Стайвесант кивнул:

– Вот именно. По большей части это просто хулиганство.

– Хорошо, второй вопрос, – сказал Ричер. – Где его жена? И потом, у него же взрослая дочь, так? Заняться семьей – это была бы неплохая демонстрация его уязвимости.

Фрелих кивнула:

– Жена уже здесь, в Вашингтоне. Вчера приехала из Северной Дакоты. Дочь в аспирантуре, пишет диссертацию – метеорология, что-то в этом роде, – она сейчас в Антарктиде, вокруг нее тысячи квадратных километров льда.

– Насчет сегодняшнего дня – нам с Нигли лучше побыть у его дома, понаблюдать.

– Думаете, опростоволосимся?

– Нет, я думаю, что у вас и так будет забот полон рот.

– Хорошо, – согласился Стайвесант. – Вы двое отправляетесь к дому и ведете наблюдение.

Они приехали в Джорджтаун незадолго до десяти. День стоял холодный, впрочем, слабенькое солнце старалось, как могло. Нигли постояла, оглядываясь во всех четырех направлениях.

– Задача? – спросила она.

– Идем по кругу, радиус три квартала, – ответил Ричер. – Ты по часовой, я против. Потом ты остаешься на юге, я на севере. Встречаемся у дома после отъезда Армстронга.

Нигли двинулась на запад. Ричер пошел на восток, на ходу вглядываясь в окна верхних этажей. Для человека с винтовкой вся эта территория была более чем удобной. Впрочем, стрелять из винтовки по бронированному лимузину – занятие неблагодарное.

Свернув за угол, он оказался в начале улицы, на которой жил Армстронг. Небольшая толпа зевак наблюдала, как сотрудники Секретной службы сооружают закрытый переход между домом Армстронга и уличным бордюром.

Ричер нашел кофейню, из которой открывался хороший вид на южную часть улицы, заказал большую чашку черного кофе и сел за столик. В десять пятьдесят пять появился черный «шевроле», остановившийся чуть севернее закрытого перехода. Следом подкатил «кадиллак», перекрывший устье перехода. За «кадиллаком» встал черный «таун-кар». Из «шевроле» выскочили четверо агентов и встали на тротуаре по сторонам от перехода – двое с южной его стороны, двое с северной. Ричер смотрел на навес, пытаясь угадать момент, в который под ним пройдет Армстронг. Невозможно. Он все еще смотрел, когда послышался мягкий хлопок дверцы. Машины уехали.

Допив кофе, Ричер пошел к дому Армстронга. Навстречу ему шагала Нигли.

– Нормально? – спросил он.

– Навес мне понравился, и бронированная машина тоже. Ричер кивнул. Они обернулись и увидели машину Фрелих.

Та махнула им рукой: садитесь. Нигли села впереди, Ричер забрался на заднее сиденье.

Фрелих сняла ногу с тормоза, пустив автомобиль накатом, и остановила ее, лишь когда задняя дверца поравнялась с выходом из навеса.

Ричер, глядя в брезентовый туннель, увидел, как дверь открывается и из нее выходит Брук Армстронг.

– Конвой был отвлекающим маневром, – сказала Фрелих.

– Меня он одурачил, – отозвался Ричер. Армстронг открыл дверцу и сел рядом с ним.

– С добрым утром, М.-И., – сказал он.

– С добрым утром, сэр, – ответила она. – Это мои помощники, Джек Ричер и Фрэнсис Нигли.

Нигли полуобернулась, и Армстронг пожал ей руку.

– А я вас знаю, – сказал он. – Мы встречались на приеме – в четверг, вечером. Вы ведь из жертвователей, не так ли?

– Она из службы безопасности, – сказала Фрелих.

– Превосходно, – ответил ей Армстронг. – Поверьте, мадам, я очень благодарен за ту заботу, которую вы обо мне проявляете.

Армстронг пожал руку и Ричеру.

– Рад знакомству с вами, мистер Ричер, – сказал он.

– Я тем более, – ответил Ричер.

– Вы тоже из службы безопасности?

– Советник.

– Здорово работаете, ребята.

Фрелих вела машину по Висконсин-авеню. Армстронг смотрел на город. Высокий, полный энергии мужчина. Голубые глаза; непослушные, с золотистыми прядями волосы.

– Служили в армии, я угадал?

– Я? – спросила Нигли.

– Думаю, оба. Знакомые признаки. Мой отец был военным. Фрелих миновала Капитолий, свернула на Первую улицу и покатила к белому навесу у входа в здание Сената. Дверца Армстронга оказалась прямо против входа в брезентовое укрытие.

– Приятно было познакомиться с вами, – сказал Армстронг. – И еще раз спасибо, М.-И.

Затем он вышел в брезентовый сумрак и захлопнул за собой дверцу машины.

– Ладно, – сказала Фрелих. – Пока все в порядке. Около семи отвезем его домой. Жена там. Снабдим их каким-нибудь видеофильмом. И весь вечер продержим под запором.

– Нам нужны оперативные данные, – сказал Ричер. – Мы же не знаем, какой вид может принять упомянутая демонстрация. Или где она состоится.

Фрелих кивнула:

– В полночь мы все проверим. Если доживем до полуночи.

– И я хочу, чтобы Нигли еще раз допросила уборщиков. Если мы получим от них то, что нам требуется, можно будет спать спокойно.

Они высадили Нигли у федеральной тюрьмы и вернулись в кабинет Фрелих. Здесь ее уже ждал посвященный последнему посланию отчет экспертов ФБР. Оно оказалось во всех деталях идентичным первым двум.

Зазвонил телефон Фрелих. Она сняла трубку, лицо ее вытянулось. Фрелих прижала трубку к плечу, возвела глаза к потолку.

– Армстронг хочет отправиться в Министерство труда, – сказала она. – Пешком.

Здание Казначейства отделяло от здания Сената ровно три километра, Фрелих проделала весь путь, ведя машину одной рукой, а другой прижимая к уху телефон.

– А люди из министерства к нему прийти не могут? – спросил Ричер.

Она покачала головой:

– Нет, это вопрос политики.

– Куда он, собственно, должен идти?

Она показала на запад:

– Туда, чуть меньше километра.

– Это он им позвонил или они ему?

– Он им.

– Так пусть идет. Позвонил он сам. Никакого риска.

– Мы поставим здесь регулировщика движения, – сказала она, – так что машин будет немного. Я поеду за ним по Д-стрит, метрах в пятидесяти сзади. А вы пойдете впереди – и смотрите в оба.

– И когда мы всем этим займемся?

– Через десять минут. Вылезайте.

Фрелих включила двигатель и отъехала от перехода, чтобы Ричер мог вылезти на тротуар. Он вылез, застегнул куртку и пошел, поеживаясь от холода.

Все прошло как по маслу, и, едва Армстронг со своим эскортом пересек Луизиана-стрит, Ричер скачками устремился к машине Фрелих. Увидев Ричера, Фрелих опустила стекло.

– Залезайте, – сказала она. – Вы выглядите озябшим. Ее сотовый затрезвонил снова. Она с мгновение послушала, потом сказала: «Хорошо» – и захлопнула крышку аппарата.

– Это Нигли, – сказала она. – Закончила с уборщиками.

– Добилась чего-нибудь?

– Не сказала. Встретимся в офисе. Я высажу вас в гараже. Нигли поджидала Ричера в приемной третьего этажа.

– Стайвесант здесь? – спросил Ричер.

Она покачала головой:

– Уехал в Белый дом.

Вдвоем они прошли в квадратную комнату перед кабинетом Стайвесанта. Секретарша сидела за своим столом. Нигли оглянулась на дверь кабинета Стайвесанта.

– Вы помните утро, когда появилось письмо? – спросила она секретаршу.

– Разумеется, помню, – ответила секретарша.

– Почему мистер Стайвесант оставил кейс здесь?

– Потому что это был четверг.

– А что происходит по четвергам?

– Его жена уезжает по вторникам и четвергам в Балтимор. Берет их машину. И ему приходится ехать на работу в метро.

Нигли озадаченно уставилась на нее:

– Подземкой? Секретарша кивнула:

– По вторникам и четвергам он пользуется особым кейсом, потому что в вагоне подземки его приходится ставить на пол. Он терпеть не может любую грязь. И кейс, с которым он ездит в подземке, никогда в кабинет не заносит. Оставляет его здесь на весь день.

Нигли глянула на Ричера. Состроила физиономию.

– Безобидная странность, – сказала секретарша. – Письмо принесли уборщики. Другого объяснения нет.

Ее телефон зазвонил, она вежливо извинилась. Ричер и Нигли отыскали офис Фрелих и устроились в нем.