение руки и сердца, хладнокровно, но мягко ответила:

— Ты первый.

Как оказалось, просчитала неправильно. Переоценила.

— Я хочу, чтобы в будущем мне удалось заполучить комету, ну, подняться на небеса и спрятать её в банке.

В темноте этого было почти не видно, но выжидательный взгляд Нины стал безумным.

— То есть… это всё?

— Да. Как бы я хотел оказаться наверху. Посмотри — да это самая крупная и прекрасная комета, которую я могу поймать.

— Самая крупная и прекрасная, значит. Ладно.

Нина выткнула палки из сугроба, косолапо, на лыжах шагнула в сторону.

— Эй, что такое?

Не ответила, кинула в парня его же шоколадку, завёрнутую в фольгу. Стянула рукавицы, шапку, отбросила, начала расстегивать пуговицы-ягодки на пуховике.

— Нина!

— Самая крупная и прекрасная комета, да?

— Что с тобой? Остановись!

Взмахом рук расправила волосы, упавшие на плечи пламенем костра. Опасно улыбнулась.

— Лови.

И взорвалась. От жара у Ивана лопнули глаза, слезла, пузырязь, кожа с прилипшей к ней одеждой. Он не успел закричать, как его тут же испепелил второй взрыв. Нина, ставшая хвостатой кометой, устремилась на небеса, чтобы уничтожить соперницу. Сила её гомерического хохота была такова, что стёкла потрескались в соседних деревнях, половина скотины сошла с ума, а часть жителей оглохли. Не оглохшие ещё долго слышали рёв: «Ты сдо-о-о-охнеш-ш-ш-ш-шь!», закончившийся жутчайшим, уже последним, взрывом и вспышкой света, на минуту превратившей вечернюю темень в солнечный день.

— Ты у́мел, деда?

Поражённая внучка смотрела с недоверием.

— Конечно же, я умер. Взрыв-то был огроменный, его в Костанае даже слышали. Спроси у каждого — подтвердят.

Внучка хмыкнула, но к айфону не вернулась. Иван внутренне праздновал победу — ему удалось превзойти этот отвратительный кусок современных технологий. Всё-таки мастерство рассказчика не пропить. Пока он самодовольно улыбался, девочка с опаской поглядела на бабушку, уснувшую в кресле-качалке, а потому, к её же счастью, не услышавшую извращённый финал. С годами волосы почти полностью покрылись серебром, что всё равно не могло скрыть огненной рыжины. Внучка, отчаявшаяся найти для себя объяснение, решила пойти проторенной дорогой.

— А молаль?

— Какая ещё мораль, мелюзга? Это не сказка.

— У всего холошего есть молаль.

Иван счёл это веским доводом, одобрил оценку рассказа как «холоший», хмыкнул.

— Ну, мораль в том, чтобы не желать того, что не нужно. Усекла?

Внучка кивнула. Погладила экран лежащего рядом айфона, но не более. Взяла в руки заскорузлую ладонь дедушки, тем самым признавая его первенство.

— А как я появилась? Мама с папой не говолят. Но тётя одна лассказала.

— И что же тётя «лассказала»?

— Что мама с папой тлахались.

Иван едва не матюгнулся.

— А что за тётя?

— Она в тик-токе была. — Указала на айфон.

— Врёт она всё. И Афоня твой врёд. Вообще, выкини его, он бесполезный. Хочешь узнать, как появилась, да? Что ж, приготовься услышать ну очень увлекательную исторейку. Шли как-то твои родители у прилавка с капустой, как вдруг увидели в небе аиста, а потом!..

С наступающим либо уже наступившим! Загадывайте только правильные желания либо не занимайтесь этим опасным делом вообще!