Пройдя в своё время курс новейшей истории, Глеб вынес из него твердое убеждение, что народ был грубо облапошен кучкой предприимчивых дельцов, разделивших награбленное. Ему и невдомёк было, что те национальные предприятия, которые давали сегодня колоссальные прибыли, еще недавно были умирающими гигантами, не способными оперативно подстроиться под современные требования рынков, и только эффективное управление после смены менеджмента позволило им вновь встать на ноги и обрести экономическую независимость. С позиции юношеского максимализма он видел в этих зажравшихся боссах мерзких директоришек, вынуждающих своих секретарш ублажать их прихоти и немощные тела, совершенно не принимая в расчет, что многие из этих «личных помощниц» просто-напросто ничего большего и делать-то не могли в этой жизни, не удосужившись даже получить хоть какое-то приличное образование. У Глеба всё кипело внутри, и подсознательно он просто не мог себе признаться, что такое положение вещей, окажись он на месте одного из тех толстых управленцев прямо здесь и сейчас, его лично бы вполне устроило, и он нашел бы способ договориться о цене со своей совестью за её угрызения.

 Глеб провёл ладонью по капоту своей машины – она вдруг перестала казаться ему единственной и неповторимой, и он совершенно забыл уже, что только вчера забрал её из восстанавливающего ремонта. Ему уже мерещился джип – большой, как корабль, и все оборачиваются и видят, что Глеб, такой молодой и преуспевающий, небрежно ведет её одной рукой, а другой щекочет подбородок сногсшибательной супер-модели из модного теле-шоу, и она смотрит на него умиленным взглядом, признавая за ним право быть её обладателем и распоряжаться её судьбой. Все друзья просто в отпаде, Вероника сама обрывает ему телефон, пытаясь задать один-единственный вопрос: Глеб, как у тебя дела, мы уже давно не общались, ты не пригласишь меня куда-нибудь поужинать? И он подумает еще, прежде чем дать ей ответ. Разумеется, он не сможет ей отказать – такой кошечке разве откажешь, пусть тоже прикоснется легонько своим стройным бёдрышком к краешку его благополучия. Но он всё равно будет оставаться верным своему Цветику. Она умная, поймет, что все эти игры – просто работа на имидж, которая необходима всем в его статусе, и если она его действительно любит, то придётся мириться с таким положением вещей. А куда деться от таких бабок, ведь, кроме всего прочего, это же еще и огромная ответственность – иметь кучу денег, на его налоги будет содержаться целое налоговое управление, это уж точно.

 Идея о налогах неожиданно прервала ход его мечтаний. Он отметил про себя, что нужно бы проконсультироваться по этому поводу у знающих людей. Налоги – серьёзная штука, они неизбежны, как смерть, как сказал кто-то из капиталистов. Что ж, заодно и проверит, насколько можно спать спокойно, имея в закромах такой багаж.

 Он сел в машину, завел её и направился навстречу своему новому Я.

4

Занятия по шейпингу прошли легче, чем это ей представлялось заранее, и ничего страшного там не было: они с Валей сразу подошли к девушке-инструктору, которая, выслушав все их пожелания, задала некоторые уточняющие вопросы и направила их на тренажеры, определив нагрузку и посоветовав раз в неделю также бывать и на танц-классе, напоминающем по форме занятия по аэробике. Валя выглядела немного уставшей, но счастливой, рассказывая про Егорку – какие он делает успехи в освоении окружающего мира, как папа учится менять памперсы и как малыш просыпается по ночам, призывая родителей кличем маленького Тарзана. Вот к этому ей никак привыкнуть не удавалось: она порой по три раза за ночь, полусонная, с закрытыми глазами протягивала руку в его кроватку, давая малышу понять, что всё нормально и что они здесь, рядом, но ему, конечно же, было необходимо более действенное участие в своей судьбе, и они с мужем попеременно нянчили его, нося на руках по комнате. Жаль, что у Валеры молока не было – ей бы это очень помогло и сняло часть забот, по крайней мере, по ночам и вечерам, когда муж не работал.

Они проболтали час, занимаясь рядом на тренажерах. Время пролетело незаметно, и когда Светлана вернулась домой, её опять начало тревожить молчание Глеба. Сам звонок сегодня от него ей показался, по меньшей мере, странным, а перед этим еще более странное это смс-сообщение. Глеб на себя не был похож. И разговаривал так, будто ничего и не произошло вовсе на Дне рождения Никитича. Но коль уж позвонил, то нужно было договориться о встрече – обычно он за ней заезжал, или они вместе с работы ехали ужинать, а дальше – уже смотрели по обстоятельствам, чем заняться, если не было предварительных планов.

Она набрала офисный номер. Ответила, как и следовало ожидать, приветливым голосом Вероника:

- Туристическое бюро «Парадайз», добрый день, мы рады вашему звонку.

- Вероничка, привет, это Света.

- Приветик, как отдыхается?

- Нормально. Как там работа, кипит?

- Да ну, что ты, май месяц – не август, ты же сама знаешь: так, пара клиентов забредет, и им безумно рады.

- Катя своих отправила в Египет?

- Документы подписали, завтра вносят аванс. Ты, никак, по работе соскучилась?

- Да просто ужасно соскучилась, так давно Наталью Викторовну не видела, что не видела бы и еще пару месяцев, честное слово. Тут недавно на Советском презентация на летний сезон от Телль-Па проходила, мы с девчонками посмотрели – слушай, такая прелесть, но каждая модель по две моих зарплаты, представляешь, я так расстроилась…

- А ты Глебу намекала? Или он уже себе подарочек сделал?

- Что, чем-то хвастает там, что ли? А соедини меня с ним, пожалуйста.

- Да в том вся и проблема: где-то в двенадцать он вышел покурить и испарился.

- То есть как – испарился? Не вернулся?

- Да, я его вызвонила, он сказал, что обедает и придет через час, но так и не объявился. Я думала, ты в курсе?

- Он мне позвонил – так, перебросились парой фраз, но он ничего не говорил про то, что не в офисе. Сказал, что нужно поработать. Где это он загулял?

- Ну, уж если ты, Светик, не знаешь, то что про нас, пчелок, говорить. Покупку, наверно, отмечает.

- Какую покупку?

- Ну… Мне просто показалось, что… - Вероника замялась, сообразив, что, может быть, не стоило Свете про эту чехарду с телефонными номерами говорить, но уже было поздно. – Он себе телефон не собирался покупать?

- Честно говоря, я тоже сегодня подумала про это. А почему ты спрашиваешь?

- Мне показалось просто, что… он сейчас на другом номере, или что-то в этом роде.

- Да, мне тоже так показалось. Ладно, сейчас попробую его отыскать.

- Попробуй. У меня это не получилось.

- Что не получилось?

- Да с трёх часов периодически ему названиваю и с офисного, и с мобильного, и на старый, и на новый – вроде отвечает, а звонок срывается. Викторовна требует пояснений к его отчету по Тайланду – причем, я его предупредила, что так и будет, но он, наверно, просто и откровенно на это забил, других версий у меня лично нет. Я отредактировала его файл, но этого недостаточно. Уже тебе собиралась звонить, но ты как почувствовала, первая позвонила.

- А утром он был с кем-нибудь занят?

- Да, был клиент – с семьёй на Кипр собирается, по-моему. Глеб с ним часа два работал: тяжелый такой клиент, видно было, что докапывался до каждой мелочи, но всё вроде прошло нормально, договор ему распечатали и отдали на ознакомление.В офисе он не стал читать, наверняка с каким-нибудь юристом будет советоваться, ты же знаешь такой тип.

- Да, это правда, бывает. Ладно, Вероничка, сейчас попробую что-нибудь сделать и свяжемся, хорошо?

- Хорошо, пока! Держи меня в курсе!

- Непременно, целую.

Света задумчиво положила трубку. Всё это ей очень не нравилось. Глеб не был из тех людей, которые могут просто так не выйти после обеда на работу, не предупредив никого, не связавшись с офисом. Конечно, случалось иногда, когда они под утро только приходили с куражей, и его физически невозможно было поднять с кровати и запихать не то что в автобус – про автомобиль, за руль, и речи не могло быть – а и в душ даже, но она сама подстраховывала его на работе и сглаживала ситуацию перед начальством. Но такое было очень редко и в исключительных случаях. Может, весна вдруг сегодня ударила ему в голову, и он просто присел где-нибудь в открытом кафе, да и… забылся? Но и к спиртному Глеб относился довольно сдержанно. Разумеется, мог расслабиться в хорошей компании, с друзьями, но это не носило какой-то регулярный или даже спонтанный характер, да и сам он ей не раз говорил, что состояние опьянения ему просто не интересно, что, дескать, упускаешь самые драгоценные минуты жизни, когда можно просто «словить ха-ха» с окружающих; да и само помутнение сознания для него было ничем иным, как потерей контроля над каждой конкретной ситуацией, что для Глеба было абсолютно несвойственно и тяжелее по значимости, чем разнос от директорши.