В глухих местах Сьенага-де-Сапата обитает еще один уникальный вид птиц — сапатский крапивник (Ferminia cerverai). Он был впервые обнаружен тридцать лет назад в Сапатском болоте. Здесь эта птица вполне обычна, но, как и сапатский коростель, больше нигде не встречается.
Из млекопитающих особый интерес представляет кубинский щелезуб (Solenodon cubanus, рис. 22) — один из двух доживших до наших дней представителей семейства щелезубых отряда насекомоядных. Второй вид — гаитянский, или парадоксальный щелезуб (Solenodon paradoxus), встречается на Гаити и тоже редок, хотя несколько более обычен, чем кубинский. Свое странное название — щелезубы — зверьки получили за то, что второй резец на нижней челюсти с внутренней стороны имеет довольно глубокую щель. Кубинский щелезуб — эндемик восточной части Кубы. Область его распространения ограничена небольшими островками девственного леса, оставшимися от ранее сплошного лесного массива.
Кубинский щелезуб характеризуется небольшими размерами — чуть более 20 см (без учета хвоста, равного по длине туловищу). Шерсть, благодаря перемежающимся серо-коричневым, черным и желтым волосам имеет красновато-коричневый тон. Хвост черного цвета, голый как у крыс, покрыт лишь роговыми чешуйками. Лапы щелезуба приспособлены к копанию в земле и снабжены очень длинными когтями. Длина когтей — важный внешний признак, по которому кубинский щелезуб легко отличается от своего родича с Гаити: когти передних лап у кубинского щелезуба длиннее пальцев, а у гаитянского равны им. При копании лапы действуют, как ковш экскаватора. Мощные изогнутые когти вонзаются в подстилку, поддевают и переворачивают ее. Остальное довершает длинный подвижный нос зверька, вытянутый наподобие хоботка. Им щелезуб помогает переворачивать комки земли или подстилки, ловко извлекая из-под них личинок насекомых, которых тут же схватывает своими сильными и острыми зубами. Характерный длинный нос придает щелезубу необычный и забавный вид. Хоботок обычно покрыт более светлой, почти желтой шерстью и украшен двумя пучками длинных вибрисс. За ними в шерсти едва угадываются маленькие темные глаза и уши.
Рис. 22. Кубинский щелезуб — одно из редчайших в мире животных.
Живет щелезуб в лесах с богатой подстилкой, в которой выкапывает длинные ходы. Днем эти ходы служат ему пристанищем, а ночью он отправляется на поиски пропитания. Следы ночной деятельности щелезуба отыскать крайне трудно, так как в излюбленных местах его обитания землю покрывает толстое одеяло растительных остатков. Только на редких тропинках удается обнаружить отпечатки лап щелезуба и его экскременты. Длинные когти оставляют на почве следы в виде характерных ямок и царапин. Насколько можно судить на основании изучения экскрементов щелезуба, его пищу составляют в основном насекомые, от которых остаются фрагменты крыльев и ног. Иногда экскременты содержат также остатки скорпионов и мелких рептилий, преимущественно ящериц.
Вот, пожалуй, и все, что известно об образе жизни и биологии кубинского щелезуба. Скудность сведений объясняется большой редкостью животного, а также ночным образом жизни. Известно, что пойманных щелезубов пытались содержать в неволе, но систематических наблюдений за ними не вели. Тем приятнее была возможность понаблюдать за самкой, которую удалось поймать в окрестностях г. Маяри. Несколько раньше около Баракоа был обнаружен самец. До этого в течение почти 20 лет не было поймано ни одного экземпляра кубинского щелезуба.
Неволю самка переносила легко, охотно поедала дождевых и мясных червей, часто и энергично расчесывала свою шерсть когтями передних лап. При этом она любила сидеть сгорбившись, опираясь на ступни задних лап и основание хвоста. При малейшей попытке со стороны человека «наладить отношения» пленница приходила в ярость и, громко повизгивая, негодовала. Если же «приставания» не прекращались, она, сотрясаясь всем телом и раскрыв пасть, бросалась на человека, явно намереваясь укусить. Считается, хотя тому и нет прямых доказательств, что слюна щелезубов ядовита. Есть, однако, косвенные подтверждения этого предположения. Во-первых, было замечено, что самцы гаитянских щелезубов, подравшись друг с другом, умирали, хотя раны были невелики. Во-вторых, среди крестьян восточных районов Кубы существует поверье, что слюна щелезуба ослепляет собак, если те преследуют его. Если предположение о ядовитости щелезубов подтвердится, то это будет еще один пример редчайшего и очень интересного явления ядовитости в мире млекопитающих.
На Кубе принято во всех бедах винить бирманских мангустов. Широко распространено мнение, что именно они уничтожили щелезубов. Скорее всего, это не так, Во-первых, потому, что мангусты пока еще сравнительно малочисленны на востоке страны. Во-вторых, потому, что щелезубы и до появления на острове мангустов встречались крайне редко. На это указывают как немногочисленные находки их ископаемых остатков, так и то, что даже в тех местах, где кубинский щелезуб еще сохранился, лишь немногие знают о его существовании. Даже старики, прожившие всю жизнь в тех местах, где водятся щелезубы, не всегда понимают, о чем идет речь, когда их расспрашиваешь об этих животных. Кроме того, следует иметь в виду, что естественных врагов в островной фауне, лишенной хищников и ядовитых змей, у кубинского щелезуба не было, а темпы возобновления популяции всегда были чрезвычайно низкими (самка рождает обычно одного детеныша, редко — двух).
Можно, однако, с уверенностью сказать, что ареал кубинского щелезуба когда-то был значительно шире, чем теперь. Если судить по остаткам скелетов, раньше он обитал в горных лесах большей части острова. Настоящей трагедией для него стало сведение девственных лесов, на месте которых возникли кофейные и другие плантации. Последние островки этих лесов остались лишь на востоке острова, поэтому наиболее реальный путь охраны животного состоит в сохранении тех немногих участков леса, где еще уцелело некоторое количество зверьков. В районах, пригодных для обитания щелезубов, уже организованы национальные парки Пинарес-де-Маяри и Сьерра-Кристал. Эти меры вселяют надежду, что редкое и причудливое животное, полное загадок, возможно, удастся сохранить.
Если сравнить особи близкородственных видов острова и континента, то в большинстве случаев окажется, что на острове обитают более мелкие животные. Мелкие размеры особей, или нанизм, — общее явление для любых островов, хотя известны и противоположные примеры. Так, наиболее крупная из современных ящериц — гигантский, или комодский, варан (Varanus komodoensis) — населяет острова Комодо, Ринджа, Падар и Флорес, а гигантские черепахи рода Testudo обитают на Галапагосских и Сейшельских островах. Объясняют это тем, что на островах вследствие специфических островных условий сохраняются реликтовые формы, вымершие в других местах. Однако крупные размеры островных животных являются исключением. Как правило, особи видов, попавших на остров, постепенно мельчают, что становится заметным через длинный ряд поколений. Несмотря на то что подобный феномен наблюдается на многих островах, он тем не менее до сих пор не получил исчерпывающего объяснения.
В фауне Кубы также имеется большое число мелких видов и подвидов. Мы уже встречались с эпитетом «самый мелкий». Примечательно, что он применим для тех видов животных, которые стали эндемиками острова. Так, амфибия-крошка и птица-муха встречаются только на Кубе, а летучая мышь-бабочка обитает на Антильских островах. Случайно ли это?
Нам уже известно, что выработка адаптаций к устойчивым местообитаниям островов благоприятствует развитию эндемизма. Если вид проникает на еще не заселенный остров, где количество иммигрирующих и вымирающих видов не достигло равновесия, то он оказывается в специфических условиях: он избавлен от острой конкуренции с другими близкородственными видами. Как следствие этого обостряется конкуренция между особями данного вида. Происходит дифференцировка вида, он распадается на отдельные локальные популяции, которые расселяются широко по всему острову, используя разнообразные и часто не очень благоприятные для жизнедеятельности участки ареала. При условии вымирания (в силу тех или иных естественных причин) связующих популяций, через которые происходил обмен генами между крайними популяциями вида, возможно образование на базе проникшего на остров вида дочерних видов или вида. Вновь возникшие виды будут занимать экологические ниши, отличные от той, которую занимал материнский вид, а именно специфические островные ниши.