— А ежели сам-то я забыл?.. — раздался в ответ хрипловатый голос лесника.

— А в Гродно тебя до сих пор хорошо помнят. И очень многие, — как будто отрезал неизвестный.

— А может, я… может, возьму да и выкину ее, трубку эту самую?

Услышав эти слова, ребята затаили дыхание, а Кестюк, забыв осторожность, ухватился за наличник и подтянулся на руках, надеясь заглянуть в малюсенькую щелку. Тут лесник, сидевший спиной к окну, откинулся назад, одеяло натянулось и — хлоп! — соскочило с верхнего гвоздика.

— Фу ты, окаянный, не можешь поосторожнее! — В окне показалась фигура, поправляющая одеяло-занавеску.

Кестюк повис на вытянутых руках, но успел разглядеть: тот самый, змееглазый, что утром был в плаще и шляпе! А на столе бутылка водки, пиво и сковорода с жареными грибами — все успел заметить Кестюк.

— А ты подумай хорошенько. — Голос змееглазого стал как будто спокойнее. — Никуда ты ее не выкинешь. Ну ладно, пока хватит о деле. Давай за твое здоровье.

Некоторое время помолчали, видно, закусывали. Затем лесник сказал:

— Так, значит, до приезда Евсея Пантелеевича надо племянницу спровадить домой?

— Нет, надо ее оставить здесь, — возразил гость. — Пантелеичу будет очень удобно походить с ней по городу. Понял?

Вдруг во дворе со стороны крыльца яростно залаяла собака, зазвенела цепь и тут же из глубины леса вроде бы донесся шум машины.

— Ох ты господи! — Лесник с грохотом отодвинул табуретку. — Чего еще там! Посмотреть надо.

— Идем! Собаку отвяжи на всякий случай…

Слышно было, как оба вышли на крыльцо.

— Бежим! Скорее!

Ребята в одно мгновение проскочили через огород, через дыру в заборе и, не обращая внимания на колючки малины и заросли крапивы, припустили в сторону поселка.

Уже подходя к поселку, ребята в очередной раз оглянулись и увидели на проселочной дороге, идущей прямо через лес, свет фар.

— Эх, если б не этот грузовик, сколько бы еще узнали! — сказал Ильдер и присел на придорожный камень. — У меня все ноги в волдырях, не уснуть теперь.

— По-моему, сегодня и так сделано немало, начало успешное, — заметил Кестюк.

Поздно ночью, дождавшись мать с работы. Кестюк сказал ей, что утром они с ребятами собрались пораньше пойти на рыбалку. Увидев вымытую посуду и заваренный для нее чай, мама улыбнулась и не стала возражать, только попросила быть на реке поосторожнее и вернуться до ее ухода на работу.

«А вот сумеет ли Ильдер уйти из дома? В прошлый раз пришлось его ждать. Может, опять какое-нибудь дело для него найдут: мать в больнице, старшая сестра сейчас за хозяйку. Ох и строгая она у них!» — думал Кестюк.

Кестюк еще издали увидел на автобусной остановке Ильдера: тот нетерпеливо прохаживался, засунув руки в карманы. Утро было прохладное.

Мальчики кивнули друг другу и, ни слова не говоря, направились по улице к мосткам через речку со странным названием Редька. Кто его выдумал, это название? За мостками начиналась тропинка, ведущая прямо к кордону. Дойдя до мостков, друзья переглянулись и, свернув налево, поднялись на высокий правый берег Редьки.

— Место — лучше не придумаешь, — сказал Кестюк. — Смотри — вон крыша дома лесника.

Место и правда было отличное: высокое, с хорошим обзором. Вдали, километра за три, виден новый каменный мост. Через этот мост проходит проселочная дорога, по которой вчера ночью мимо кордона и проехал тот самый грузовик. Если пойти в другую сторону от моста, то проселок быстро выводит к шоссе, а там около километра — и вокзал. Хоть вокзал и недалеко от поселка, но туда можно доехать. Многие поселковские работают в городе и ездят на местном автобусе до вокзала. А там уже много автобусов. Садись — в любой конец города попадешь…

А здесь речка делает изгиб, и левый берег ниже правого. Ночью прошел дождь, трава была еще сырая. Друзья присели на толстое полено, валявшееся возле кострища, и принялись обсуждать, почему так смешно называется их речка. Ильдер вспомнил, что об этом говорил их сосед — дедушка Паза́й. Жаль, в прошлом году умер, много интересного рассказывал. Только Ильдер открыл рот, чтобы начать эту историю, как вдруг из леса по проселочной дороге вышли двое. Пригляделись ребята, узнали лесника и его ночного гостя.

— Смотри-ка, не зря мы сюда пришли, — прошептал Кестюк. — А ведь они на вокзал идут!

— Точно! Давай скорее на автобус!

Но как они ни бежали, автобус тронулся прямо у них перед носом.

— Хорошо… хоть утром… часто автобусы ходят, — задыхаясь, сказал Кестюк.

— Все равно… только через пятнадцать минут… следующий, — отозвался Ильдер.

— Им ходу не меньше сорока минут. Если автобус подойдет вовремя, мы должны их обогнать.

— А может, они на попутку сядут?

— Думаешь, эти заговорщики будут голосовать? — вопросом ответил товарищу Кестюк. Пятнадцать минут тянулись, как целый час. Но вот наконец и автобус.

— Что это он сегодня так тащится, еле-еле, — с досадой пробормотал Ильдер.

А тут еще, как назло, с проселка на шоссе выскочил «газик». Но сколько ребята ни старались разглядеть, кто там сидит, ничего не увидели.

Сидели как на иголках: неужели операция «СТ» сорвется в самом начале? Вот наконец и приехали. Выскочили, забежали в вокзал — нету. Вышли, растерянно посмотрели друг на друга и медленно двинулись по дороге обратно к поселку.

— Ну вот, все и провалилось, — вздохнул Ильдер. — Эх, говорил я тебе, надо пойти в милицию.

— Подождем немного, может, они еще не подошли, — неуверенно отозвался Кестюк.

Поворот проселочной дороги на шоссе был хорошо виден, да и сама дорога, петлявшая по полям, местами была видна тоже.

— Вон он, — сказал вдруг Ильдер.

— Кто?

— Да лесник. Вон, видишь, подходит уже к шоссе. Почему-то один. Стой здесь, а я сбегаю еще раз в вокзал…

Но там этого, в шляпе, опять не оказалось. Куда же он делся?

— Ну ладно. Впредь это нам наука, надо быть умнее. Будем следить теперь за лесником. Весь день! — так решил Кестюк. А Ильдер с ним согласился.

Зашли за толстый ствол тополя. Лесник шел, как всегда, неторопливо, прихрамывая. Народу на вокзальной площади было много. Люди выходили из автобусов, троллейбусов и с чемоданами, сетками, сумками спешили в здание вокзала.

Вот станционный диктор громко сообщил, что до отхода поезда на Москву осталось полчаса, состав подан и объявляется посадка. Услышав диспетчера, лесник заторопился, перешел через площадь и направился к дверям вокзала.

— Бежим скорее, как бы и этого не упустить!

Лесник подошел к кассе. Кестюк с Ильдером, прячась за спины людей, подошли поближе. Вот так штука! Уж не в Москву ли собрался лесник? Но почему же он тогда в том же пиджаке, в котором по лесу ходит, да и вещей у него с собой никаких?

— До Москвы, — сказал лесник, вынимая из кармана деньги. — Один билет в мягкий вагон.

Ну и ну! Еще и в мягком вагоне поедет! Ребята не верили своим ушам. Что-то тут не так. А если лесник все же поедет в Москву, не могут же они отправиться вместе с ним… Тогда уж надо хоть узнать, в каком вагоне он поедет. Между тем лесник выбрался на перрон, прошел из конца в конец вдоль всего состава, посмотрел на большие станционные часы. Когда диктор объявил, что до отхода поезда остается десять минут, лесник неожиданно вышел снова на вокзальную площадь и направился к стоянке такси. Машина с зеленым огоньком подъехала, но лесник в нее не сел. Он постоял с задумчивым видом, потом повернулся и захромал обратно ко входу в вокзал.

И тут из-за газетного киоска появился тот самый змееглазый, в шляпе. Он был в рубашке, без пиджака, в правой руке сумка, на левой — плащ висит. Змееглазый подошел к нему, тот что-то негромко сказал. Змееглазый кивнул и скрылся за дверями вокзала.

— Беги за ним, — шепнул Кестюк, — а я останусь следить за лесником!