Несмотря на её намерение игнорировать его, её взгляд постоянно возвращался к Сэму. Он понимал это чувство: он также не мог отвести от неё взгляда. Он заметил, как её губы и щеки покраснели, а в глазах появился блеск. Да, она определенно сексуально реагировала на Сэма, так же, как и он на неё, если даже простое нахождение в одной комнате заставляло уровень её гормонов подскочить.

Он старался не пялиться на неё, пока ел свой ужин. Пустая трата денег, он мог с таким же успехом жевать сено вместо этой еды. Отодвинув картошку в сторону, он нахмурился.

Он вёл себя как дурак? В конце концов, у них был секс всего лишь один раз.

С другой стороны, он встречался с Нэнси совсем недолго, всего лишь пару свиданий, и единственный раз, когда они переспали, отрезал ему пути к отступлению. Чутьё его не подвело, но было уже слишком поздно. "Я на таблетках" - это не было её первой ложью, но имело самые большие последствия. Именно она заставила его жить в аду в течении десяти лет, и единственным светлым и теплым исключением во всем этом была его дочь. Он бы никогда не пожалел о таком подарке, как Николь.

Поэтому, когда дело касалось Линды, мог ли он полагаться на собственные суждения? Что ж, он видел её в самые худшие для нее времена. Видел её в ужасе. В боли. В злости на него. Даже учитывая её панические атаки, она была самым сильным человеком из всех, кого он знал.

Нет, он не ошибался насчет неё.

Покончив с едой, он снова откинулся на стуле, лениво постукивая салфеткой по ладони, вспоминая аукцион, и как кнут, похожий на язык дракона, щелкал по её белоснежной коже. Её вздрагивания, её стоны, её возбуждение. Неужели она действительно хотела прожить жизнь, не испытывая этого напряжения? Чувствуя, будто задыхается?

В ресторане было слишком жарко, подумала Линда, делая глоток ледяной воды. Напротив неё Ли рассуждал о конвенции отеля на следующей неделе и её предложении, которое она обронила насчет рекламных материалов для информационной стойки в лобби.

Он был таким приятным мужчиной. Всегда спрашивал её мнение, прежде чем решить что-нибудь. Он не пытался ею управлять. Разве не должна она быть довольна тем, что он воспринимает её как равную?

Её взгляд снова скользнул к Сэму. Он приоделся для нее: на нем были черные джинсы, черные ботинки, ремень с серебряной пряжкой на поясе и ковбойская рубашка цвета красного вина с застегивающимися карманами и обвязкой. С вытянутыми ногами, скрещенными в лодыжках, он выглядел как человек, наслаждающийся своим кофе после приятной трапезы. Его мускулистое тело, серьезное выражение лица и опасная аура привлекали заинтересованные взгляды всех женщин в зале. Включая её.

Она отвела свой взгляд, пытаясь сфокусироваться на Ли, до тех пор, пока не услышала странный ритмичный звук. Что это было?

Лениво наблюдая за официанткой, убирающей соседний столик, Сэм стучал концом своей льняной салфетки по собственной ладони. Шлеп, шлеп, шлеп. Это могло показаться безобидной привычкой, как если бы человек притопывал ногой или покручивал усы; но только это звучало и выглядело слишком похожим на то, что он делал с ней в подземелье. Или в спальне.

Сменив положение, Линда облизнула губы, которые вдруг стали сухими, и это привлекло его внимание. Когда его настойчивые голубые глаза встретились с её, она мгновенно и невероятно возбудилась.

На его щеке проявилась ямочка, а затем он встал и покинул ресторан властной походкой, присущей лишь ему.

- Линда? - Ли проследил за её взглядом. - На что ты смотришь?

Стоя в центре пустого стойла, Сэм замахнулся кнутом над своей головой и ударил. Резкий звук рассек тишину. Не опуская кнут и удерживая ритм, он замахивался и ударял снова и снова.

Разогревшись, он повернулся к цели. Ему нужно было нечто такое, что помогло бы вытеснить рыжую из мыслей, и ничто не требовало такой концентрации внимания, как удары кнутом. В доказательство этого у него были свои собственные шрамы на теле.

На сегодня у него стояла задача уничтожить лапшу, навешанную на уши. Резкий звук вновь рассек тишину.

Наконец, в качестве награды для самого себя он нацелился на банки с содовой. Смысл был в том, чтобы ударить ровно посередине и разрезать банку четко пополам. Он ударил по первой банке, и струя ударила вверх. Нижняя часть банки осталась на столе, всё еще наполненная жидкостью.

- Выпендриваешься.

Голос нарушил его сосредоточенность.

С довольным фырканьем Сэм остановился. Свернув кнут, он направился к месту, где стоял Нолан, облокотившись о забор.

- В чем дело?

- Пришел сказать тебе, что на сегодня мы закончили.

Сэм окинул взглядом свою новую недостроенную конюшню. Строительная бригада проделала неплохую работу за последнюю неделю.

- Неплохо.

- Нужно было построить её еще лет десять назад. Старая могла загореться в любой момент.

- Не было необходимости.

Он не мог сделать этого до развода. Он с трудом мог себе представить, как строители отреагировали бы на истерики его жены или то, как она бы накинулась на них, чтобы выбить деньги на наркотики.

Что она и пыталась сделать с ним вчера. Его рот скривился от отвратительного послевкусия, которое всегда оставалось после общения с ней. Ему нужно было предупредить Николь, что её мать вернулась в Тампу. Но разведение кобыл должно приносить своё удовольствие.

- Верно, - Нолан осмотрелся вокруг. - Это место выглядит хорошо.

- Уже намного лучше.

После того как ферма была спасена от разрушительных истерик Нэнси, он провёл самые необходимые усовершенствования.

- Слышал, ты провёл сцену со своей приятельницей с аукциона. Ты встречаешься с ней?

Черт бы побрал болтливых сабмиссивов.

- Нет. Она хочет быть нормальной. Нормальные женщины не проводят своё свободное время с садистами.

- Судя по тому, что говорит Каллен, она настолько же мазохистка, насколько ты садист.

- Нет, если она может с этим справиться.

Нолан взглянул на него.

- Но она не может. Точно так же, как Бет не может перестать быть покорной. А она чертовски упорно пыталась это сделать.

Сэм кивнул, соглашаясь. Но люди не всегда действуют логично.

По крайней мере, Линда простила его. И у неё был его номер телефона. Дальнейшее давление на неё уже можно будет назвать преследованием. Но, черт побери, не видеться с ней было тяжело, словно он потерял часть себя. Мяч на её поле в её лунке.

Пока что.

- Похоже, мне нужна практика, - заметила Линда.

Стоя на лужайке перед церковью в свете раннего заката, она улыбнулась седовласой руководительнице хора.

- Ты быстро всё наверстаешь, - Миссис Риттер пролистала стопку музыкальных нот. - Хорошо, что ты вернулась.

- Мне не хватало пения.

И это занятие было прекрасным. Но сейчас, когда члены церкви толпились на выходе из церкви, её нервозность снова вернулась.

- Я видела газету с фото твоего дома, - заметила Миссис Риттер. - Негодяй больше не появлялся?

- Нет, слава Богу.

Не за последние две недели: начиная с той самой первой ночи, когда Сэм остался у нее дома, припарковав свой большой грузовик у обочины. Возможно, горе-художник заметил Сэма и решил перейти на размалевывание менее рискованных полотен.

И, по всей видимости, Сэм решил перейти к менее нервозной женщине. Последний раз она видела его в ресторане. Игнорируя тупую боль в своей груди, она добавила: - Наверное, художнику надоело это делать.

- Это отличные новости.

Миссис Риттер передала ей выбранные мелодии, затем нахмурилась в сторону маленькой группки женщин, столпившейся у стола с напитками. Их перешептывания резко прекратились.

Линда напряглась. Снова сплетни. Обычные разговоры всегда казались обычным низким гулом голосов, словно фоновый шум. Но когда люди сплетничали, их голоса понижались, а взгляды задевали её, словно холодные брызги океана каждый раз, когда они проверяли, не заметила ли она их и не могла ли подслушать их перешептывания.