Глеб вылез из машины, снял пиджак, достал из багажника походную накидку, которая всегда была «на дежурстве» в его машине, бросил её на траву у берега под ивой и прилег, облокотившись одной рукой о землю, другой – держа перед собой найденную трубку.

- Соглашение, говоришь, - пробормотал он. – Давай посмотрим, что за соглашение. – И он напечатал сообщение:

«Куда подъехать для ознакомления с условиями». Ответ не заставил себя ждать долго:

«Вы работаете с виртуальным офисом LiveD. Для принятия соглашения достаточно снять своё цифровое изображение на встроенную камеру и отправить провайдеру в виде ммс-вложения с текстом Условие принимаю».

«Каковы условия?»

«Условие соглашения одно: вы несёте ответственность за все решения и действия, воплощенные в реальную действительность посредством услуг виртуального провайдера. Взамен получаете продемонстрированные Вам возможности для заработка, размеры которого ограничены исключительно Вашим воображением. С тарифом Вы ознакомлены - $6 за операцию, независимо от трафика».

Описание условия показалось Глебу достаточно расплывчатым и неопределенным, с его клиентами такие штуки обычно не проходят. С другой стороны, ему не придется ничего подписывать, а посланные непонятно откуда и кому его фотография и текст не имеют ровным счетом никакой юридической силы. Однако еще один момент тревожил его:

«Где прежний хозяин телефона?»

«С ним расторгнуто соглашение».

«Почему?»

«Провайдер придерживается политики конфиденциальности в отношении своих клиентов».

Разумно. Что ж, на дворе век XXI, и его начало, судя по всему, для Глеба Бесчастного ознаменовалось и началом новой жизни. Он устроился поудобнее, позаботясь о том, чтобы свет от солнечных лучей падал на его лицо, а не на глазок камеры, улыбнулся в крошечный объектив и – снято! Остальные формальности, высказанные в требовании провайдера, были также быстро улажены.

Когда сообщение ушло, дисплей телефона вдруг погас, перезагружаясь, подобно мини-компьютеру. Затем на экране вновь появилась приветственная заставка, только на сей раз не в виде красочного фейерверка, а трёхмерной спиралевидной воронки, выплывшей из крошечной точки и начавшей увлекать его сознание вглубь, словно внутрь телефона. Глеб даже физически ощутил нарастающий вихрь вращения – всё быстрее и быстрее, пока перед глазами не зарябили стенки тоннеля, по которому, как ему казалось, его сущностное Я неслось навстречу чему-то неотвратимому и такому огромному и непознанному, как та вселенная, в которую он мечтал окунуться всего час назад, когда, как и теперь, перед взором его вырастали всё те же магические слова:

 ДОБРО 

 ПОЖАЛОВАТЬ 

 В МОЙ 

 МИР 

Он врывался в эти слова, поочередно в одно за другим, и они обволакивали его подобно клубам тумана; только сейчас ему уже не хотелось познавать этот мир – туман казался чужим, липким и холодным, он страшил своей непрозрачной пучиной, а воронка замедляла упорядоченное вращение, и Глеб чувствовал уже не вихрь, а лёгкое покачивание на волнах безумия, окунувшись в которое, уже не было обратного пути. И он падал в густую и вязкую темноту – миг, другой, пока не забрезжил свет, который, по мере приближения, вырастал и превращался в безбрежное море кипящего огня, посреди которого стояла обнаженная красавица, сложив ладони в смиренной молитве. Она медленно подняла голову, и Глеб увидел, как она прекрасна; как, вместе с воздетыми к темно-лиловым небесам тонкими руками, гордо поднялись её упругие груди, как сверкнули обжигающие ледяной синевой глаза, обращенные в немом восторге и почитании к Хозяину. Только Хозяином был не он, Глеб, а кто-то другой, когда-то живший и сотворивший Этот свой Мир, частью которого теперь стал и Глеб. Краем глаза он увидел всплывающие из огненной лавы профили мучеников, и он не сомневался в их мучениях – настолько искажены страданиями были их черты. Они всплывали и вновь уходили в никуда, и Глеб был уверен, что именно один из этих образов заставил его вздрогнуть и выйти из транса, когда он впервые взял в руки телефон. Гротескным в этой массе выглядело его собственное изображение – улыбающееся лицо, фото которого он сделал всего несколько минут назад, отослав в это самое Никуда. Были ли прочие лица в этом мире когда-то такими же беззаботными и улыбающимися, как его собственное?

 Его сознание стало медленно проясняться. Он сидел в позе йога, скрестив ноги, на берегу реки, держа обеими руками телефон. На дисплее была та же фоновая заставка – обнаженная девушка в пучине огня под темно-лиловым небом, а в правом верхнем углу мерцал огненными отблесками брэнд провайдера. И не мог понять Глеб, было ли то видение наяву или только в его воображении.

 Телефон перезагрузился, давая понять тем самым, что соглашение было принято и подтверждено.

Теперь Глеб ощутил, что у него, оказывается, было много работы, в которую он тут же окунулся с наслаждением безумца: прежде всего, установить переадресацию всех вызовов со своего старого номера на новый. Затем он пройдется по всем контактам тех записных книжек, что хранятся в блокноте его телефона и якобы ошибётся номером. Тогда запаса телефонных книг для автоматической рассылки приветственных смс-сообщений ему хватит, пожалуй, на два «Лексуса». Но два ему незачем.

 Про возвращение в офис он больше в этот день не вспоминал.

 Он усердно трудился над панелью телефона, и большой палец правой руки отнимался уже через час кропотливой наборки текстов и номеров; на входящие звонки Глеб не обращал внимания: только отвечал механическим движением и тут же обрывал связь. В голове кружились имена, цифровые снимки знакомых и незнакомых людей, сохраненных в его трубке, номера телефонов – только теперь они представлялись для него лишь общей обезличенной массой, которая с каждым движением пальца приносила на его счет деньги, деньги, деньги. Сумма баланса за один час стараний выросла до семи тысяч долларов. Его глаза лихорадочно блестели, он непроизвольно раскачивался, стоя на коленях, или переминался из одной стороны в другую, высвобождая затекающие конечности, но остановиться не мог: азарт был всепоглощающим, ему хотелось больше и больше, ему чудились шикарные гостиницы и обнаженные красавицы в эксклюзивных кабриолетах, почтительные официанты в смокингах и толпы поклонников, готовых за один его автограф размозжить друг другу головы; он видел себя, облетающего на вертолёте вокруг статуи Свободы и «плюющего с Эйфелевой башни на головы беспечных парижан» – и это была полная эйфория, до которой рукой подать, только нужно немного поработать, открыть побольше банковских счетов и обеспечить своё будущее и будущее своих потомков, которые, как он верил, когда-нибудь появятся – обеспечить всех и навсегда.

 Ещё через час, совершенно разбитый и утомленный, со слезящимися от напряжения глазами, он, наконец, откинулся назад, разбросав в стороны руки. Всё тело ломило, будто он вагон с картошкой разгрузил. «Да, нелёгкое это дело – зарабатывать баксы», подумалось ему. А небо-то какое голубое, Бог мой! Ни единого облачка, только бесконечность и он, Глеб, с распухшим кошельком и безграничными возможностями – это ли не предел мечтаний для молодых дарований! Пахло свежей травой, от земли исходила дурманящая свежесть зарождающейся жизни. Он вдруг почувствовал, что ужасно голоден, а еще столько предстояло сделать.

 Полежав так некоторое время, он, наконец, поднялся на ноги и пошел к машине. Необходимо было проехать в банкомат и снять еще денег. Последним ему пришло подтверждение от провайдера о перечислении двухсот тысяч рублей на его банковский счет. Глеб точно знал, как их использовать.

 Он никогда не был избалованным мальчиком – ну, может, лишь самую малость. У него всегда было всё необходимое, так в том и была вся проблема, что просто необходимого было недостаточно в этой жизни. Та же Вероника, как он заметил, обращала своё кокетливое внимание только на состоятельных господ, готовых выложить круглые суммы за свои удовольствия где-нибудь в Каннах или на Ямайке, и, видя усталое безразличие в глазах состоятельных «старпёров», которые не глядя расставались с тысячами евро – не считая его сегодняшнего клиента – Глебу в глубине души было настолько обидно за свою уходящую молодость, что так и подмывало спросить: дядя, а зачем тебе всё это нужно? Какое право ты имеешь трахать этих молоденьких девчонок в каюте люкс на борту белоснежной яхты, а если уже не можешь, то на кой черт тебе нужны все эти панты в твоём возрасте? Но воспитание и природная сдержанность не позволяли ему выходить за рамки приличного профессионального общения, хотя внутри его коробило от многих патронажных взглядов новоиспеченных буржуев, которые и знать-то толком не могли, как по-человечески распорядиться свалившимися с неба на них капиталами. Света часто говорила, что он слишком обостренно воспринимает чужие заслуги – да какие там заслуги, если доморощенному капитализму от роду-то не более десятка лет, а, следовательно, и капиталы были сформированы не этими управляющими теперь делами, а народом – через коммунистов, и все эти номенклатурщики припеваючи живут теперь, транжиря чужое достояние.