— Да-а… Виват ясновидящим и их поклонникам. Меня всегда удивляли люди, которые все всегда знают. Но больше всего меня поражало — как они с этим живут?

Побратимы насупились, не понимая о чем речь, но по тону чуя насмешку. Пришлось Халене уточнить:

— Знаете, порой лучше умереть, чем жить серой массой, илом на дне. А такая жизнь страшнее самой лютой смерти. Я вам ее не желаю, как и себе не хочу. Да, возможно Ханга права, и я уйду не в соседнее городище кисель пить, а к уже почившим братьям. Вашим, моим. И что? Мы все рождены, значит, все умрем. Смерть это всего лишь итог твоей жизни. Его подведут после нас. Дети, которых мы защищаем, тот свободный мир, что мы отстоим для них. И они будут помнить своих отцов и дедов, как вы помните своих погибших родичей… Как ты мне Гневомир сказал? Воин на то и рожен, чтоб честь блюсти и за правое дело погибнуть. Это наше дело, наше с вами. Ведь я, как и вы — мирянка, воин. Если б я вам уйти предложила, домой вернуться, когда вокруг тьма собирается и вот-вот гром грянет, как вы ответили? Вы бы, самое меньшее, обиделись, и скорей всего, плюнули мне в лицо за оскорбление. Так почему оскорбляете меня?

— Халена, ты…

— Приз? Богиня? Талисман племени? Вы как жили без меня, так и дальше проживете. Я ничем не помогла вам, ничего по сути не сделала. Я не воительница, не богиня и не спасительница мира, человечества. Я обычная женщина, которая по странному стечению обстоятельств оказалась среди вас, в гуще событий, и потому же недоразумению живу на памяти тела, а не разума. А оно помнит лишь как держать оружие, убивать, драться, отстаивать свое мнение, наказывать зло. Из меня худая жена, хозяйка, помощница, я не щи варить умею, а подсечки делать, не с коромыслом, а с мечом управляться. Значит, так тому и быть. Каждый должен делать свое дело — в этом и заключается гармония. Не пытайтесь меня спровадить домой, не мечтайте, что я засяду в тереме и буду скулить или молиться. Я буду драться. С вами. Плечом к плечу. На своем месте — в дружине моего племени — мирян.

Парни внимательно смотрели на нее и молчали. Халена смутилась под их взглядами, криво усмехнулась, скрывая истинные чувства:

— Малая патетическая кантата перед боевыми действиями окончена. Расходитесь, братья миряне. Пора князя провожать. Выносят вон.

Парни оглянулись — Мирослава сносили с крыльца на самодельных носилках.

— Ты мне за то ответишь, — просипел князь, пытаясь пригрозить Горузду кулаком. Да куда там — слаб совсем, недужен.

Десничий кивнул:

— Встренимся, накажешь. А покамест выздоравливай, ты племени в Полесье нужон. А мы здеся правду сыщем, спытаем кто веред неправый учиняет да наветы клепает. И за честь постоим, не осрамим тебя и род.

Князя неуклюже сгрузили в повозку. Он слабо застонал, побелев лицом, и закрыл глаза: сил возмущаться совсем не осталось.

— Бережте. Да не трясите! — наказал дружникам Горузд.

Два десятка дружников и две повозки с раненными двинулись прочь из Славля.

Уже у ворот к Мирославу подошел высокий мужчина в дорогой одежде и знатным мечом за спиной. Поцеловал в лоб болезного, постоял, словно мысленно, что говорил князю, и махнул рукой всадникам — трогайте.

Застыл, сунув руки за пояс, взглядом провожая уезжающих.

— Кто такой? — спросила Халена у Гневомира.

— Брат Мирослава — Любодар. Знатный муж: и князь славный, и воин не робкий. Гневливый токмо, в отца ихнего, Гневреда, — почесал за ухом, скривившись.

Мужчина, развернувшись, ожег Халену взглядом, оглядев с ног до головы, плечами повел да в глубь дворов пошагал, не обращая больше на мирян внимания.

— А ничего хозяин, — философски заметила девушка: не привыкать ей и к повышенному вниманию, и к скепсису мужей воинствующих. Побратима в бок толкнула. — Ты хлебом не богат? Пожевать бы что.

Глава 10

Халена поела, да задремала в теньке за теремом. Рядом Мирослав спиной бревна избы подпирал — отдыхал, но и округ поглядывал. Остальные миряне: кто в лопухах здесь же спал, кто, лениво переговариваясь, оружие на всякий случай проверял, кто дозорил. Некоторые по городку разбрелись по совету Малика: слухи подбирать, правду отвоевывать. Последнее особенно удавалось Гневомиру неугомонному. Мало почихедов раззадорил, так и ручан задел.

— Кажись, сейчас помнут бальника, — лениво приподнявшись на локте, заметил Велимир, глядя в сторону шумной ватаги, что напротив терема слехов собралась.

— Поделом, — буркнул Рудамир, отворачиваясь.

— Пойду гляну.

Велимир встал да потопал к гурту мужей, меч на ходу прилаживая. За ним Мирослав двинулся: Халену спящую и дружники охранят, чего с ней станется среди своих? А побратиму заступа поди нужна — гудят мужи грозно.

Протолкнулись оба к середине круга и успокоенно замерли: по краю-то свои стоят с поляничами — Трувояром за Зимояром. Поглядывают на драчунов, что в середине образованного толпой пространства сходятся.

— Совсем Гневомир на голову недужен с почихедами вязаться, — буркнул Братило, заметив новоприбывших дружников.

— Эка невидаль: окоренок да оглобля! Положит их Гневомир играючи!

Оценил противников соплеменника Велимир. И прав оказался: ринул парень того, что высок да недожорен, применив прием Халены — удар по точкам под ребрами. Второго ногой сшиб и без затей, по-простому, кулаком с травой сровнял. Драка и закончилась бы, да почихеды только мертвыми сдаются, а ручане и вовсе злы — мало их лютичи стеснили, так еще и при всех племенах бесчестят! Вышли уже не двое — четверо.

— Э-э, так не по чести! — заметил Трувояр и был вытолкан в середину круга к товарищу. Гневомир хохотнул, подмигнув парню:

— Побавимся! Ща мы им наветы в обрат пустим.

— До крови! — бросил дородный ручанин, в упор разглядывая противников.

— Не было того уговору! — зароптали в толпе.

— Так есть!

— Ладно-ть, — легко согласился Гневомир.

Вельимир перевязь снял, Братиле сунул:

— Побережь.

И в круг вышел, встал рядом с товарищами. Следом Мролюб шагнул.

— От то по чести! — заметил слех, стоящий с краю от них.

Мужчины сошлись.

Халена открыла глаза от громкого ору, что стоял во весь двор, и спора над ухом:

— Заваруха будет.

— Не-е, обойдется.

— Горцы вона подтянулись и росичи косятся.

— Пущай, за погляд недорого берем.

— Глянь, стенкой ужо идут! Не пора ли разнимать?

— Да бавятся со скуки.

Девушка подняла голову, посмотрела на мирян, что сидели на траве, семечки грызли да куда-то вдаль глядели: что их занимает? О чем говорят?

Села, проследила за их взглядами и увидела драку в пыли: человек двадцать билось, не меньше, и поклясться могла: Трувояр, Миролюб да Гневомир в самом центре заварушки!

— Ну, поспала нафик! — вскочила. Перевязь хвать и к толпе драчунов.

Подлетела к забиякам, Малика оттолкнув:

— Куда смотришь, десничий?!

И не заметила, что мужчина и не глядит на забавы воинов — в сторону ворот смотрит.

Халена, с места вскочив, с рыком опустила ребра ладоней на шеи двух дебелых мужей. Те тут же наземь осели, освобождая Трувояра и Жданко из своих медвежьих объятий.

— Хватит!! — рявкнула, пытаясь криком разогнать горячих племенных бойцов. И получила удар по лицу. Губа мигом вспухла, кровь побежала.

— Халену забижать?!! — взвыл Гневомир, узрев непотребство. Схватил резвого почихеда за ворот безрукавки и треснул лбом о свой лоб. Мужчина стек на землю.

— Хватит!! — опять закричала девушка, не зная как разнять мужчин, не понимая, почему остальные этого сделать и не пытаются. Ведь всерьез бьются драчуны, силы не меря, одно хорошо — руками — не мечами. Но больше всего ее возмущали ухмылки на лицах зрителей — они развлекались! Беда на пороге, не сегодня-завтра — сеча, из которой многие не вернутся — и не понимают — играются!

Халена рассердилась — вынула меч из ножен, рассекла воздух клинком, грозя плашмя огреть ближнего к ней драчуна, ослепила блеском стали одних, оглушила криком других: