Станислав Золотцев

Не ищите женщину...

Станислав Александрович Золотцев родился в 1947 году. Работал слесарем на псковском заводе и строителем в Ленинграде. Окончил филологический факультет Ленинградского университета. Преподавал в вузе, работал переводчиком за рубежом. Служил офицером в авиации Северного флота. Окончил аспирантуру МГУ.

Член Союза писателей России с 1975 года. Автор шестнадцати книг стихотворений и поэм, трех книг критико-литературоведческих эссе, переводчик, публицист, прозаик.

Счастливый Джесвал

Если меня спрашивают: знал ли я в жизни своей хоть одного совершенно счастливого человека, я не раздумывая и сразу же отвечаю: да! По крайней мере одного точно знал и даже был с ним хорошо знаком. Причем с таким счастливцем, что счастливей придумать и вообразить трудно. Правда, знакомство с ним произошло у меня очень давно, в конце шестидесятых - Боже мой, уже вчерашнего, прошлого столетия. И длилось оно недолго, месяцев пять. Ровно столько времени мне пришлось проработать переводчиком на возведении гигантского энергетического центра в самом центре Индии. Да, то было в стране чудес! И начались они, чудеса, как только я оказался на земле Индостана. В первый же день выяснилось, что индийско-советский институт, в котором я должен был укреплять дружбу двух великих стран на ниве преподавания и перевода, еще не открылся: здание для него еще не готово. А в Москву об этом то ли забыли сообщить, то ли это сообщение где-то затерялось. Ну не посылать же меня обратно в Союз... Посольский чиновник, с кем-то созвонившись, предложил мне временно потрудиться там, где создавалось чудо индийской энергетики. "Хоть ты и гуманитарий, - сказал он, - однако должен знать, как будет по-ихнему "болт" или "гайка". А все остальное на месте узнаешь..."

Вчерашний студент, я готов был тогда ехать куда угодно - лишь бы ехать. Вот и довелось мне почти полгода провести не только среди банановых и кокосовых пальм, но также и среди энергоблоков, турбин, генераторов, трансформаторов, пультов управления и прочей сложной машинерии, рождающей электричество. И вся эта мудрая техника еще только монтировалась, устанавливалась на место - руками знающих в ней толк людей, смуглых, черноволосых и белозубых индийцев, которых наставляли наши парни.

Там-то я и познакомился с Джесвалом. Все индийцы в основном очень улыбчивы, хмурыми и угрюмыми редко бывают среди них даже бедняки, даже нищие. Но Джесвал! О, наверное, он и родился-то уже с улыбкой на лице. Да с какой улыбкой - словно само щедрое солнце Индостана подарило ее ему... У нас таких людей чаще всего зовут так: душа-человек. Джесвал и впрямь был улыбчивой и смеющейся душой того сложного людского множества, что трудилось на той "великой стройке государственного капитализма", - так сами индийцы, многие из которых стажировались в Союзе, не без юмора величали возводимый ими энергоцентр. Надо сказать, эта работенка была не сахар. При сорока и даже при тридцати градусах жары (это еще в тени!) просто отдыхать на морском берегу и то бывает делом утомительным. А нас тогда в таком зное окружали сплошные металлические конструкции, начиненные всяческой аппаратурой. Того, что зовется "нештатными ситуациями", хватало... Наше, советское оборудование, хоть и предназначалось оно для тропического климата, все-таки часто выходило из строя, да и с нашими ребятами, особенно с новичками, порой случалось то же самое - впрочем, и с аборигенами тоже: посиди-ка или постой под палящим солнцем среди раскаленных стальных кожухов, медных и бронзовых покрытий, пластика и проводов. Тут в буквальном смысле - кровь из носу, а то и сердце забарахлит... Но там, где находился Джесвал, все эти сложности одолевались людьми намного легче.

Безунывный - он никому не давал унывать; казалось, он заряжал окружающих его людей своей улыбчивой энергией, своими бесчисленными шуточками-прибауточками. Сам работавший даже на яростном солнцепеке как-то особенно споро и легко, быстрый как ртуть, Джесвал вдобавок был истым полиглотом: мгновенно мог переходить в разговоре с хинди на английский, с бенгали на русский и так далее, смотря с кем говорил, - уж ему-то переводчики не требовались. Только лишь "скиснет" немного кто-то из местных или из наших, только лишь застопорится работа из-за какой-либо поломки - он тут как тут, растормошит, рассмешит (нас, братьев-славян, просто поражало, сколько знал он русских частушек, да и весьма "соленых"), побежит и тут же вернется с дефицитной деталью или с инструментом в руках, с прибором, в каком обнаруживалась нехватка, - и дело идет!

...А должностишка-то у него была совсем невысокая: по-нашему - помощник младшего инженера. Всего-то - но все начальство на той "великой стройке" признавало, что от Джесвала пользы больше, чем от любых троих старших инженеров с подчиненными им техниками. И недаром же, когда этот индийский коллектив, особенно по праздникам, устраивал свои "мероприятия", своеобразные собрания, плавно переходившие в застолья (благо "сухой закон" в том штате страны не действовал), и когда завершались официозно-торжественные речения, именно его, Джесвала, назначали "спикером" дальнейшей части в таких встречах. А сие аглицкое словцо в индийском обиходе может означать звание ведущего застолье, нечто вроде тамады. Надобно знать невероятно жесткую чиновно-кастовую иерархию общества в этой стране, с колониальных времен до наших дней почти не изменившуюся, чтобы понять, насколько уважаемым всеми должен быть человек, которому доверяют быть председательствующим в таких встречах. Джесвалу доверяли более чем оправданно. Он "правил бал" так искрометно и умело, с таким юмором и с таким изящным и объединяющим всех красноречием, что его многочисленная аудитория почти ежеминутно взрывалась смехом, и эти веселые взрывы перемежались песнями и стихами...

"Ну Теркин!" - как-то сказал о нем один из наших инженеров, и все мы с ним согласились. А главный инженер этого строящегося энергоцентра однажды в разговоре со мной и с моим приятелем, трансформаторщиком из Запорожья, поделился с нами вот таким своим откровением: "Вы знаете, я не могу не завидовать Джесвалу. Его заработок вдесятеро меньше моего, но сам Джесвал вдесятеро счастливее и меня, и, наверное, всех нас..." Вскоре мы смогли убедиться не просто в полной, но и в абсолютной правоте этого признания. Это произошло, когда Джесвал пригласил нас двоих к себе в гости.