Но ей не нужно было подслушивать. Лишь один взгляд на эту компанию показал ей, что две женщины в возрасте около тридцати лет решили, что она шлюха. Две женщины постарше её не осуждали.

«Я ненавижу это». А хуже всего было то, что она не могла перестать думать о том, были ли те отвратительные слова, изуродовавшие стены ее дома, делом рук кого-то из её знакомых.

- Вы очень поможете альтам. Им нужен сильный лидер, - женщина похлопала её по плечу. - С возвращением.

Когда Миссис Риттер ушла, Линда уставилась ей вслед. Люди были абсолютно непредсказуемыми. Ей казалось, что молодые женщины окажутся более понимающими, и в её окрестностях так и было, но здесь, в церковном приходе, старшие женщины оказались более открытыми и понимающими. Одна пара в возрасте шестидесяти лет даже отметила, что в их книжном клубе выбором прошлого месяца оказался популярный БДСМ-роман. Поди, разбери людские помыслы.

На самом деле почти все были рады её возвращению. Но, несмотря на это, несколько недружелюбных сплетен отбрасывало тень на всё остальное. Она печально покачала головой. Много лет назад она заметила, что Бренна и Чарльз могли забыть её похвалу, но критика оставалась в их памяти навсегда. По всей видимости, ехидные замечания создавали такой же дисбаланс.

Линда окинула взглядом общающиеся группы людей. Присоединиться к кому-либо из них?

Нет, она и так проявила уже достаточно храбрости на сегодня. Вместо этого она слегка повысила голос, решив попрощаться:

- Мне нужно бежать. Увидимся через пару дней.

Под прощальный гул перешептываний она направилась к машине с чувством облегчения. Когда Линда пересекла улицу, и её напряженные мышцы расслабились, она оглянулась. Обычные люди. С очками и седыми волосами, домохозяйки, секретари, юристы, клерки, две бизнес-леди. Кое-кто уже на пенсии, трое в колледже. Среди них не было монстров, хотя она часто чувствовала себя, словно хомячок Бренны, которого собака Чарли однажды загнала в угол.

Не найдя в себе силы вернуться в свой слишком тихий дом, она поехала к длинной череде доков, омываемых водой. Уже почти стемнело, и на пирсе был лишь пожилой рыбак. Пеликан, устроившийся на сваях, тихо наблюдал, как Линда примостилась на выцветшую скамейку.

Вода была темной и спокойной. Легкий океанский бриз трепал её волосы и одежду, сдувая следы отвратительных сплетен, пока она снова не почувствовала себя чистой. Рука Линды тряслась, пока она заправляла прядь волос за ухо. С каждым днем было всё сложнее покидать свой дом и не из-за страха быть похищенной, хотя в какой-то степени это тревожило ее, мелькая на задворках сознания, а от страха находиться среди людей. Ей казалось, что все осуждали её. «С каких пор ты стала параноиком, дорогая?»

Но самым худшим, что по-настоящему ужасало ее, было то, что она начала чувствовать дистанцию, как будто возвела вокруг себя стены и позабыла пробить в них двери. Это снова повторялось. Её руки дрожали от отчаянья, кружившего вокруг неё, словно неутихающая буря. Это не должно было вернуться. Черт возьми, это чувство никогда не должно было снова вернуться.

Ей снова хотелось ощутить то чистое и ясное чувство, которым она буквально пропитывалась рядом с Сэмом... потому что он знал, как правильно причинить ей боль.

Многие ли испытали на себе страстное желание к чему-либо, что было намного сильнее тяги к шоколаду или пицце? Конечно, парни постоянно жаловались, если они не… как они это называли? Регулярно не стряхивали пепел. Марафонцы становились капризными, если получали травму, постоянно твердя что-то вроде "мне необходимо пробежаться".

«Мне нужна боль». Она вздрогнула. Нет, нет, нет.

К ней подлетела чайка, её маленькие блестящие черные глазки оценивали Линду на наличие подходящей еды.

- В этот раз у меня ничего нет. - Хотя в её кармане осталось печенье с перерыва во время репетиции. - Что ж, ладно. - Она бросила кусочек в сторону доков.

Чайка приземлилась с глухим звуком и схватила угощение. Вдруг появились еще три крикливые птицы.

- Вот беда.

Она кинула каждой по кусочку и нахмурилась, когда самую мелкую из них оттеснили в сторону. Хулиганы были везде, не так ли? Следующий кусочек она кинула прямо этому малышу.

Птицы и их иерархия в стае. У людей всё было точно так же. Она вздохнула. Боже, ведь абсолютно так же. Ладно. Пришло время подумать. Логически.

В данный момент у неё были две каким-то образом спутанные между собой проблемы.

Первая заключалась в том, что её нынешняя известность из-за пребывания в рабстве влияла на её жизнь в Фогги Шорс. Эта проблема, в конце концов, разрешится, как она надеялась, когда жители всё позабудут, и сплетни утихнут.

- Хочу ли я ждать так долго?

Птицы закончили с печеньем, и одна за другой чайки взмыли в небо, оставляя ее лишь среди звуков воды, со всплеском ударявшейся о сваи, и смехом детей, играющих на пляже. Она была счастлива в этом городе. Её брак был удачным по большей части. Когда Фредерик умер, так неожиданно попав в автомобильную аварию, местные жители её поддержали. Помогли ей открыть свой бизнес. Здесь она вырастила Бренну и Чарльза.

Она уставилась на свои руки. Но сейчас... Последние из её близких друзей переехали два года назад. Глупое мобильное сообщество. Её дети отправились в колледж. Она была почти ничем не связана и могла уехать. Её дом больше не ощущался как убежище - она до сих пор видела отвратительные слова на стенах, словно их никогда не отмывали. Её дом можно легко продать.

Но ее магазин? Она любила свой маленький пляжный магазинчик, ей нравилось быть деловой женщиной, нравилось поддерживать своих мастеров. Она не хотела перевозить свой бизнес. Её губы сжались. И она точно не собиралась сбегать, будто сделала что-то неправильное.

Так что каков ответ на проблему номер один? Она переждет.

Линда потерла носком своей парусиновой туфли грубую кору дерева, осознавая, что вторая проблема влияла на первую и наоборот. Сплетни не расстраивали бы её так сильно, если бы она была в ладах с самой собой.

Но по правде она не была. Совсем. Линда закрыла глаза и задала себе вопрос, которого избегала. Означало ли её желание боли, что она была неуравновешенна?

Она не знала. Линда скривилась. Было бы проще судить, будь у неё больше опыта. Но она была девственницей, когда вышла замуж за Фредерика, и у неё было всего несколько любовников. До Сэма она озвучила свои желания трём мужчинам: Дуэйну, Фредерику и Ли. И все они вели себя так, будто у неё проблемы.

Опять же, все они были... консервативными... мужчинами. Должна ли она опираться на их точку зрения, оценивая себя? Возможно, нет. У неё вырвался нерадостный смех. Почему она не провела время в том БДСМ-клубе, общаясь с людьми? Пытаясь выяснить, что является нормальным, если такое понятие вообще существует.

Когда ощущение грусти забило в ней ключом, она смахнула слёзы. Почему это так сложно?

Но её решение игнорировать "проблему" не работало. Совсем. Каким-то образом ей нужно было прийти к согласию с самой собой. Ей нужна помощь. Совет. Из глаз потекли слёзы. Ей нужно, чтобы ее обняли очень крепко.

И вот так она нашла ответ. Линда набрала номер на своём мобильном телефоне.

- Ким? Могу я обсудить с тобой кое-что?

Наполненный запахами пиццы, чеснока и оливкового масла маленький итальянский ресторан казался теплым и уютным на фоне холодной ночи. На местность надвигался холодный атмосферный фронт, температура понижалась, вероятно, скоро наступят морозы. Апельсиновые рощи были под угрозой.

Линда проследовала за Ким в маленькую угловую кабинку, где уже расположился посетитель, рыжеволосая девушка с одной синей прядкой в волосах. Она была одета в синюю рубашку с рукавом в три четверти, и на запястье у нее красовались подходящие по стилю татуировки с голубыми цветами. Не скучный человек, однозначно.