Через несколько часов Ринна отправилась на поиски Энди. Двери кабинета оказались закрытыми, и она решила, что он где-нибудь наверху. Возможно, Тельма купает его.

Энди действительно был весь мокрый, но купание отнюдь не являлось тому причиной. Ринна застала его в разгар игры в подводную лодку.

Пол в ванной комнате был залит водой, а раковину покрывал слой мыльной пены.

– Энди! – прикрикнула на него Ринна.

– А, мам, привет! – Он радостно взглянул на нее. – Давай поиграем.

– Энди, посмотри, что ты здесь устроил.

Он огляделся, заметив мокрые полотенца и лужи на полу.

– Угу, – произнес он. – Ты сердишься?

Ринне совсем не хотелось бранить его, она засмеялась и плеснула в него мыльной пеной. И началось настоящее сражение; они, смеясь, возились, пока оба не вымокли до нитки. Искупав сына, Ринна навела в ванной порядок, собрала разбросанные игрушки и одежду. Укладывая его постель, она обратила внимание на висящий в его комнате рисунок, изображавший тигра в крапинку.

– Это папа нарисовал, – сообщил ей Энди, заметив ее взгляд. – А я раскрашивал лошадку.

Ринна кивнула. Как же быстро дети привыкают ко всему! Теперь, уже это «папа», а не «дядя Трэвис». Жаль, что она не может так же быстро привыкнуть к переменам. Она наклонилась поцеловать его.

– Спокойной ночи, Энди.

Он обнял ее и сонно пробормотал:

– Пока, мама. Я люблю тебя. Скажи папе спокойной ночи.

Ей хотелось сказать Трэвису очень многое, хотелось поблагодарить его. Это самое малое, чем она обязана ему за его поддержку. Надо постараться выяснить, что его беспокоит. Решив не откладывать этого в долгий ящик, она направилась в конюшню.

Здесь она нашла Чарли, который расположился рядом со стойлом Кинжала и что-то строгал ножом. Ринна услышала шум в стойле раньше, чем заметила коня. Он брыкался, колотя копытами по стенкам стойла и создавая невообразимый шум.

– Что-то он сегодня разошелся, – заметила она. – Где его напарник по стойлу?

Известно, что у всех скаковых лошадей есть напарники по стойлу, другие животные, проводящие вместе с ними время и оказывающие на них успокаивающее воздействие: лошади, козы, свиньи, даже цыплята. Очень часто, когда все эти животные бегают рядом с конюшней, скаковой круг больше напоминает скотный двор.

– Чтобы успокоить этого Дьявола, напарника недостаточно. Чертов конь. Думал, поможет, если я посижу рядом, но никакого толка. Клянусь, из всех лошадей, каких я знал, он – единственный, кому надо обивать стойло войлоком, – иначе поранится.

Ринна улыбнулась разворчавшемуся конюху и заглянула в стойло.

– Привет, приятель, – тихо сказала она. – Что случилось?

Кинжал посмотрел на нее и фыркнул. В этот момент один из котят, с которыми утром играл Энди, выскочив из боковой двери, проскользнул в стойло.

– Быстрее, надо его вытащить! – закричал Чарли. – Иначе этот зверь растопчет беднягу.

Забыв об опасности, Ринна отперла дверь стойла и вошла внутрь, но, прежде чем она или Чарли успели что-либо предпринять, котенок остановился перед конем и мяукнул. Удивительно, но огромный конь тряхнул гривой и, наклонив голову, тихо заржал.

– Вот тебе и на! – воскликнул Чарли. – Только посмотрите!

Ринна засмеялась, наблюдая, как Кинжал позволил котенку тереться о свои ноги. Котенок вновь мяукнул и клубочком свернулся на соломе.

– Он все-таки нашел себе напарника.

– Точно, – согласился конюх, наблюдая за происходящим. – Глядишь, поможет.

Ринне вдруг почему-то захотелось завоевать расположение этого животного. Она опустила руку в карман и достала маленький пакетик с изюмом, который припасла для Дженни и Энди.

– Смотри, приятель, – позвала она.

Конь повернулся к ней и начал бить копытом по полу стойла. Ринна не сходила с места, протягивая ему на ладони изюм. Кинжал долго смотрел на нее, продолжая колебаться. Наконец сделал шаг вперед.

– Давай, – сказала она, – не бойся. Я просто поглажу тебя.

– Осторожнее, мисс. Он все еще злится. – Чарли явно нервничал. В конюшне он был за все в ответе, и, если что-нибудь произойдет с Ринной, ему не поздоровится.

– Давай, – снова позвала Ринна, подходя ближе и протягивая коню изюм.

Конь медленно двинулся ей навстречу. Остановившись перед ней, он понюхал изюм на ее ладони. Она почувствовала его мягкие губы, щекотавшие руку. Обрадовавшись, что он все-таки доверился ей и подошел, она похлопала его по шее и, вытянув руку, почесала за ушами.

– Вот так, – Чарли был явно раздосадован, – все мужчины, стоит им сказать ласковое слово и угостить сладостями, тут же тают. Я не мог подступиться к этому жеребцу, он все время норовил укусить меня.

– У нас у всех есть свои недостатки, Чарли.

Ринна резко обернулась. У входа в стойло стоял Трэвис. Интересно, он долго наблюдает за ними? По выражению его лица не понять – злится он или нет. Сзади Кинжал ткнулся в нее мордой, требуя новой порции изюма. Не обращая внимания на ироничное замечание Трэвиса, она повернулась и дала коню еще несколько изюмин. Затем опустилась на колени и стала водить рукой по ногам лошади в поисках раны.

– Нет, с ногами у него все в порядке, – спокойно сказал Трэвис; очевидно, его нисколько не разозлило ее присутствие в стойле одного из самых ценных его рысаков. – Я сначала тоже так думал, но мы осмотрели каждый сантиметр его тела и, ни черта не обнаружили. Я начинаю думать, что Дэвид прав. Вероятно, мне следует продать его.

Ринна еще некоторое время смотрела на Кинжала. Затем повернулась и вышла из стойла. Трэвис запер за ними дверь.

– Постарайся, чтобы он уснул, Чарли.

– Так точно, босс. – Конюх чуть ли не поклонился, обрадовавшись, что не получил нагоняй от Трэвиса за то, что разрешил Ринне войти в стойло.

– Когда он выиграл свою первую скачку, – спросила Ринна, – дорожка была размыта дождем?

Они направлялись к дому; услышав вопрос, Трэвис поднял на нее глаза:

– Да. Дождь тогда шел два дня подряд. На дорожке была сплошная грязь.

– А ты не пробовал сделать мягкие прокладки для копыт?

– Нет. – В задумчивости он на секунду остановился, засунув руки в карманы. – Ты думаешь, у него слишком нежные ноги?

Ринна тоже остановилась. Впервые с тех нор, как они покинули больницу, где лежал ее отец, она не испытывала напряжения в присутствии Трэвиса.

– Отец рассказывал мне об одном из победителей скачек «Трипл Краун», у которого подковы имели мягкие прокладки из фетра. Если Кинжал иногда хромает без всякой причины, почему бы не попробовать смягчить силу воздействия на его копыта? Может, это поможет.

– Не знаю. Боюсь рисковать. – Наморщив лоб, Трэвис продолжал размышлять. Затем пожал плечами. – А что, черт побери, может, ты и права. Я уже испробовал все, не пробовал только перекрасить его в другой цвет.

Ринна улыбнулась:

– Трудно поверить, что ты подвержен суевериям.

– Стараюсь бороться с ними, – сказал он, усмехнувшись. На этот раз его улыбка была искренней. – Но я скрещиваю пальцы в надежде на удачу. А перед скачкой всегда делаю одно и то же. – Он помолчал. – Возможно, потому у меня ничего и не выходит с Кинжалом. Наверное, мне надо изменить тактику.

– А что ты делаешь перед скачкой? – Ринна испытывала неподдельное любопытство.

– Брожу из угла в угол, курю сигару, ем устриц.

Она засмеялась, испытывая странное чувство безмятежности. Они стояли под старой ивой, легкий ветерок трепал ее волосы. Ринна спиной прислонилась к бугристому стволу дерева.

– Мой отец тоже верит в талисманы. Говорит, что не помешает, если удача будет на твоей стороне. Однажды перед скачкой я надела старую рубашку, и так случилось, что лошадь, на которую мы мало надеялись, выиграла гонку. С тех пор я была в той рубашке, когда бежала эта лошадь. – Ринна взглянула на Трэвиса и заметила на его губах улыбку. Он тоже прислонился к дереву, его рука рядом с ее лицом. – Даже когда эта рубашка стала мне мала, я все равно надевала ее.

– Отец ведь был тебе близким человеком?