- У него были неприятности на работе?

- Со мной он про работу почти не разговаривал: считал, что его проблемы не для моего... уровня. А я похожа на дуру?

- Не переживайте: я тоже не считаю, что его рода проблемы… моего уровня, просто каждый хорош на своём месте.

- Вот я и догадываюсь, в каком месте хороша я.

Милиционер пропустил эту реплику мимо ушей. Хотя, вероятно, был согласен с её сутью.

- А он, случайно, не ревнив?

Вероника пожала плечами:

- В меру. Меня, по крайней мере, не выматывал, как, знаете, бывают отеллы. Так, полушутя спросит, с кем это ты там по часу на телефоне висишь. С ним всё будет в порядке? – вдруг добавила, она, глядя на него вопрошающе.

Он помолчал и ответил:

- Судя по всему, его состояние серьёзное. Я бы даже сказал, тяжелое. Нужно надеяться, что всё обойдется. Завтра врачи скажут что-то более определенное.

- Мне страшно. Как же так – взять избить человека, так жестоко и бессмысленно…

- К сожалению, это не единичный подобный случай: нам приходится сталкиваться с этим почти ежедневно. Люди стали обозленными в последнее время, и в основном молодёжь, которой заняться нечем. Это и пугает, многие просто не могут объяснить природу своих поступков: зачем ударил? – не знаю, не понравился; зачем изнасиловал? – захотелось. Вот так элементарно просто: захотелось – ударил, захотелось – украл, захотелось – изнасиловал.

- Но почему?!

- У них – у вас – зачастую нет альтернативы: насмотрятся пивной рекламы, зальют в себя гекалитры, а что такое хорошо и что такое плохо – про это им в детстве, видимо, не рассказывали: книжек про зайку, которого бросила хозяйка, уже не было. Родители были заняты только тем, что пытались выжить в девяностых, и винить-то особо даже некого – просто потерянное поколение, лет двадцать ещё эта перестройка аукаться будет. Всё же давайте вернемся к нашей теме… Я понимаю, что вам тяжело, но еще один момент уточним: из сауны два выхода, и вы говорите, что сразу бросились к администратору.

Вероника устало вздохнула и откинула привычным жестом прядь светлых волос, сбившуюся на глаза, и запахнула потуже пальто на груди, при этом оголив ноги выше колен.

- Да, но там было закрыто и никого не было.

- Затем?

- Я вроде как долбилась, стучала, пока не поняла, что нужно бежать через выход в гостиницу, в холл. А я была совершенно раздетая – как вылетела из сауны, так и была… голая. Вот, метнулась в прихожую, сорвала пальто с вешалки, надела на бегу и…

- Вы видели, что происходило в комнате отдыха?

- Нет, там было темно, да я, в общем-то, просто протянула руку за пальто… я боялась.

- Так, понятно, и что в холле гостиницы?

- Подбежала к администратору, пыталась объяснить ей, чтобы срочно вызвали охрану или милицию. Они меня, по-моему, за проститутку приняли, клуши: смотрят так насмешливо, мол, не заплатил, что ли. Потом подошел дядечка такой седой весь – охранник. Пойдем, говорит, посмотрим, что там стряслось. Я сказала, не пойду, боюсь. Он спустился в сауну, а через минуту сам вылетает белый как снег, кричит, вызывайте патрульных. Эти клуши тогда только и засуетились, вам позвонили.

- Я разговаривал с охранником: когда он вошел, ваш друг уже… был один. Значит, преступник вышел через заднюю дверь, и вошел также. А почему, собственно, вы не заперлись?

- В том-то и дело, что я сама проверяла дверь, когда мы раздевались, и сама повернула ключ в замке. А когда выбегала, мне тоже пришлось повернуть в замке ключ: дверь была заперта изнутри, будто этот псих аккуратненько так запер за собой… чтоб не дуло, наверно.

- Да, странный псих. Очень странный.

- Вы знаете, я устала, больше не могу… Просто не в состоянии. Отвезите меня, пожалуйста, домой.

Её собеседник задумчиво посмотрел на неё. Ему не хотелось её отпускать сейчас, когда ещё можно было что-то выудить по свежим впечатлениям и переживаниям свидетеля. С другой стороны, он видел, в каком состоянии она находилась и, учитывая пережитый шок, сейчас от их беседы было бы мало проку.

- Ещё один вопрос: у вас нет знакомых по прозвищу Дэвил или 666-рус?

- Впервые слышу.

Он помолчал, потом решил:

- Хорошо, но завтра – или, вернее, уже сегодня – вы должны будете подойти к нам и расписаться в показаниях, я их к утру уже оформлю, адрес я вам сейчас напишу.

- Я могу уже забрать свои вещи и переодеться?

- Да, я вас провожу. Документы ваши где?

- Там должны быть, в прихожей, в белой сумочке – водительское удостоверение и паспорт.

Вероника прошла вслед за ним в сауну. Было жутко оказаться опять в этом месте. Она собрала свои вещи и тут заметила в глубине кресла сотовый телефон Бориса. Рядом в другом кресле сидел еще один сотрудник милиции, помоложе, и что-то писал, осматриваясь по сторонам. Она нагнулась за телефоном, когда он её остановил:

- Минутку! Это ваш телефон?

- Да, конечно, я могу его забрать?

Молодой милиционер помялся, взглянул на Веронику:

- Какая модель?

Она назвала, он записал и отпустил её жестом. Несмотря на усталость, Вероника подумала: как они галантны, наши правозащитники.

Быстро одевшись в парной, она пролистала содержимое телефона Бориса в поисках своих снимков. Их было немного, но последнего видео-ролика, который Боря снимал уже в сауне, среди сохраненных материалов не оказалось. Ей бы очень не хотелось, чтобы её интимная жизнь стала достоянием всего райотдела.

Сергей присел оформлять показания девушки, которая заперлась в парной.

- Что скажешь? – спросил он Андрея, проводившего описание интерьера помещения.

- А чего тут говорить? Сейчас приедут криминалисты, всё оформят, а нам с тобой опять на улицы. Хорошенькая девчонка. Странно, что этот ублюдок дал ей уйти.

- Она еще говорит, что дверь была закрыта. Может, путает?

- Может, и путает. Сам посуди: ты занимаешься сексом с любимой женщиной, ни о чем не думаешь, вдруг врывается кто-то и начинает тебя колошматить. Ты ж не будешь соображать в такие моменты, закрыта была дверь или нет.

- Я-то – это понятно. Но она, выбегая, затормозила, потому что дверь была заперта. И ей пришлось потерять драгоценные секунды, поворачивая ключ в замке, при этом её каждый момент могли настигнуть и приняться уже за неё. Это она должна была запомнить отчетливо. Значит, дверь была всё-таки закрыта.

- Пусть следователи ломают себе голову, у нас еще смена впереди.

- Ладно. Отвезёшь её домой? Я пока закончу с бумагами и дождусь прокуратуру.

Вероника появилась на пороге и вопросительно посмотрела на них. Андрей встал, передал бумаги напарнику и пошел к выходу, бросив ей на ходу:

- Поехали, я отвезу вас.

***

 Светлана, накинув на себя байковый халат с капюшоном, висевший в ванной комнате, игриво выглянула из-за приотворенной двери. Халат был немного великоват, и ей пришлось приподнять болтающиеся по полу его фалды, затянув их пояском, отчего её грудь соблазнительно белела в широком разрезе.

В гостиной Глеба не было. Она на цыпочках прошла к спальне – там его тоже не было. Она озадаченно огляделась, явно расстроенная.

 - Глеб, ты где?

 Тишина.

 - Не говори только, что под кроватью.

 Тишина.

Но она всё же нагнулась и заглянула под кровать: нет, там бы он и не поместился вовсе. Светлана прошла через весь номер в прихожую – там тоже его не было, и входная дверь была закрыта.

Она в номере была одна.

Еще какой-нибудь сюрприз готовит? Она взяла сумочку с вешалки и достала свой телефон.

Глеб ответил почти сразу:

- Цветик, ты уже..?

- Глеб, что за сюрприз на этот раз? Ты на улице?

- Да, я… тут… сюрпризик. Не волнуйся – пять минут, хорошо?

- Я жду!

Она сунула трубку в кармашек халата и плюхнулась в уютное глубокое кресло напротив телевизора. Сон уже прошел, его остатки высверлил из неё джакузи; за окном виднелись звезды на темном небе, где-то справа пряталась луна, кидая блики на откос пластикового окна, и жизнь была прекрасна. По телевизору шло какое-то смешное реалити-шоу, и она отдалась потокам чужих фантазий и глупых иллюзий, таких приближенных якобы к окружающей реальности и не имевших на самом деле ничего с этой реальностью общего; но было легко и беззаботно слушать весь этот бред, который к ней, слава Богу, не имел никакого отношения.