Надежда придала нам сил. Стриженый даже подбросил в воздух свой берет, который… мягко спланировал на озеро, и наш друг потратил немало сил, чтобы достать его оттуда. Но мы не могли терять ни минуты! Проглотив остатки обеда, все занялись накачкой шин. Конечно, совсем не обязательно было ехать в Тонон вшестером, но нам не сиделось на месте. Стриженый нацарапал записку для Мади на случай, если она придет в наше отсутствие:

Мы поехали в Тонон. Вечером жди новостей.

Вся процессия, с Сапожником во главе (он уже мог рулить обеими руками), выехала на шоссе. Нам предстояло проехать девятнадцать километров; приближалась гроза, было очень душно. По лбу у меня градом катил пот. Верный Кафи бежал за моим велосипедом, высунув язык так далеко, что казалось — он сейчас выпадет у него изо рта. Но мы думали только о том, как обрадуется Патати, когда узнает, что сможет получить свои деньги!

В четыре часа мы въехали в Тонон. Небо все плотнее затягивалось тучами, и гуляющие спешили вернуться домой. В этом маленьком городке народу было не меньше, чем в Лионе в шесть часов вечера, когда рабочие и служащие возвращаются домой. На главной улице — впрочем, довольно узкой — образовался настоящий затор. Я заметил вдалеке красную вывеску табачной лавки. Опасаясь дождя, владелица "Ла Сиветт", полная женщина с румяным лицом, поспешно опускала жалюзи.

Не стоит входить всем вместе, — сказал Корже. — Она просто выставит нас из лавки.

Чур, я иду, — быстро проговорил Сапожник. — Я хочу услышать, что она скажет.

Я тоже! — подхватил Бифштекс.

В результате мы ввалились внутрь всей компанией. Магазин был совсем маленький; у прилавка стоял всего один клиент, который явно торопился поскорее вернуться домой.

— Слушаю вас, — сказала продавщица, когда он отошел.

В ответственные моменты вперед всегда выступает Сапожник, самый решительный из нас.

— Простите, мадам, мы хотели узнать, приходил ли владелец билета Национальной лотереи номер 21267?

Удивленная продавщица подозрительно посмотрела на нас.

А вам до этого какое дело?

Я сейчас все объясню, — поспешно ответил Сапожник. — Этот билет купил у вас наш друг, примерно неделю назад. Но его обокрали, и мы думали…

Что вы думали?

Мы думали, что если за деньгами еще никто не приходил, то вы могли бы… вернее, полиция могла бы…

Что?! Полиция — в моей лавке? Вы понимаете, что говорите?

Подождите, мадам, — умоляюще сказал Стриженый. — Нам только надо знать, приходил ли кто-нибудь за деньгами, больше ничего. Этот билет купил один клоун из бродячего цирка. Он небогат; у него украли этот билет и все сбережения. Мы очень хотим найти вора!

Продавщица не ответила. Она смотрела на стенды с открытками, стоявшие на улице под начинающимся дождем.

— Давайте мы поможем! — одновременно воскликнули Гиль и Корже. — Куда их поставить?

Обрадованная продавщица попросила внести два тяжелых стенда внутрь и убрать их в подсобку. Теперь она смотрела на нас куда менее сурово.

Значит, — переспросила она, вернувшись за прилавок, — билет украли? Увы! Милые ребята, мне ^аль вашего друга, но я ничем не могу ему помочь.

Вы хотите сказать, что деньги уже забрали?

Нет, сюда никто не приходил… Но не забывайте, что билеты Национальной лотереи — на предъявителя.

На предъявителя? — переспросил Сапожник. — что это значит?

Что билет принадлежит тому, кто держит его в руке.

— Но когда вор придет и захочет взять деньги, вы же потребуете у него документы?

— Я вам говорю, что это билеты на предъявителя. Вы ведь не будете спрашивать документы у человека, который захочет, например, разменять пятьсот франков.

Но Сапожник не сдавался.

— Но билет краденый! Нельзя же позволить вору так просто скрыться. Когда он придет к вам, вы могли бы незаметно сообщить в полицию и задержать его до прихода жандармов…

А вы заявили о краже?

Да, в жандармерию Сен-Жингольфа.

Вряд ли это поможет. Преступник наверняка не так глуп, чтобы прийти за деньгами именно ко мне.

Но он купил этот билет у вас…

Деньги по лотерейным билетам можно получить где угодно. Простите меня, но я ничем не могу

вам помочь.

Наша отчаянная надежда сменилась глубоким разочарованием. Оставалось только поблагодарить продавщицу, купив у нее открытку, и удалиться. Дождь лил как из ведра. Мы долго стояли под навесом магазина, потом, понадеявшись, что гроза скоро кончится, тронулись в путь. По дороге в Мейери мы промокли насквозь.

Было десять часов утра. К нам в гости пришла Мади; все вместе мы сидели на камнях у воды и переживали вчерашнюю неудачу в Тононе. Вдруг на тропинке появился клоун. Эту ночь он провел с нами и ушел всего час назад. Почему он вернулся? Неужели удалось узнать что-то новое? По его лицу я понял, что в цирке опять что-то случилось.

Ничего не понимаю! — воскликнул он, едва подойдя к нам. — Этой ночью пропала зебра.

Зебра?!

Хозяину зачем-то понадобилась веревка. Он зашел в фургон, где лежит реквизит, и заметил пропажу. Сначала он подумал, что это я спрятал зебру. Но дверь была взломана! После исчезновения Патата Виллер повесил на дверь замок на цепи. Цепь просто перекусили кусачками!

А больше ничего не пропало?

Нет, только зебра.

Мы были совершенно сбиты с толку. Мы ждали чего угодно, только не этого!

— А в ней вы ничего не прятали? — на всякий случай уточнил Корже.

Клоун горько улыбнулся.

Что я мог там спрятать? У меня больше ничего нет… да и уж как-нибудь я выбрал бы место понадежнее.

И вы не представляете, кто мог ее украсть?

Абсолютно. Пока что хозяин злится на меня. Он говорит, что, если бы мне не взбрело в голову использовать Патата в качестве копилки, все было бы нормально. И, конечно, он и слышать не хочет о полиции. Он еще не простил мне прошлого раза…

Виллер не опрашивал ваших?

Никто ничего не видел и не слышал… кроме Фредо.

Фредо?

Вчера из-за дождя представления не было, и Фредо с Диди отправились на мотоцикле в Эвиан. Акробат говорит, что вернулся часа в два ночи и видел какую-то тень возле фургонов. При его появлении тень исчезла. Дождя уже не было, и он решил, что это какой-то поздний гуляка, Но теперь он думает, что это мог быть вор.

Корже был настроен скептически.

Может, он пытается отвести подозрения от себя?

Не думаю. По-моему, он действительно был очень удивлен… и я уверен, что он в самом деле ездил в Эвиан. Кроме того, вы знаете, что он не скрывает свою дружбу с Диди. Да и зачем ему эта зебра? Уж он-то точно знает, что у меня больше ничего нет.

— Но тогда кто же ее украл? — спросил Корже.

Клоун беспомощно пожал плечами.

— Короче говоря, — обратился Стриженый к Мали, — ты снова была права. Мы пошли по ложному следу.

Но Мади не стала праздновать победу.

— Боюсь, — просто сказала она, — что все придется начинать сначала. Предположим, что Патата украли не ради денег…

А ради чего же? Корже предположил, что кто-то завидовал успеху Патати и решил сорвать его лучший номер. Он спросил у клоуна, есть ли у него враги среди циркачей.

Враги? — удивился Патати. — Я живу отдельно от труппы Вилл ера и никак с ней не общаюсь. Что до Фредо, мы недолюбливаем друг друга, но не больше. Зависть тут ни при чем. У нас слишком разные амплуа, чтобы я мог составить ему конкуренцию.

Тогда, может, это сделал сумасшедший? — предположил Стриженый. — Какой-нибудь маньяк, который решил обставить свой дом зебрами, ослами и другими животными с качающейся головой?

Такие бывают, — согласился Бифштекс. — Мой дедушка живет под Лионом, и у него есть сосед, который коллекционирует тележки. У него полный дом тележек. Четыре или пять он переделал в качели и поставил в саду, а одну наполнил цветами и взгромоздил на крышу… Но он их ни у кого не воровал.

А я, — добавил Гиль, — видел лошадей, снятых с карусели, на толкучке.