Он бесшумно прикрыл за собой дверь, выходя в общий коридор. Место для курения находилось недалеко, за ближайшим изгибом здания, и было свободно от коллег и вообще от кого бы то ни было. Это его не огорчило: хотелось просто постоять без шапочного общения про как-дела-ничего-нормально. Глеб закурил и прислонился к подоконнику, почувствовав при этом, что вроде бы придавил что-то своим весом. Обернувшись, он увидел белую пачку «Next». Она была явно не пустая. Наверно, кто-то по забывчивости оставил и еще вернётся сюда. Машинальным движением пальцев он отодвинул её ближе к стеклу, но характерной лёгкости сигарет не было, внутри содержалось что-то более массивное, колыхнувшееся от этого перемещения. Часто курильщики оставляют в пачках зажигалки, он и сам не раз забывал их вынуть, чертыхаясь потом в поисках способа прикурить. Глеб не без интереса взял пачку, раскрыл и обнаружил внутри миниатюрный мобильный телефон.

Это было неожиданным – найти сотовый телефон, такие подарки не часто попадаются на жизненном пути простым смертным, к которым он себя с некоторым амбициозным сожалениям причислял. Вообще, в жизни он не находил пока ничего более стоящего, чем сто рублей, скатанных в трубочку и, вероятно, выпавших из кармана незадачливой бабушки – ведь кто ещё догадается так сложить купюру, чтобы не потерять ненароком?

Он достал телефон из пустой сигаретной пачки, вещица оказалась довольно примечательной. Судя по внешнему виду, трубка была не из разряда ширпотребных, а, скорее, относилась к имидживому классу: строгая прямоугольная панель под черный металлик с серебристой окантовкой, ровные ряды кнопок, темный без единой царапины экран, на задней панели встроенная цифровая камера. Глеба заинтриговало и название производителя, которого он раньше не встречал – LiveD, что он легко перевёл как «живший» или «живи-D» - живчик, дескать. Но, странно, отчего тогда не living – «живущий». Вообще, для него самого было удивительно, насколько быстро и легко прогресс в последние годы влился в повседневную жизнь. Взять те же сотовые телефоны: это не только уже средство связи с окружающим миром в «удаленном доступе», но и личный телефонный справочник, и хранитель дат, и будильник, и радиоприёмник, и источник информации из глобальной сети и еще куча разного и такого необходимого, без чего, удивляешься – как человечество существовало предыдущие тысячелетия своей сознательной истории, создавало шедевры мировой классики и в музыке, и в живописи, и в литературе, не предполагая, что когда-нибудь у потомков в руке будет легко помещаться приборчик, с помощью которого можно всё это увидеть и услышать без особого напряжения для ума, достаточно только фантазии и пополненного лицевого счета. Глеб не сомневался, что в не очень отдаленном будущем его телефон сможет решать и другие насущные проблемы человеческого организма, не только информационного порядка – забавно только, как же это будет выглядеть на практике. Но неизбежность такого финала человеческого прогресса сомнению не подвергалось.

Он повертел телефон в руке, оглянулся по сторонам. В коридорах сновали люди, но они не производили впечатление потерявших или забывших что-то. «Живчик» уютно лежал в ладони, он как будто сливался с ней, приятно оттягивая руку своими ста граммами – такое же чувство вызывала у него тяжесть Макарова во время некогда проходивших учебных стрельб. Глеб почувствовал уверенность состоятельного человека, которая тут же сменилась огорчением – огорчением от того, что живчик-то, собственно, чужой. Хотя, если разобраться, чужим он был до того, как Глеб его обнаружил, а теперь он вроде как вовсе и не чужой, а даже очень симпатичный и удобный для ношения в нагрудном кармане пиджака – плоский и стильный, не в пример его еще не старенькому, но явно не отвечающему требованиям времени «Триуму», купленного пару лет назад у приятеля за хорошие, по тем временам, деньги.

«Сейчас начнется», - подумал он. И действительно, сомнения и борьба с самим собой по поводу единственного вопроса нахлынули на него всей тяжестью ответственности: что делать с находкой. Оставить там, где нашел? Тогда кто-то другой возрадуется. А почему, собственно, этим другим должен быть кто-то, а не он. А если хозяин опомнится и станет искать, переживать и, возможно, страдать – вдруг он привязан к этой вещице больше, чем к своей любимой женщине? То, что телефон мужской по стилю и дизайну, у Глеба не вызывало сомнений. С другой стороны, мужчины не так трепетно относятся к вещам, как женщины: ну, потерял – бывает. Хотя телефон, несомненно, не из дешевых. Ну, так купит другой, и дело с концом. Пройтись по офисам для очистки совести и поинтересоваться, не оставлял ли кто-нибудь нечто дорогое в «курилке»? Но это уже меценатство, к которому Глеб был не готов.

Трубка была выключена. С чужой сим-картой от неё мало проку без знания пин-кода, но Глеб всё же надавил и стал удерживать клавишу с красным символом. Экран осветился направленным изнутри пучком света, который, по мере разрастания из маленькой точки на плоской поверхности, создавал неповторимый по красоте эффект вспышки в трехмерном измерении, похожей на разрыв фейерверка, разноцветные концы которого образовывали одно за другим всплывающие и тут же исчезающие слова:

 ДОБРО

 ПОЖАЛОВАТЬ

 В МОЙ

 МИР 

Интересное приветствие, подумал Глеб: чей это мир и какой он, и почему прятался в сигаретной пачке из совершенного иного социального круга. Он смотрел на переливающийся экран в своей руке и неожиданно почувствовал необъяснимое притяжение, непреодолимое желание стать частью этого мира, окунуться в этот магический пучок света и слиться с потоком энергии, излучаемой изнутри, ощутить власть познания и обладания неограниченной информацией вселенной, быть всепоглощающей частью этой вселенной, вечной и бесконечной. Это завораживало. Это было и в его руке, и внутри него одновременно. Ему казалось, что в каждой отдельной светящейся точке на дисплее он видит образы, рождаемые то ли его воображением, то ли каким-то иным чудесным способом, но настолько реальные, что он с уверенностью мог сказать: вот лицо мамы, она улыбается; вот Света мелькнула, нахмурив брови - они уже неделю как поссорились и никто не решался позвонить первым; вот российский Президент вроде как на портрете, который теперь в каждом кабинете на стенах и на столах чиновников вместо портретов их детей; тут же рядом Наталья Викторовна, директор его фирмы: она чем-то недовольна – оно и понятно, в сорок с небольшим ни мужа, ни детей, но зато амбиции и страсть к молоденьким мальчикам его типа… Вдруг что-то неуловимое мелькнуло перед его глазами, что заставило Глеба непроизвольно дёрнуться, как от судороги, и отстранить телефон на вытянутую руку. Он снова пристально вгляделся в экран, но не мог понять – то ли это чей-то образ, то ли фигура, как в 25-м кадре, заставили его резко выйти из непроизвольного транса, в который его ввела загрузочная заставка телефона.

Как ни странно, на дисплее всё же обозначились столбики уровня приема сигнала и заряда батареи – и то, и другое по полной шкале. На месте же, где обычно высвечивается наименование оператора сотовой сети, в верхнем правом углу красовалась трёхмерная огненная надпись LiveD на ярком лиловом поле, которое венчало изображение стоящей по пояс в анимированной кипящей и булькающей лаве обнаженной девушки со сложенными в молитве ладонями, смиренно склонившей голову в немом почитании. Черные как смоль пряди волос ниспадали на высокую красивую грудь, на хрупкой грациозной шее висел круглый желтый медальон. Впечатление от этой одинокой фигуры в кипящем море страстей было настолько сильным и реальным, что Глеб несколько мгновений вглядывался в рисунок, прежде чем поймал себя на мысли, что находится в полном восторге от этого образа. В бурлящей лаве просматривались искаженные муками человеческие лица. Ничего подобного он никогда не видел, такую картину можно было бы вывесить в самых престижных сюрреалистических салонах, и почитатели толпиться будут перед изображением.