Ко времени ланча Флоре успели подробно объяснить, как следует вести хозяйство в Лас-Пальмасе.

Кроме того, она кое-что узнала о жизни на ранчо и привычках некоторых его обитателей.

Например, Нед и Сейди считались заклятыми врагами, но зачахли бы со скуки, если бы их лишили возможности ругаться.

Сама Сейди провела в Лас-Пальмасе всю свою жизнь, пошла по стопам отца, стала загонщиком, но несчастный случай вынудил ее убирать пыль вместо того, чтобы дышать оной. Теперь она ездила только на мотоцикле, куда более предсказуемом и послушном, чем лошадь. Кроме подробно описанных домашних обязанностей она торговала в лавке для работников; постоянный штат ранчо составляли пять человек. В Лас-Пальмасе она была единственной женщиной, если не считать Джесс Хардинг, о которой Сейди была весьма невысокого мнения.

Кроме того, Сейди сообщила Флоре о размерах Лас-Пальмаса и количестве голов содержавшегося здесь крупного рогатого скота. От этих цифр у Флоры закружилась голова.

А когда Флора упомянула о красивых вещах, хранящихся в доме, Сейди заявила, что мать Майкла и Роберта была настоящей леди с безукоризненным вкусом.

О Роберте Рестоне Сейди не сказала ни слова — видимо, из соображений такта, — но то, что она говорила о Майкле, могло бы заставить Флору поверить, будто Рестон-старший сделан из чистого золота. Если бы сама Флора не была абсолютно уверена в обратном.

Тут часы пробили один раз, и Майкл пришел на ланч.

Вместо холодильника в Лас-Пальмасе был ледник. Флора сбегала туда и принесла холодное мясо и салат.

— Завтра я приготовлю что-нибудь получше, заявила она; налила Майклу чаю и начала резать мясо для Кита. — Спасибо Сейди, она действительно показала мне все, что нужно.

— Вот и отлично, — пробормотал Майкл. — Никто не звонил?

— Нет.

— Значит, вы с Сейди нашли общий язык? — насмешливо улыбнувшись, осведомился Майкл.

— Но вы здесь ни при чем!

— Мои слова ничего не изменили бы.

— Не знаю, не знаю. — Флора села и довольно улыбнулась. — У меня такое чувство, что все здесь считают вас ангелом.

— А вы с этим не согласны? — рискнул предположить он.

— В самую точку!

— Фло, я не чудовище! — засмеялся он.

— А что такое чудовище? — тут же спросил Кит.

— Страшный человек, — ответила Флора.

— Мама говорит, что такие люди бывают, — доложил мальчик. — Мама говорит, что единственный человек, у которого нет никаких недостатков, это Майкл. Папа очень удивился, когда это услышал.

Флора бросила на Майкла взгляд, означавший: а что я говорила?

Но Кит продолжил:

— А по-моему, Майкл ничем не хуже других. Вообще-то я думаю, что даже намного лучше.

— Спасибо, Кит. Ты сможешь ненадолго расстаться с Лордом и после ланча съездить со мной на пастбище? — спросил Майкл.

Кит так и подскочил на стуле.

— Да, сэр!

— Тем временем Фло сможет немного отдохнуть и восстановить чувство юмора.

Они смотрели друг на друга, пока Флора не отвела глаза.

— Спасибо, — сдавленно сказала она. А потом с изумлением добавила: — Я так и не успела распаковать вещи!

— Кстати, если хотите, можете поиграть на пианино.

Флора широко раскрыла глаза.

— Еще раз спасибо, но я нигде не видела инструмента.

— Он стоит в музыкальном салоне, рядом со столовой. — Майкл закончил есть, допил чай и встал. — Пошли, молодой человек.

Поскольку к тому времени Сейди уже укатила на своем оглушительно трещавшем мотоцикле, Флора осталась в доме одна и получила возможность подумать о том, какой неожиданный поворот получили события.

Она налила себе еще одну чашку чая и задумалась. Да, Майкл Рестон попал в сложное положение, но с какой стати он обратился за помощью именно к ней, Флоре Эйлсбери?

Конечно, все вышло очень неожиданно, однако Майкл мог связаться с местным агентством по трудоустройству и ему кого-нибудь прислали бы. Значит, это имело какое-то отношение именно к ней? К ней лично?

Флора поставила чашку и принялась расхаживать по комнате. Несмотря на всегдашнюю непоколебимую уверенность в себе и убежденность в том, что к Майклу Рестону ее больше не тянет, она с удивлением обнаружила, что их что-то связывает. Что-то сильное и временами мечущее искры.

А вдруг Майкл — так же, как, видимо, и его брат — просто не может не посылать чувственные сигналы каждой встречной женщине? Вдруг это у них семейное? Но если так, то почему эти сигналы вызывают у нее отклик? Нет, это бессмысленно. Ладно, пусть он магнетическая личность, но большего грубияна свет не видывал. Однако он свысока отзывается о моральном облике своего братца, так что это тоже о чем-то говорит...

Она покачала головой, встала, убрала со стола и сложила посуду в моечную машину.

Потом, решив отвлечься от непонятных мыслей, Флора пошла искать пианино. Дверь из столовой в музыкальный салон была закрыта. Она распахнула ее настежь... и ахнула от удовольствия.

Пианино напоминало черного принца в роскошных одеждах. Оно стояло в середине комнаты. На веранду выходило широкое французское окно с белыми шторами. В комнате находилось кресло с высокой спинкой, обтянутое синим бархатом, и такая же скамеечка для ног. Как и в столовой, стены были увешаны дорогими картинами, но здесь преобладали сочные цвета и изображения экзотических фруктов, цветов, деревьев, садов и птиц.

У одной стены стоял столик красного дерева, в другую стену были вделаны книжные полки. Книги и красивые безделушки чередовались с кабинетными фотографиями в серебряных рамках.

И только тут до нее дошло, что эта комната была убежищем хозяйки дома — иными словами, матери Майкла и Роберта, «настоящей леди с безукоризненным вкусом». Эта женщина начинала вызывать у Флоры острое любопытство.

Она подошла к инструменту и подняла крышку. Клавиши пожелтели; слоновая кость на некоторых стерлась от частого употребления, но, когда Флора взяла аккорд, он прозвучал чисто и громко, как церковный колокол.

Она села на табуретку, также обтянутую синим бархатом, и начала играть серенаду Шуберта. «Ре» второй октавы слегка заедало, но во всем остальном это был лучший инструмент, на котором ей доводилось играть.

Флора сняла руки с клавиатуры, положила их на колени, снова осмотрелась и приняла довольно странное решение. Жизнь в этом доме даст ей возможность доказать Майклу Рестону, что на самом деле она куда лучше, чем этот человек о ней думает.

Потом Флора пошла к телефону и позвонила Долли. На краткий пересказ случившегося у нее ушло десять минут.

Майкл привез Кита в пять часов, сказал Флоре, что ему нужно закончить кое-какие дела, но пообещал, что к обеду вернется.

Возвращение мальчика привело Лорда в восторг, и Флора разрешила им немного поиграть. Потом она заставила Кита принять ванну, увидела, что он устал, пораньше накормила его, уложила в постель и прочитала на ночь сказку. Он тут же уснул.

— Ну, хоть мы и не съели с тобой пуд соли, но могу сказать, что ты очень послушный ребенок. Несмотря на то, что твои родители люди довольно странные, — пробормотала она, собираясь выключить лампу.

— Да, Кит очень послушный.

Она вздрогнула, обернулась и увидела остановившегося рядом Майкла.

— Ох! Я не слышала, как вы вошли.

Он мгновение изучал ее взглядом.

— Я буду готов через десять минут, — после паузы проговорил он и пошел к двери.

— Можете не торопиться, — сказала ему вслед Флора. — Обед подождет.

Но он сдержал слово.

— Кажется, все в порядке, — сказала Фло, когда он вошел на кухню, где был накрыт стол на двоих. — Сейди объяснила, что когда вы остаетесь один, то предпочитаете есть здесь.

— Да, верно. Хотите пива? Или бокал вина?

Флора удивилась.

— Мы с Недом чаще пьем пиво.

— Раз так, спасибо. Я выпью вина. Кстати, вы не знаете, как дела у Неда?

— Знаю. Я звонил в больницу. В принципе неплохо, но врачи решили отправить его в Даллас на шунтирование.