Мало кто смог бы причинить вред нимфам, но вампиры жаждали выпить их досуха.

Что если бы они соблазнили Джозефину? Он представил, как она кувыркается в постели с нимфами... и, конечно же, с ним... одновременно. Фантазии о нескольких симпатичных шлюшках, обслуживающих его и друг друга, как правило, были приятным времяпрепровождением.

Но эта фантазия наполнила его раздражением. Он и сам может справиться с Джозефиной. Нимфы бы только мутили воду. Он напомнил им:

— У демонов тоже есть клыки и у них тоже чернеют глаза.

Брук заправила волосы за остроконечное ухо.

— Но у нее нет ни рогов, ни крыльев.

Дью кивнула.

— За всю жизнь мы не встречали женщин вампиров, а теперь улицы, кажется, кишат ими. Полукровка из Валькирий, и одна из Дакиек, но она больна вампирской чумой...

— Вы знаете, где обитает моя?

Моя. Он чуть не рассмеялся. Это слово, которое он никогда не применяет к женщине.

— Думаю, где-то в городе, — сказала Дью. — Она наведывается во Французский квартал, чтобы обчистить карманы. Она клептоманка. Однажды я видела ее бродящей под проливным дождем, она выглядела грустной. Со стороны казалось, что она отчаялась у кого-либо что-то украсть.

Джозефина говорила, что украла у него, потому что хотела узнать его. Судя по всему, она многих знала. Эта малышка могла заставить мужчину почувствовать себя дешевкой. Если бы он ей это позволил.

И о чем, черт возьми, она могла грустить? Она была красивой, могущественной бессмертной.

Дью хитро улыбнулась.

— Ты снова хочешь свою вампиршу, да?

Снова? Клыки Джозефины еще раз пронзят его шею? Пока она будет прижиматься тугими сосками к его груди, и цепляться за него...

Рун пожал плечами, хотя его член дернулся в штанах.

— Я ищу ее только ради дела.

Как только она вернется за своим ожерельем, все наладится. Время прочистить мозги. Он подхватил Брук на руки.

Она взвизгнула.

— Кто-то уже рвется в бой.

Им не стоит знать, что его эрекция предназначена не для них.

— А когда это я не рвался?

— Рун, твоя шея! — Она во все глаза смотрела на его шею. — Ты... она укусила тебя?

Дью уцепилась за него.

— Дай посмотреть! — У нее отвисла челюсть от вида метки укуса. — Это так грязно. И горячо.

Боги, так оно и было.

Брук сказала:

— Но ведь на самом деле она не могла пить твою ядовитую кровь, правда?

— Конечно, нет. Просто проткнула меня своими клыками.

Дью сказала:

— Смысл тот же, это укус! Она бесстрашная раз пронзила твою кожу. А ты грязный пес раз позволил ей это сделать! Мы знали, что ты ходишь по краю, но это порочно! Можно нам посмотреть в следующий раз?

— Возможно. — Он одарил их своей коронной усмешкой. — Но только, если вы очень хорошие девочки.

Вот. Же. Шлюха.

Со своего места возле стены дворика Джо с изумлением наблюдала за происходящим. Таких отъявленных кобелей, как этот парень, она не встречала за всю свою жизнь.

А он к тому же еще и вор. Ублюдок стащил самую важную ее ценность... прямо с ее долбанной шеи... а она этого даже не заметила! Увидев у него в руках свое ожерелье, Джо чуть было не атаковала его. Но она не могла пойти на риск оказаться плененной, и не знала, на какие еще фокусы он способен.

Ей придется ждать здесь, пока он не увлечется этими нимфами настолько, что не ощутит, как она обчистит его карманы. Это не займет много времени. Женщины облепили его, как скалолазки гору.

Они считали, что укусить темного фея порочно для вампира. Они считали ее извращенкой.

У Джо свело желудок, когда Рун подхватил Брук на руки, а она обхватила ногами его талию.

Здесь и сейчас Джо решила расширить свой сексуальный опыт. Если бы она была более подкованной в этом деле, это бы не ранило настолько сильно. Эти нимфы не страдают от ревности. Рун произнес слово «ревность» так, словно оно было бранным.

Но Джо ревновала. Связь, которую по ее мнению они с Руном ощутили, была односторонней.

Что в этом нового?

Обхватив рукой затылок нимфы, он привлек ее голову к своей шее, к неотмеченной меткой укуса стороне.

— Давай, голубка, укуси меня. Ты не сможешь поранить мою кожу.

Джо напряглась. Какого черта?

Он откинул голову, его волосы упали на другую сторону, открывая выбритую часть головы и заостренное ухо.

Брук спросила:

— Ты хочешь представить, что я вампир?

Дью хихикнула.

— Ага, — признал он. — И было бы не плохо, если бы вы обе затихли.

Наглый засранец! Неужели у этих нимф совсем нет гордости? И почему он фантазирует о Джо, если собирался по-быстрому отделаться от нее?

Чтобы обдумать ее убийство?

Боже, этот мужчина сбивает ее с толку!

Пока Дью пыталась расстегнуть его ремень, Брук укусила его шею.

Рун приказал:

— Сильнее, голубка.

Да, подглядывая за другими, Джо видела много странных вещей, но этот мужчина, пытающийся вновь пережить ее укус, казался ненормальным. Злясь на себя, она ощутила, как ее клыки заострились.

— Я сказал сильнее, — проскрежетал он.

Я бы кусала его до тех пор, пока он не взмолился бы о пощаде.

Не выпуская изо рта его кожу, нимфа промямлила:

— Я 'усаю 'ак 'ильно, 'ак 'огу!

— Этого мало. — Он разочарованно выдохнул. — Хватит, Дью.

Брук оторвалась от его шеи и ткнула пальцем в другую нимфу.

— Она Дью.

Вторая нимфа наконец-то справилась с его ремнем и потянулась к ширинке.

— Плевать. — Рун выпустил когти. — Отойди. Мне нужно пролить кровь.

— Так чертовски горячо, — выдохнула Брук, но отклонилась подальше.

Рун вонзил кончики двух когтей в следы укусов Джо. Проколов свою шею, он бессмысленно застонал, его глаза закрылись.

Хныкая, Дью пыталась расстегнуть его штаны.

Его горло сокращалось, кровь сочилась по шее. Это было чертовски горячо. Его черная, густая кровь. Еще хотя бы раз ощутить ее вкус...

Губительно.

Но в отличие от нимф, у Джо была гордость. Она лишь хотела вернуть то, что он забрал... и, наконец, пришло время нанести удар.

Ее запах.

Его глаза распахнулись, когда он уловил пьянящий аромат луговых ягод. Ему мерещится?

Нет, прямо перед ним проявилась Джозефина.

— О, Руин...

Ее плечи расправлены, подбородок вздернут. Карие глаза блестят.

Он скинул с себя Брук. Не глядя вниз, оттолкнул руку Дью от своей ширинки.

Видела ли вампирша его попытки сымитировать ее укус? Как он фантазировал о ней, используя двух нимф в качестве дублерш? По крайней мере, он еще не вытащил ее танга.

— Бедняжка, Руин. Я часто подражаю. — Она указала на нимф. — Но никогда не пользуюсь дублерами.

Почему он ощущает вину за женщин, словно был неверен ей?

Рун хранил верность только тем, кто имел значение. Джозефина ничего не значила для него. Ничего, кроме тайны, которую он должен разгадать... и обязательств, которые должен исполнить.

Обязательства за самый восхитительный укус.

Опьяняющим голосом она сказала:

— Если бы тебе не пришло в голову пленить меня, я бы трахала клыками твою шею до тех пор, пока ты не начал бы кричать от удовольствия.

Развратная, порочная девчонка. Я хочу ее СЕЙЧАС ЖЕ.

Она улыбнулась, сверкнув своими острыми маленькими клыками, и его разум померк. Его ноги словно сами собой двинулись к ней.

— Джозефина.

Когда она продемонстрировала ему свои танга, он споткнулся. Она снова обчистила его карманы? Он не почувствовал ее руку. Не ощущал ее запаха до этого момента.

Как? Как?

Затем она указала рукой на свое ожерелье... которое снова висело на ее стройной бледной шее.

Он судорожно сглотнул. Они оба знали, что еще было в его карманах.