Благодаря плану Гия, мы быстро отыскали улицу Алуэтт, о существовании которой до сих пор даже не подозревали.

— Идем тихо! — напомнил Корже. — Не стоит привлекать к себе внимание.

Обогнув холм, мы вскоре заметили табличку: улица Алуэтт. Честно говоря, сначала мне показалось, что здесь находятся исключительно бандитские притоны. Но, разумеется, я ошибся. Это была обычная улочка, круто взбегавшая на вершину холма. Половину ее составляла лестница с широкими каменными ступеньками, а половину — залитая асфальтом дорога; многие улицы Лиона, расположенные на склоне холма, устроены именно так. Мы медленно взбирались по ступенькам, изо всех сил стараясь делать вид, что просто гуляем. Днем все на работе, поэтому вокруг никого не было.

— А вот и наш тупик, — шепнул мне на ухо Корже, указывая на проход под широкой аркой.

В самом деле, ошибиться было невозможно: другого тупика поблизости не было. Под низкими сводами арки постоянно царили сумерки.

— Все верно, здесь и упал несчастный Лулу, — заметил Бифштекс.

Пройдя под аркой, мы вышли на свет. С обеих сторон высились старые дома с узкими окнами. Нижние окна были расположены почти вровень с улицей. Внезапно Стриженый указал пальцем на небольшое оконце с разбитым стеклом.

— Уверен, это здесь!

Сгрудившись возле окна, мы долго смотрели на него; потом вперед пропустили меня и Кафи.

— Слушай, Кафи, слушай! — приказал я.

Кафи замер, насторожив уши. Несколько минут он сосредоточенно прислушивался, затем повернулся и вопросительно посмотрел на меня. Это означало, что все в порядке, и теперь он спрашивал, что ему делать дальше. У Кафи очень тонкий слух, ему можно доверять.

— Отлично, — заявил Корже, — лезем в подвал. Только кто-то должен остаться сторожить нас.

Как обычно, вызвался Гий. Ему очень нравится стоять на карауле. Он быстро достал из кармана книжку и губную гармонику.

— Вот видите, — засмеялся он, — я обо всем подумал. Пока вы будете обследовать подвал, я посижу на ступеньках и почитаю. Если замечу что-нибудь подозрительное, сыграю вам песенку.

Еще раз оглядевшись, Корже ловко, словно кошка, соскользнул вниз. Мы с Кафи последовали за ним. Последними влезли Бифштекс и Стриженый.

Мы очутились в просторном подвальном помещении, настоящем погребе со сводчатым потолком. На полу в беспорядке валялись старые ящики, доски, огромные круглые чурбаны, предназначавшиеся, по словам Корже, для намотки шелка. Как и в нашей «пещере», здесь наверняка когда-то размещался склад. Стараясь не шуметь, мы осторожно пробирались между досок. Вдруг Стриженый обнаружил молоток. При свете фонаря мы принялись рассматривать находку.

— На нем нет ни следа ржавчины, — сказал Стриженый, — значит, он валяется здесь недолго. Конечно же, это молоток Лулу.

— Значит, — заключил Бифштекс, — подвал действительно тот самый.

Мы продолжали поиски. Стриженый, отец которого был каменщиком, сам тоже разбирался в кладках, поэтому он двигался вдоль стены, время от времени постукивая по ней кулаком.

— А вот и перегородка, — сообщил он. — Послушайте, как изменился звук.

Луч фонаря заскользил по перегородке: мы искали щель, через которую Лулу хотел заглянуть в соседнюю комнату.

— Вот она, — заявил Бифштекс… — И прямо под ней валяются обломки ящика — того самого, на котором стоял Лулу.

Стриженый, как самый высокий из нас, встал на цыпочки и прильнул к щели.

— Ничего не вижу, тьма кромешная. Там, наверно, вообще нет окон.

Немного поразмыслив, он добавил:

— Однако в тот день, когда сюда забрался Лулу, свет там был.

— Откуда ты знаешь? — спросил Корже.

— Щель очень узкая. Если бы за стенкой не было света, Лулу ни за что бы ее не нашел, у него не было фонарика.

— Точно, поддержал его Бифштекс, в соседней комнате горел свет… да и не удивительно, ведь там же кто-то был.

Итак, все наши наблюдения подтверждали правдивость рассказа Лулу. Однако Корже все еще сомневался. Яростно потирая затылок, он размышлял.

— И все же тут явно не сходятся концы с концами, — бормотал он. — По словам Лулу, незнакомцы появились сразу после того, как он свалился с ящика. Но как они сюда проникли? Если предположить, что они вышли на улицу, а потом влезли в окно, то для этого им понадобилось бы довольно много времени.

Замечание Корже было небезосновательно. В самом деле, у этого подвала, похоже, нет дверей.

— Невозможно, — отрезал Стриженый, — домов без дверей не бывает: даже в подвале наверняка есть какая-нибудь дверь.

Та же самая мысль одновременно пришла в голову и нам с Бифштексом. Ринувшись к груде ящиков, сложенных в глубине, возле самой перегородки, мы без труда разгребли эту кучу. И не зря! За ящиками скрывалась дверь. Значит, именно отсюда и появились незнакомцы, набросившиеся на Лулу.

— Посмотрите на царапины на полу, — показал Бифштекс. — Они совсем свежие, а, значит, ящики двигали недавно.

Затаив дыхание, мы стояли, потушив фонари и прислушиваясь. Осторожно приоткрыв дверь, я заглянул в темноту… и отправил на разведку Кафи.

— Ищи, Кафи, ищи!

Собака пару раз обежала темное помещение и молча вернулась ко мне, ни разу не заворчав: обычно, когда Кафи обнаруживал что-то непонятное, он принимался отрывисто глухо лаять.

Мы снова включили фонарики. Соседнее помещение было гораздо чище предыдущего. Не было ни разбросанных досок, ни старых мешков, ни чурбанов. Нигде ни следа паутины. Вдоль стен выстроились старые этажерки, на полках которых не было и следа пыли. В глубине стояли козлы, поверх которых лежала толстая доска; сооружение напоминало столярный верстак. Так как здесь не было окон, мы решили, что прежде эти два помещения составляли единое целое; свет проникал сюда сквозь окна первой комнаты.

С правой стороны находилась лестница из трех ступеней, ведущая к двери с железными засовами. Мы попытались открыть ее, но безуспешно: она была заперта на ключ. Нагнувшись, я заглянул под дверь, но ничего не увидел. Скорей всего, она выходила в коридор, ведущий к входным дверям дома.

— Интересно, — полюбопытствовал Стриженый, — как долго пустует этот подвал?

И сам себе ответил:

— Видимо, с того самого дня, когда неизвестные напали на Лулу. Вероятно, он был последним, кто приходил сюда.

— Откуда ты это взял? — спросил Корже.

— Не знаю. Но мне кажется, что неизвестные, которые были здесь, когда сюда явился Лулу, испугались неожиданного вторжения и смотали удочки. Нашли другое место, чтобы обделывать свои делишки.

— Какие делишки?

Все молчали. Мы могли только гадать, а разгадка наверняка была самая неожиданная.

Пока мы обменивались гипотезами, Кафи обежал подвал, вернулся и ткнулся мне в ногу. В зубах у него была зажата какая-то тряпка.

— Смотрите, что нашла собака! Перчатка!

Друзья сгрудились вокруг Кафи. Действительно, это была старая лайковая перчатка, вся грязная… скорей всего, мужская. Я попросил Кафи показать, где он нашел ее.

— Где ты ее взял, Кафи, покажи!

Он повел меня к двери и уткнулся мордой в угол под лестницей. Значит, перчатку потерял один из тех незнакомцев, что схватили Лулу.

— Конечно, если бы мы хоть кого-нибудь подозревали, этой находке цены бы не было… Но мы же ничего не знаем.

— Спрячь-ка ее к себе в карман, — заметил Стриженый, — может, еще пригодится.

Мы тщательно обыскали подвал, но не нашли ничего интересного, разве только несколько гвоздей и винтиков, застрявших между половицами.

— Тут больше нечего делать, — заявил Корже. — Однако теперь, когда мы побывали на месте происшествия, надо, чтобы Мади еще раз поговорила с Лулу. Думаю, он еще не все рассказал. Пока ясно только одно: он действительно влез в подвал через окно.

Вернувшись в первую комнату, мы старательно сложили ящики так, как они лежали прежде. Выглянув в разбитое окно, мы увидели Гия; он сидел на ступеньках и читал. Заметив нас, он махнул рукой, показывая, что путь свободен, и мы можем вылезать.