– Я знаю, – пробормотал он.

– Кстати, как поживают Ева и Тед? – Что побудило ее задать этот вопрос? Ей не было никакого дела до его родителей.

Пожав плечами, Уорс как-то странно посмотрел на нее.

– Замечательно, как всегда.

– Я рада, – сухо ответила Молли.

– Они же никогда тебе не нравились.

Это была простая констатация факта, но Молли нарочно перевела разговор на другую тему:

– Когда я вернусь из города, мне нужно будет с тобой поговорить. Я хочу получить распоряжения по ведению хозяйства на ближайшие несколько дней. Мама говорила мне о твоем распорядке, и я более-менее…

– Черт побери, женщина, перестань трещать как сорока.

Молли пришла в ярость.

– Не смей так со мной разговаривать!

– Извини, – пробормотал Уорс, запустив пальцы в волосы. Очевидно, он был раздражен не меньше ее.

– Послушай, Уорс, так не может продолжаться.

– Как – так?

– Не прикидывайся дурачком. Со мной этот номер не пройдет.

Его глаза потемнели.

– Ладно, твоя взяла. Дыхание Молли участилось.

– Ты говоришь о моей работе или о Тренте?

– О работе.

Разозлившись еще сильнее, она направилась к двери.

– Тогда я повезла Трента в детский сад.

– Ты не хочешь, чтобы он остался здесь?

Молли обернулась.

– Конечно, хочу, – призналась она.

– Тогда позволь ему остаться. Я найму кого-нибудь, кто будет за ним присматривать.

– Хорошо, но платить буду я, – непреклонно произнесла молодая женщина.

Вдруг ее охватило неприятное предчувствие того, что она совершила непоправимую ошибку.

Уорс не должен общаться с Трентом, но, если она продолжит настаивать на своем, у него могут возникнуть подозрения. Этого нельзя было допускать, поэтому она предпочла с ним согласиться.

– Как хочешь, – сказал Уорс, вздохнув.

– Значит, мы можем перейти к другим делам? – спросила она.

Поморщившись, он посмотрел на часы.

– Сейчас у меня нет времени. Я должен встретиться с одним коневодом. Может, поговорим позже? Скажем, сегодня вечером?

До того, как ты отправишься на свидание со своей любовницей? Почувствовав, как кровь отхлынула от лица, Молли поспешно отвернулась, чтобы Уорс не смог прочитать ее мысли по глазам.

– Молли?

Его резкий тон заставил ее обернуться.

– Что?

Их взгляды встретились.

Кашлянув, Уорс спросил:

– Тебе это подходит?

– Думаю, да, – пробормотала она.

Бросив на нее рассеянный взгляд, Уорс покинул кухню. Оказавшись одна, Молли была вынуждена опереться о шкаф, чтобы не потерять равновесие. Как она собирается жить с ним под одной крышей, если от одного его взгляда у нее внутри все трепещет?

Ну кто его за язык тянул? Ему не следовало вмешиваться в ее планы. Последнее, чего он хотел, это возиться с ее отпрыском.

Ложь.

Мальчик ему очень понравился, и в этом заключалась вся проблема. Следовало бы оставить их в покое и как можно реже иметь с ними дело. Только это невозможно, поскольку Молли будет теперь на него работать.

Черт бы побрал эту женщину!

Впрочем, она не виновата в том, что он оказался таким мягкотелым. Он мог топнуть ногой и сказать категоричное «нет». Ей пришлось бы подчиниться, потому что она находится в его доме.

Но он дал слабину и позволил ей поступить по-своему.

Уорс разразился грубой бранью, но ноющая боль в паху не прошла. Если бы Молли не была такой сексуальной, жить с ней под одной крышей было бы легче.

Когда он сегодня утром зашел на кухню и увидел ее в обтягивающих черных джинсах с заниженной талией и белом топе, подчеркивающем пышную грудь, ему захотелось схватить ее и зацеловать до смерти. Наказать за то, что она сделала с его жизнью.

Разумеется, он взял себя в руки и постарался держаться от нее на расстоянии. Если так себя вести и впредь, ему ничего не угрожает. Хотя… Молли прожила здесь всего четыре дня, но они показались ему вечностью.

Обнаружив, что он уже почти доехал до дома своих родителей, Уорс неистово тряхнул головой, чтобы прояснить мысли. Молли отравляет ему жизнь, и он должен перестать, думать о ней, перестать ее хотеть. Кстати, с родителями нужно держать ухо востро. Они очень любопытны и проницательны.

Ева и Тед Кавано никогда не любили Молли и ясно давали ему это понять. Но ему было все равно. Он любил ее и женился бы на ней, если бы она не сбежала.

К горлу подступил комок. Тяжело сглотнув, Уорс свернул на подъездную аллею, ведущую к дому родителей. В это время на крыльце появился отец. Когда Уорс заглушил мотор и вылез из своего грузовичка, к Теду присоединился Пейтон Блэкберн, отец Оливии.

Уорс ничего не имел против Блэкберна. Ему не нравилось в нем лишь то, что Пейтон считал себя лучше других. Впрочем, это было характерной особенностью большинства людей их круга. Уорс не сомневался, что в городе то же самое говорили и о его родителях.

– Привет, сынок, ты как раз вовремя.

В свои шестьдесят лет Тед Кавано все еще мог похвастать отличной фигурой. Высокий и стройный, голубоглазый, с густой копной седых волос, он до сих пор сводил с ума представительниц слабого пола. Но Уорс знал, что для Теда не существовало других женщин, кроме его матери. Они обожали друг друга.

– В чем дело, папа? – спросил Уорс. Его взгляд упал на отца Оливии. Пейтон Блэкберн был ровесником его отца, но глубокие морщины на лице и выступающий живот делали его старше. Но главной причиной, по которой Уорс считал Блэкберна непривлекательным, был его вечно хмурый вид.

Даже сейчас, когда он обратился к Уорсу, его улыбка была наигранной.

– У нас есть к вам одно важное дело, молодой человек.

Немного помедлив, Уорс пожал протянутую руку Пейтона и похлопал по плечу отца.

– Насколько важное?

Улыбнувшись, Тед собрался ответить на вопрос сына, но ему помешал Блэкберн.

– Нет, позволь мне ему это сказать.

– Пожалуйста, – дружелюбно произнес Тед.

– Сказать что? – Уорс был заинтригован.

– Я решил ускорить события и передать Оливии участок земли, граничащий с твоим ранчо.

Уорса так и подмывало сказать, что он очень рад за Оливию, но вместо этого он спросил:

– А какое отношение это имеет ко мне?

Тед и Пейтон удивленно переглянулись.

– Самое прямое, поскольку ты собираешься жениться на Оливии, сынок.

Уорс почувствовал, как у него вытягивается лицо.

– Папа, нам нужно поговорить.

Уорс знал, что это прозвучало грубовато, поскольку он проигнорировал замечание отца о его браке с Оливией. Но ему было все равно. Он не позволит своим родителям вмешиваться в его личную жизнь.

Блэкберн неловко отошел в сторону.

– Я оставлю вас наедине. Понимаю, вам в связи с предстоящей избирательной кампанией нужно многое обсудить.

– Спасибо, что заехал, дружище, – рассеянно ответил Тед.

Коснувшись полей шляпы, Блэкберн обратился к Уорсу:

– Мы поговорим о земле и предвыборной борьбе позже.

– Да, Пейтон, – ответил Уорс, – я с вами свяжусь.

Когда Блэкберн уехал, Тед сказал:

– Пойдем в дом. Твоя мать хочет тебя видеть. Она приготовила завтрак.

– Мама сама готовила? – заинтересованным тоном спросил Уорс, только чтобы скрыть ярость, бушевавшую у него внутри.

– Анна в отпуске, – пояснил Тед. – Мы подумали, что ты заедешь и…

Он не договорил, потому что они уже оказались на кухне, где вкусно пахло сосисками и беконом. Его жена накрывала на стол. Увидев их, она улыбнулась, подошла к сыну и чмокнула его в щеку.

Как и ее муж, Ева Кавано выглядела моложе своих лет и сохранила былую красоту. Она была высокой стройной женщиной с гладкой кожей и натуральными светлыми волосами. Но порой Ева держалась слишком высокомерно, и это в ней отталкивало.

– Я знаю, ты удивлен, – сказала она, жестом указывая на сервированный стол.