Я кивнул и, наклонившись вперед, обхватил голову руками. Стикс ударил кулаком в стену.

— Я н-не м-могу п-потерять М-Мэй. Я уже п-пережил это один р-раз и н-не п-потеряю ее снова. Н-нужно, ч-чтобы эти с-сучки н-наверху успокоились, п-прекратили ш-шарахаться с-собственной т-тени и п-привыкли к ж-жизни в-вдали от этих г-гребаных в-верующих п-придурков.

Чувствуя свою вину перед братом, которому было больно при мысли о том, что он может потерять свою старуху, я собрался что-нибудь сказать, но неожиданно открылась дверь и в офис зашла раздраженная Мэй, одетая в черные джинсы, майку с эмблемой Палачей и кожаный жилет с надписью: «Собственность Стикса».

Помяни дьявола…

Стикс мгновенно оторвался от стены, чтобы подойти к ней, но она выставила перед собой руку и, в ярости направилась ко мне. Черт, у нее в глазах стояли слезы.

Отлично. Нет ничего хуже плачущей сучки, которая пришла по твою задницу.

Остановившись в нескольких шагах от моего стула, Мэй положила руки на бедра и взорвалась:

— Как ты смеешь так обращаться с моей сестрой! — прошипела она. Я услышал, как позади нее в отчаянии простонал Стикс, прикрывая лицо руками. — Она сидит в этой комнате целыми днями… вот уже несколько недель. Не важно, что я рассказываю им с Мэдди о внешнем мире и жизни вне Ордена, они продолжают выходить из нее лишь для того, чтобы помолиться. И Лила, и Мэдди считают, что зло существует, и оно овладеет ими, как только они переступят порог комнаты. Лила не верит ни одному моему слову и не хочет отказываться от своей веры. А Мэдди… боже… Мэдди практически не говорит. Она просто сидит и постоянно смотрит в окно. Она полностью закрылась, а Лиле становится хуже с каждым днем, проведенным вдали от общины! — Мэй развернулась к Стиксу и продолжила: — Тебе нужно снова поговорить с Флеймом. Если он не уезжает по делам клуба, то сидит возле квартиры и режет себя. Лила от этого в шоке. То, что он делает, только тормозит процесс их выздоровления.

Стикс поднял руки и произнес:

— Этот с-сученыш не х-хочет д-делать т-то, ч-что я г-говорю. Он с-сказал, ч-что охраняет их, п-пока р-режет себя. Х-хрен з-хнает от к-кого т-только. Н-но т-то, ч-что он с-сидит п-под их д-дверью, с-совсем н-не плохо, п-потому ч-что н-никто н-не з-захочет с-связываться с Ф-Флеймом.

Мэй вздохнула и повернулась ко мне. По ее щекам текли слезы.

Вот черт!

— Пожалуйста, Кай, оставь Лилу в покое. Я знаю, ты думаешь, что она тебе нравится. Да, она невероятно, умопомрачительно красива… но у Лилы очень большие проблемы с психикой. Я хочу, чтобы ей стало лучше. Я хочу, чтобы она оставалась здесь, со мной. Ты понятия не имеешь, как с нами обращались всю жизнь, и почему она так ведет себя. Мужчины с садистскими наклонностями часто брали нас против воли и заставляли делать отвратительные вещи во имя Господа. Это то, что мы должны были принять, и к чему нам нужно было стремиться. У нас никого не было, кроме нас самих. Мы были заклеймены соблазнительницами, и Лила верила, что те мужчины и их действия спасали нас. Она до сих пор верит в это. Верит в то, что должна вернуться к ним, чтобы обрести спасение. Я лишилась веры. А Лила только укрепилась в ней.

Мэй бросила взгляд на Стикса, который тяжело дышал и выглядел так, словно аршин проглотил. Я знал, что ему не нравится слышать о мудаке, который насиловал его сучку большую часть ее жизни. Мерзавец, естественно, был уже мертв, но его дух до сих пор витал между ними.

Мэй снова развернулась ко мне.

— Кай, с тех пор как Палачи убили Пророка Давида и совершили налет на общину, Лила думает, что она наказана и находится в аду, потому что покинула нашу святую землю, наш райский уголок. Она даже считает, что я, ее сестра, грешу, вступая в связь со Стиксом, атеистом и верит в то, что я добровольно вступаю в ряды адептов дьявола.

Стикс медленно подошел к Мэй со спины, обнял ее руками и прижал к своему телу, а потом начал целовать в шею и что-то ей шептать. Мэй расслабилась и, вцепившись в его руки так, что побелели костяшки пальцев, прошептала в ответ:

— Ты — мой свет, любимый. Ты тот, кого я выбрала. — Стикс закрыл глаза и выдохнул. — Мэй снова посмотрела на меня. — Кай, Лила верит в каждую строчку нашего священного писания. Верит в то, что послания Пророка Давида были абсолютно правдивыми. Нам всю жизнь говорили, что мы — Мэдди, Лила и я — рождены от дьявольского семени. Что мы красивы настолько, что искушаем мужчин и крадем их гребаные души, чтобы потом скормить Сатане. Лила всегда была восприимчивее к этому, чему мы. До того, как она появилась в общине, у нее была другая жизнь. Мы же — Мэдди, моя сестра Белла и я — были «Окаянными» с самого рождения. Лила никогда не говорила об этом, но мы всегда думали, что у нее была семья, которая отказалась от нее после того, как Пророк заклеймил ее «Окаянной». И сейчас Лила сделает все, чтобы вернуться… чтобы ее душу можно было спасти. Лила верит в то, что искушает мужчин, потому что она — зло, самое настоящее зло.

Мэй сделала глубокий вдох и продолжила:

— Кай, твое поведение в баре только убедило ее в этом. Она думает, что тебя — через нее — соблазняет дьявол. Она верит в то, что мужчина никогда не полюбит ее саму, пока она не избавится от проклятия и от своей сущности. Я не знаю, как заставить ее и Мэдди захотеть новой жизни. Общины и Ордена больше нет. Я не могу помочь ей… им. Что с ними будет, если они не смогут приспособиться? — Ее огромные глаза сосредоточились мне. Стикс в это время стирал большим пальцем с ее глаз слезы и раздувал ноздри в стремлении защитить Мэй. — Мне нужна твоя помощь, Кай. Не нужно только все усложнять. Если они оставят меня, я не знаю… я не знаю.

Стикс развернул Мэй, и она заплакала у него на груди. Он сжал челюсти и посмотрел на меня.

Отлично. Ему снова хочется меня убить.

Я провел руками по лицу и вскочил, отчего Мэй удивленно подняла голову.

— Обещаю, что буду держаться подальше от Лилы, — поклялся я.

— Спасибо, — кивнув, ответила Мэй, но на ее лице не отразилось никаких эмоций.

Стикс продолжал смотреть на меня… и я узнал этот «будет как я сказал» взгляд. Он что-то замышлял. Я уже собрался уходить, но Стикс откашлялся и поднял руки за спиной Мэй, — которая так и стояла, уткнувшись ему в грудь и обняв за талию, — чтобы передать мне свои слова жестами.

«Иди и найди Лилу. Она либо возле реки, либо в квартире. Это единственные два места, где она может быть. Скажи ей, что извиняешься за то, что чуть не изнасиловал ее сегодня. Понятно?»

Вместо того чтобы ответить, я кивнул, потому что он явно не хотел, чтобы Мэй слышала наш «разговор». Стикс поднял палец, и мне вновь пришлось задержаться. Его губы изогнулись в ухмылке, и он продолжил:

«Я назначаю тебя ответственным за нее. Мэй будет не в курсе. Давай назовем это твоим… искуплением».

Я закатил глаза на его дерьмовую попытку пошутить, хотя и видел, что он, бл*дь, совсем, не шутит.

«Наблюдай за Лилой, охраняй ее и, черт побери, заставь ее как-нибудь привыкнуть к этой жизни. Я не потеряю Мэй. Если эти сучки так и не свыкнутся, я не знаю, что она будет делать. Мы оба в курсе, что жизнь в клубе — это полная противоположность тому, что они знают. То, как мы живем, —полная противоположность христианским заповедям. Но мы должны сделать так, чтобы все получилось».

Стикс вздохнул и, так и не отрывая от меня взгляда, прижался щекой к голове Мэй.

«Помоги этой блондинистой сучке, Кай. Но даже не вздумай ее трогать. Хочешь ты Лилу или нет, но ее киска для тебя под запретом. Это — приказ твоего Преза. Ты ведь мой лучший друг, брат, мой вице-президент и мне сейчас очень нужна твоя помощь. Я просто не знаю, что мне делать».

Я закрыл глаза и опустил голову. Это, бл*дь последнее, что мне нужно. Ку-клукс-клан до сих пор оставался потенциальной проблемой и хрен знает, что еще могло бы произойти. Этот сучёныш Райдер сбежал и где-то бродит. Надеюсь, он гниет в какой-нибудь яме, но кто его знает, не собирается ли он поднять из нее свою уродливую голову. Парень был помешан на Мэй и вполне мог захотеть ее вернуть.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: